– Многие скрывают, что больны СПИДом, – пояснила врач. –
Наше дело – выявить носителей и изолировать этих гомосексуалистов и
развратников от общества. А поскольку зря пугать людей не надо, сделаем вид,
что проводим в банке день донора. Позаботьтесь, чтобы все сотрудники поголовно
и добровольно явились к врачу.
– И когда начнете? – пробормотал, заикаясь, любитель утех.
– В среду, то есть завтра, – утешила дама.
На следующий день оба вице-директора и начальник отдела
кадров подали заявления об уходе с работы. Дело завершилось к обоюдному
удовольствию. Женщины вздохнули спокойно, Игорь получил крупную сумму денег.
– Да уж, – только и смогла я пробормотать, – ловкий малый…
– Это что, – махнула рукой Леночка, – вот с парикмахершами и
впрямь красиво вышло…
В салоне «Орхидея» работали 24 девушки – кто-то стриг и
укладывал волосы, кто-то делал маникюр и педикюр, имелся и косметический
кабинет. Клиентура подобралась замечательная – сплошь люди из шоу-бизнеса,
капризные, вредные, но денежные. Чаевые давали огромные, красуясь друг перед
другом. Сбрасывали девочкам с барского плеча практически новые платья. Кое-кого
из парикмахерш приглашали на дом… Словом, чудесное, сладкое место. Было только
одно «но». Управляла салоном пятидесятилетняя Нонна. Каждое утро протекало
одинаково. Брызгая слюной и размахивая руками с угрожающе длинными гелиевыми
ногтями, хозяйка начинала бесноваться.
– Всех уволю, на улицу выгоню, мерзавки ленивые, падлы
безрукие! – вопила Нонна, постепенно теряя человеческий облик. – Опять кресла
краской вымазали! Вычту из зарплаты…
Разбор полетов проходил дважды: перед работой и вечером,
когда последний клиент покидал зал. Впрочем, угрозы были пустыми. Ни у кого
ничего никогда не вычитали. Просто Нонне требовалось излить желчь – ну не дома
же это делать, не на голову невинного мужа? А супруга своего хозяйка «Орхидеи»
любила, хоть и прожила с ним уже десять лет. Милый, интеллигентный мужчина,
историк по профессии, иногда появлялся в парикмахерской. В его присутствии
Нонна делалась тихой, начинала называть мастеров на «вы».
Игорю хватило двух дней, чтобы решить проблему. Как-то
утром, после того как Нонна, всласть наоравшись, повернулась к входной двери,
она увидела там скромно стоявшего на пороге салона супруга. Хозяйка залилась
багровым румянцем, муж молча вышел. Что у них произошло дома, не знает никто.
Только на следующий день тихая, будто побитая собака, Нонна собрала весь
коллектив и сказала буквально следующее:
– Прошу прощения за хамское поведение. Просто давно болит
желчный пузырь, лягу на операцию и избавлюсь от проблемы. Вы ведь извините
меня?
– Конечно, Нонночка, – закричали обрадованные девушки, – да
мы за вас в огонь и в воду пойдем!
Хозяйка разразилась бурными рыданиями, парикмахерши немедля
схватились за платки.
– Вот так Игорь за два дня работы получил десять тысяч
долларов, – сплетничала Леночка.
Мысленно я присвистнула. Если мастерицы отвалили такую
сумму, сколько же дали сотрудники банка?
– Милиции все рассказала? – спросила я.
– Нет, – покачала головой Лена, – бизнес-то незаконный, вот
и сообщила, что Игорь только продуктами занимался. Они, правда, прознали
откуда-то про отчеты, да я от всего открестилась. Ничего не видела, ничего не
слышала… Кстати, и про тебя спрашивали…
– Ну?..
Леночка потупила взор.
– Уж извини, сказала, что думала: Марков тебя на работу
взял, потому что ты была его любовницей.
Да, удружила, нечего сказать. Теперь оперативники только
укрепятся в своих подозрениях!
Глава 5
Домой я вернулась только к девяти вечера. В кабинете Игоря
не оказалось никаких бумаг. Вернее, они были, но все относились только к
продуктам – всевозможные сертификаты качества, накладные… И никаких следов
розыскной деятельности… Хотя, по словам Леночки, Игорь сейчас занимался
чрезвычайно трудным делом. Некая Надежда Фомина наняла его, чтобы избавиться от
Константина Яковлевича Точилина. Милейшая Наденька служила в фирме по продаже
детского питания заведующей отделом рекламы, а Точилин был директором. Чем он
замучил Фомину, Леночка не знала. Игорь никогда не посвящал ее в незаконченное
дело. Зато, завершив работу, радостно делился информацией. Похоже, у Маркова и
впрямь существовали проблемы с женой, раз он выбрал в наперсницы девчонку.
Проблемой Надежды Марков начал заниматься в октябре.
Очевидно, это была не простая задача, раз он не сумел решить ее до декабря.
Сентябрь Игорь провел в Таиланде, а лето посвятил актерам
театра «Рампа». У тех возникли трения с женой главного режиссера. Но все
окончилось благополучно, и, получив от благодарных служителей Мельпомены
хороший кусок, Марков уехал нежиться на солнышке.
«Ладно, – думала я на бегу из гаража в дом, – завтра поеду к
Фоминой, вдруг следы убийцы следует искать там».
Я влетела в холл и принялась стряхивать с себя липкий снег.
Всегда в Москве так – май ледяной, зато декабрь теплый. Природа совсем сошла с
ума. А сейчас к тому же, кажется, начинается землетрясение.
Пол задрожал под ногами. Из-за стены донесся жуткий грохот,
треск и звяканье. Послышался разноголосый лай. Потом все внезапно стихло, и
незнакомый мужской голос произнес:
– Ох черт, никак не идет!
Я распахнула дверь в гостиную и увидела странную картину.
Посередине комнаты стоит нечто, больше всего напоминающее ванну, только очень
низенькую и страшно грязную. Вся емкость заполнена какой-то твердой
серовато-беловатой массой. На краю этой посудины сидит незнакомый мужчина лет
этак пятидесяти, ноги его погружены в это месиво почти до колен. Рядом с
отбойным молотком в руках бегает щупленький парнишка. Тут же Зайка, Кеша, Маня
и Ирка. Словом, семейство в сборе.
– Мусечка, – завопила Маруся, – смотри, Семен Андреевич
замуровался!
Сидевший в ванне мужик затравленно глянул на меня и
пробормотал:
– Дык не нарочно, случай вышел.
– Давай, давай, – велел Кеша пареньку с отбойным молотком.
Рабочий послушно подошел к ванне, раздался жуткий грохот,
пол затрясся.
– Готово! – закричал паренек.
– Ноги все равно в бетоне, – робко проговорил его старший
напарник.