Вечерний день - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Климман cтр.№ 58

Мало, - депутат рассматривал медальон, - да и одежда на человеке другая, скорее Елизаветинского времени. А не подделка?

Нет, - уверенно ответил Платонов, - потому что портрет и записки пролежали двести лет запертые в моем ларце.

Николай Николаевич поднял голову и посмотрел на собеседника:

А ты, значит, знаешь, что там были не чеченские документы? Я уж после вчерашнего твоего выступления по телевизору решил, что ты совсем свихнулся.

Понимаю. А во вчерашнем моем выступлении от меня была только обложка. Все остальное - фальшивка.

Ну, слава Богу, что ты меня из-за этого вытащил, - депутат смотрел насмешливо, - а я думаю, на улицу вывел, чтобы не слушали, а сам «штучки» показывает. Испугался, думаю, сломали. А ты, оказывается, все такой же настырный, как раньше.

«Штучками» он называл всякий интересный антикварный материал.

У меня есть еще некоторое количество документов. - Платонов тему развивать не стал, вынул и показал пачку бумаг. - Они связаны с этим портретом и доказывают, что вся история - подлинная.

Сколько ты хочешь, чтобы покончить с этим?

Не продается.

Тогда зачем ты их принес? Показать мне, какой ты умный? Я и так давно это знаю.

Хочу поменяться с тобой.

И что тебе нужно? - Николай Николаевич повернулся и с подозрением посмотрел на Платонова. - Брюллова не отдам, даже не пытайся.

Информация, - спокойно ответил Владимир Павлович.

И то, что он не обратил внимания на упоминание о давно выманиваемом им у Николая Николаевича рисунке Брюллова, как-то особенно подействовало на депутата. Он внутренне напрягся, но потом, чтобы Платонов не заметил этого напряжения, откинулся на спинку ска­мейки:

И что ты хочешь знать?

Кто это сделал? Я довольно хорошо понимаю сегодня, что было сделано и зачем, но вот кто - не знаю. И еще - зачем ты хотел меня предупредить тогда, когда мы к тебе с «сыном» приезжали?

А он тебе правда «сын»?

Почти. Не отвлекайся.

Николай Николаевич задумчиво почесал подбородок, потом решился:

Давай так, ты мне отдаешь это, - он показал медальон, который до сих пор держал в руках, - и рассказываешь о том, что знаешь и как догадался. Я как раз о подробностях мало что знаю.

И ты мне рассказываешь все?

И я тебе рассказываю то, что знаю сам, - охладил его пыл Николай Николаевич. - Думаю, что всего об этой ситуации сейчас не знает никто.

С тобой особенно не поторгуешься. Я, правда, собирался тебе дать полную запись вчерашнего «интервью» послушать, только записи эти у меня неожиданно закончились.

И Платонов начал свой рассказ. Иногда депутат прерывал его вопросами, но больше слушал и качал головой.

Когда ты в первый раз усомнился в том, что в шкатулке действительно лежали чечен­ские документы?

Когда перечитал вот это. - Владимир Павлович показал письмо Якова Валериани к потомкам. - Видишь, здесь написано: «Сей ларец содержит в себе многоценный вклад, могущий отверзнуть путь к великим бедам и напастям не токмо для России, но и для иных государств». Что такого важного и тайного могло быть для человека в начале девятнадцатого века в мирном договоре с Чечней, чтобы он прятал его от всех и вся? А уж когда сравнил даты, стало все понятно.

Какие даты?

Ну, на этих чеченских бумажках стоит дата - тысяча восемьсот седьмой год. А здесь в письме - тысяча восемьсот одиннадцатый.

Ну и что?

А то, что из письма же следует, что тайна передавалась по наследству от деда к отцу, от отца - к сыну. А дед умер в семьсот восьмидесятых. Но перед этим, как получается, пере­дал сыну договор, заключенный через двадцать лет после его смерти. Тот, кто все это делал, придумал хорошо, но исполнил очень грубо. Фальшивку запихнули в настоящую раму и думают, что никто не заметит.

- А почему ты считаешь, - прервал его депутат, - что документы, которые положили тебе, - фальшивые?

Платонов помолчал, оглянулся по сторонам, охрана депутата маячила невдалеке. «Интересно, а где моя охрана?» - подумал он.

Потому я знаю, что это - фальшаки, - он сделал ударение на «знаю», - что, я же тебе говорил, придумали хорошо, а исполнили плохо. Это документы, которые уже опубликованы и легко доступны в Интернете. На самом деле, как я понял, черт ногу сломит с этими бума­гами о присоединении Чечни. Даже даты этого присоединения везде разные, лет на пять­десят не совпадают. По-моему, это означает, что никаких реальных документов просто нет, поэтому и изготовили мои. Просто сделали прямой перевод на старый русский язык начала девятнадцатого века с каких-то бумаг, которые где-то хранятся, но не являются, видимо, легитимными, иначе о них знали бы все. Их грамотно переписали на правильную бумагу, правильными чернилами. Потом подстарили, потом положили в мою шкатулку. Работали на дураков - авось пройдет, провенанс-то был безупречен.

Что такое провенанс?

Ты, Коля, хоть столько в нашем мире крутишься, все-таки как был лохом, так им и остался. Провенанс - это значит происхождение, откуда появился предмет на свет Божий, где был раньше и так далее. А тут - шкатулка, которую закрыли двести лет назад, и нашел и открыл ее не мент, не дипломат, не чиновник какой-нибудь, а маргинал, никогда ни к какой политике не причастный. Нашел на адресе, купил, долго ломал голову, потом открыл.

Понятно, а дальше?

Что дальше? - не понял Владимир Павлович.

Как ты дальше разбирался во всем этом?

А дальше мне Анастасия, моя соседка, отдала отремонтировать этот медальон, потом я нашел у нее ключ и расспросил. Она и отдала мне то, что я сейчас тебе читал. Все мне было уже более-менее понятно, кроме одного - когда они подменили документы. А потом у нее спросил, да и сам уже догадался - был только один момент подходящий - пока я возился с Плющом. Это мой напарник, такой молодой длинный нахал, и он попал в аварию, прямо под окнами моего дома, - объяснил он, отвечая на недоуменный взгляд Николая Николае­вича. - Как мне теперь кажется, они услышали о шкатулке от Болтуна, ты же его знаешь, или Плюща, это не имеет значения, и в чьей-то воспаленной голове родилась идея. Наверное, меня начали пасти, следить, слушать. Во всяком случае, я уверен, что шкатулка побывала в их руках, и они кое-что про ее замки поняли раньше меня, но тоже не могли сообразить до конца, как ее открыть. А когда я догадался о пропущенном тексте - «открывать по-жидов­ски», то сдуру сказал это вслух. И все было решено. Плюща они, как я понимаю, держали, напоив, где-то под рукой, документы были наготове в квартире у соседки. Я уехал с напар­ником на «скорой» на пару часов, за которые все и было сделано - фальшивые бумаги ока­зались в настоящем ларце.

А что там было с тигром? Ты его действительно застрелил или это тоже болтовня журналистская?