Дважды не присягают - читать онлайн книгу. Автор: Максим Михайлов cтр.№ 51

Эх, сейчас бы ампулу с ядом, как у того араба, инструктора подрывников! Араба! Давшая прихотливый извив мысль обожгла внезапной догадкой. Да, точно, вот на кого похож тот, что сидит рядом, внимательно вглядываясь в лицо. Действительно, нехарактерные для чеченца тонкие и правильнее черты, более смуглая кожа, темные глаза с миндалевидным разрезом, говорили в пользу этого предположения. Тоже араб. Значит, взяли его наемники Хаттаба, а это ничего хорошего не сулило. О звериной жестокости выходцев из Иордании, составлявших костяк отрядов Черного араба не зря ходили легенды, видно на легкую смерть теперь рассчитывать не приходится.

— По кускам тебя резать сейчас буду, — словно подслушав его мысли, спокойно и буднично заявил араб, извлекая из ножен на поясе устрашающего вида тесак с зачерненным лезвием.

Вот тут Кэп и испытал впервые в жизни приступ настоящего оглушающего страха. Его не могла напугать гибель в бою, когда умираешь, даже не успев этого понять. Его не пугала схватка с любым противником один на один, в схватке всегда есть шанс победить… Но вот эта беспомощность, когда ты полностью во власти жестокого врага, способного измыслить для тебя самые изощренные пытки, не ведающего ни жалости, ни сострадания, просто размазала его, заставила каждую клеточку его тела вопить от ужаса. Он уже забыл о том, что лишь секунду назад хотел умереть. «Жить! Жить любой ценой!» — захлебываясь верещал мозг, лихорадочно перебирая самые фантастические варианты спасения. Мышцы сжимались и разжимались в судороге запредельного усилия, пытаясь разорвать стягивающие запястья путы. Ноги бестолково сучили каблуками по полу, стараясь уползти как можно дальше от араба и его жуткого ножа. Но тот, довольно улыбаясь, придвигался все ближе, поднося нож к самому лицу обезумевшей жертвы, наслаждаясь ее смертельным ужасом.

Капитан уже давно перестал быть собой, перестал быть офицером и даже просто человеком, теперь он превратился в воющего в смертной тоске зверя, готового на все, лишь бы избежать предстоящих мучений, избежать смерти. И тут на самом краешке еще сохранившего рассудок сознания вдруг мелькнула спасительная мысль, дурная, невозможная, но все же ставшая той самой соломинкой, за которую хватается утопающий. Вспомнился рассказ одного из ветеранов-разведчиков, прошедших Афган, случайно услышанный на какой-то юбилейной пьянке. Суть его сводилась к тому, что большой грех для мусульманина убить другого правоверного без веской на то причины, особенно это справедливо в отношении новообращенных. А ведь с формальной точки зрения стать мусульманином, принять ислам, совсем просто. Никаких долгих и красочных ритуалов, вроде православного крещения для этого не требуется.

— Лла… Илла…х-ха… — с трудом выдавил Кэп пересохшим горлом, пытаясь как можно дальше отодвинуться от мельтешащего прямо перед лицом ножа.

Араб рассмеялся беззаботно и весело, будто действительно увидел вдруг что-то донельзя забавное, и прижал холодное лезвие тупой стороной к щеке пленника, наслаждаясь перекосившей его лицо нервной дрожью.

— Лла иллаху алла ллахи, — выплюнул ему прямо в глаза Кэп. — Ва Махамадун расулу ллахи!

Араб отшатнулся, удивленно глядя на пленника, он никак не мог понять, что же происходит, даже нахмурился, вслушиваясь в непривычно звучащий в устах русского, исковерканный резким акцентом символ веры. Он явно слышал нечто знакомое, но вот не мог сообразить что.

— Лла иллаху алла ллахи, — торопливо зачастил Кэп, захлебываясь звуками чужого, никак не дающегося языка.

Вот так на самом деле и становятся мусульманами, фраза, которую пытался выговорить на арабском капитан является символом веры мусульманина и означает: «Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его». Любой произнесший это трижды, становится правоверным, все остальное: знаменитый обряд обрезания, беседа с муллой, первый намаз — уже вторично, главное вот этот момент, трижды повторенное утверждение.

Сообразивший, наконец, в чем дело араб издевательски расхохотался:

— Презренный гяур! Ты что же думаешь, что можешь обмануть и самого Аллаха? Считаешь, что бездумно произнесенные слова помешают мне убить тебя? Нет! Не все так просто! Принятие веры должно быть еще и искренним, а уж до искренности как я вижу тебе очень далеко, трусливая собака!

Зачерненный клинок взметнулся в воздух, но вдруг замер в верхней точке, перехваченный рукой еще одного бородача, неслышно подошедшего сзади.

— Постой, Али… Я почему-то ему верю. Быть может он и вправду решил отринуть свою дьявольскую веру и препоручить жизнь и смерть Аллаху…

— Ты что же, Саладин, хочешь, чтобы я пощадил эту свинью? — араб недоверчиво покосился на второго бородача.

Тот в ответ лишь молча кивнул, отпуская руку своего товарища.

— Ну хорошо, хорошо… Ты командир, тебе решать, — недовольно пробурчал Али, вгоняя тесак обратно в ножны и поднимаясь на ноги.

Кэп облегченно вздохнул, по мере того, как угроза гибели отодвигалась на второй план, к нему постепенно возвращался обычно присущий ему ясный аналитический ум. То, что названный Саладином боевик говорил по-русски, еще ничего не значило, черты лица у него тоже несли оттенок скорее персидской, нежели чеченской крови. К тому же араб безоговорочно выполнил его команду, а уж насколько своенравны и самоуверенны арабские наемники, считающие себя высшими существами, а чеченцев презираемой низшей расой, разведчику объяснять было не надо. Вряд ли араб стал бы подчиняться чеченцу, разве что очень высокопоставленному и авторитетному полевому командиру. Да еще и это прозвище, как невнятно вспоминалось из истории, Саладин это исковерканное имя арабского полководца Салах-ад-Дина, прославившегося успешной борьбой с неверными во времена крестовых походов. Очень подходящее прозвище, для арабского наемника конца двадцатого века.

— Помнишь меня? — Саладин низко склонился над пленником.

Пораженный вопросом Кэп пристально всмотрелся в заросшее бородой лицо. Нет, ничего не подсказывала обычно цепкая, специально тренированная память.

— Нет? — расплылся в улыбке араб. — А вот я тебя сразу узнал…

Выдержав томительную паузу, во время которой Кэп напряженно гадал, где же мог встречать этого борца за свободную исламскую республику Ичкерия, он, наконец, подсказал:

— Школа подрывников, возле Хотли-Чу, в горах? Помнишь? Двое арабских инструкторов. Одного, Хасана, вы взяли. Ну а второй… — он вновь широко улыбнулся. — Второй это я. Понял теперь, почему я удержал Али?

— Потому что большой грех одному мусульманину убить другого, — с надеждой произнес Кэп.

Саладин в ответ залился веселым смехом.

— Удачно пошутил! Конечно, нет! Попробуй угадать еще раз.

— Ну, значит, ты хочешь от меня узнать о судьбе своего пленного напарника, — предположил Кэп.

— О Хасане? Было бы действительно забавно. Но, честно говоря, он меня не сильно занимает. Думаю, что он не зажился на этом свете, всегда мечтал умереть в бою с неверными, придурок.

Кэп невольно кивнул, подтверждая версию Саладина.