Свинцовая ломка - читать онлайн книгу. Автор: Максим Михайлов cтр.№ 13

— Подруга ваша, наверное, коренная москвичка, — вопрос задаю нарочито рассеянным тоном, демонстрируя, что полностью поглощен работой.

— Да, как вы угадали?

Голос звенит серебряными колокольчиками, журчит весенним ручейком… Ой, держите меня семеро! Вот оно, седина в бороду — бес в ребро. Ишь, старый козел, потянуло на молоденьких. Честно говоря, седины пока нет, только одна маленькая прядка на виске, но это давно, с армейских времен, к тому же имеется более чем уважительная причина. Ну не козел уж точно, хотя есть что-то такое в характере, некая любовь к переменам, а может поиски несуществующего идеала из-за чего собственно до сих пор не женат.

— Очень просто, — заговорщицки понижаю голос и корчу озабоченную рожицу. — Она вся такая деловая и строгая, просто жуть. А вот вы наверное совсем не отсюда?

Луиза улыбается, кокетливо взмахивая ресницами. Вот только кокетство это совсем не привычное жеманное, а как бы естественное изначальное, ведущее свои корни из той самой любовной магии, которой сполна владели наши далекие предки. Меня прямо в жар бросило от этой улыбки.

— Выходит, я совсем не деловая и не строгая? Сомнительный комплимент для современной девушки…

— Нет, я хотел… То есть… — совсем потерявшись я замолкаю.

Действительно не слишком удачно получилось. Чувствую, как кровь помимо воли приливает к щеками, и ощущаю себя полным идиотом. Надо же дожить до тридцати пяти лет и мучительно краснеть общаясь с молоденькой кокеткой! Вот уж точно, глупее что-нибудь придумать трудно. Расскажи кому, не поверят! Она, видя мое смущение, вновь улыбается, довольно и немного покровительственно. Красота — страшная сила, особенно в тех случаях, когда сама это осознает. Луиза наверняка знает цену своей внешности, привыкла к производимому ею на представителей противоположного пола эффекту, потому и ведет себя соответственно, чуть насмешливо и снисходительно, ощущая всю полноту своей власти над очередным обалдевшим самцом.

— Да я и в самом деле не москвичка, вы угадали… — задумчиво глядя поверх моей головы вдоль улицы тянет она.

Сейчас по логике вещей следует спросить откуда и зачем она приехала в Москву, это стандартное развитие диалога. Видно, что она уже внутренне ждет этого вопроса и неосознанно подбирает ответ. Именно поэтому ничего подобного я произносить и не буду. В подобных делах нет ничего более убийственного, чем следование логически выверенному шаблону. Так никого не заинтересуешь, не привлечешь внимания. Следующий ход просто обязан быть неожиданным, пробивающим уже выстроенную натренированным подсознанием красивой девушки броневую защиту от очередного уличного приставалы. Подобно изящному уколу тонким острием шпаги, проскальзывающему сквозь сверкающую паутину парирующего выпад клинка противника. Да, на мой взгляд, разговор с красивой девушкой, если он конечно ведется не просто от скуки чтобы скоротать время, всегда подобен поединку двух фехтовальщиков. Выпад сменяется изящным кружевом защитных уверток, за которыми вновь следует тщательно подготовленная атака. Еще это похоже на теннис: атакующая подача, отбив, снова подача… Но мне больше нравится фехтовальная аналогия. Теннис занятие слишком мирное, а здесь происходит извечная игра не на жизнь, а на смерть, сопровождающая повседневную битву противоположных полов. И она носит отнюдь не щадящий миролюбивый характер теннисного сета. Нет, тут идет настоящий поединок, дуэль! И горе побежденным!

Я в силу своего возраста достаточно искушен в правилах этой игры и потому считаю, что мои шансы на победу достаточно высоки. О, я хорошо изучил за прошедшие годы своего извечного противника, знаю присущие ему слабости и наоборот сильные стороны, чувствую, когда наступает удобный момент для атаки, а когда стоит закрыться в глухой защите. Я очень многое знаю. Жаль только что нет на этой планете даже двух совершенно одинаковых существ женского пола, и приемы, финты и увертки идеально подходящие для одной дамы, увы, совершенно не действуют на другую. Можно выделить лишь какие-то расплывчатые общие тенденции, некие присущие многим закономерности, а на практике каждый поединок несет за собой новое знание, отличное от предыдущего.

А еще меня часто посещает мысль о том, что для моей очередной соперницы вся наша дуэль с метанием сверкающих стальных жал, с лязгом соударяющихся шпаг, высекающих друг из друга искры, всего лишь забавная игра в которой она знает все ходы наперед, и еще до первого выпада планирует в какой именно момент позволит мне насладиться иллюзией добытой в тяжелой борьбе победы. Ну или точным неожиданным выпадом, легко обходящим самую надежную защиту, сразить меня наповал. Тут уж как повезет… Главное в том, что как прирожденная фехтовальщица, даже молоденькая неискушенная женщина на голову превосходит самого опытного, гордящегося сотнями прошлых побед ловеласа. И на самом деле никакого поединка нет, есть только забавная игра, результат которой всегда известен заранее. Что ж может оно и так, но сражаться все равно каждый раз приходиться в полную силу. Иначе соперница может решить, что ты слишком слаб для нее. Итак, мой выпад!

— Вы знаете, на самом деле, я вовсе не художник, — я говорю спокойно и ровно, глядя ей прямо в глаза.

Есть! Вот этого она не ожидала, в темной глубине зрачков против воли мелькает удивление, чуть вздрагивают губы, а голова склоняется еще ниже к плечу. Туше! Теперь она ждет объяснений. Она в них заинтересована, и ее внимание будет приковано к тому, что я сейчас скажу. Это первый проблеск интереса лично ко мне.

— Художник, это тот, кто умеет создавать образы. Творить из ничего новые неизведанные миры, пусть даже полностью похожие на уже существующие, но все же неуловимо отличные от них. А я своего рода фотограф, я просто воспроизвожу, то, что вижу в данный момент перед собой.

Она тихонько вздыхает. Напряженность возникшая в ее позе пропадает, а на губах вновь начинает играть пока еще робкая улыбка. Все ясно, этот тип просто кокетничает, набивая себе цену. Так она сейчас думает. Ну что ж, это хорошо! Клинок ее шпаги решительно отводит мою в сторону, отбивая нацеленный в сердце укол. Она не замечает, что это инстинктивное движение раскрывает одну из уязвимейших для всех женщин сторон бытия. На это я и рассчитывал, моя рапира, ловко вывернувшаяся из соприкосновения изящных стальных жал устремляется прямиком туда.

— Однако иногда мне везет и тогда я встречаю особенных людей. Людей с лицами не похожими на другие, обычные, стандартные, резко отличающиеся от обычной серой массы. С лицами, одухотворенными, что ли, светящимися в толпе… Лицами за которыми стоит какая-то тайна. Таких людей всегда хочется рисовать, и в процессе работы, вдруг понимаешь, что рисуешь ты не просто сидящего перед тобой человека, а некую его внутреннюю суть. Что-то свойственное только ему одному. И тогда портрет оживает, он становится уже не просто отражением оригинала, а тем, что видит за оригиналом художник. Ведь мы очень наблюдательны, гораздо наблюдательнее, чем обычные люди, мы видим истинную суть, за привычно носимой человеком маской.

Туше! Нет более сильной наживки для любой представительницы прекрасного пола чем публичное признание мужчиной ее исключительности, непохожести на остальных. Даже нет особой разницы с каким знаком подана эта исключительность, с плюсом, или минусом. Женщина охотно согласиться, как на роль ангела, так и на роль демона, лишь бы не оставаться в унылом стаде середнячков, приподнявшись над ним своей яркой индивидуальностью. На самом деле в той или иной мере это свойственно им всем, каждая в глубине души считает себя неповторимой и неотразимой, истинной королевой, просто подчас непонятой и неоцененной грубым своим окружением. Иногда на этом не грех и сыграть, только играть нужно тонко и обязательно искренне, откровенная ни на чем не основанная лесть здесь будет принята за издевку и вызовет только негатив.