Земля войны - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 85

Оба раза милиционеры попросили Булавди открыть багажник, но они ни разу не заглянули под полотенце в салоне и даже не стали проверять содержимое мешков, которые лежали в багажнике. Было видно, что ментам очень хочется получить сто рублей и очень не хочется нажить каких-то неприятностей. Когда менты увидели, что пассажир «Нивы» прячет свое лицо в воротник, они не стали его проверять. Если человек прячет лицо, – рассудили менты, – значит, у него есть для этого повод. Если попросить его показать документы или хотя бы лицо, можно вместо документов получить пулю в лоб. А если документов не просить, а предупредить другой блокпост, то этот человек или его уцелевшие спутники поймут, кто предупредил блокпост, и тогда люди этого человека придут однажды ночью и вырежут всю семью.

Поэтому менты не попросили у Арзо документов, а попросили сто рублей, и человек, лицо которого знала вся Чечня, проехал через два блокпоста совершенно неузнанным.

Дорога была разбита тяжелой техникой и минами, и дождь, моросивший сначала, превратился в туман: начались предгорья. Блокпостов стало меньше, но машина то и дело поскальзывалась на изглоданном временем асфальте. Фары едва светили.

Через час «Нива» въехала в длинное и богатое село и еще через десять минут остановилась у высоких, крашеных красным ворот.

За воротами залаял пес, потом что-то стукнуло, звякнуло, и прошло не меньше трех минут, прежде чем одна из створок приотворилась, и из нее вышел очень прямо и очень медленно передвигающийся старик.

– Салам алейкум, ваша Ибрагим, – сказал Арзо.

– Ваалейкум ассалам, Арзо, – отозвался старик.

Ибрагим, строго говоря, не был братом Хаджиева; он был родственником его, таким дальним, что даже по чеченским меркам родство это можно было не признавать. Но, пока длилась советская власть, отец Арзо это родство не только признавал, но и всячески подчеркивал, потому что Ибрагим Хасанов был третьим секретарем компартии республики, а Анди Хаджиев – простым заведующим райпотребсоюза, и каждый вечер, когда Хасанов приходил с работы, Анди ждал его у дверей квартиры с теплым ужином.

Во время войны Хасанов остался уважаемым человеком и одно время был заместителем председателя шариатского суда. Когда первая война кончилась, Арзо отправился учиться в Москву, в академию Генштаба, а один из полевых командиров, с которым они вместе воровали людей и который был раздосадован, что послали не его, накатал в ФСБ телегу, перечислявшую некоторые широко известные в Чечне подвиги Арзо. Арзо из академии вышибли, он вернулся в Грозный, и, поразмыслив, подал на доносчика в шариатский суд. Смысл иска заключался в том, что его соперник не имел права доносить на единоверца кяфирам. Суд всыпал обоим по первое число – и Арзо за академию, и доносчику за донос, и так как решение выносил Ибрагим Хасанов, Арзо сильно обиделся.

Последний раз Арзо виделся с Хасановым два года назад. В это время Арзо уже служил федералам, и Хасанов пришел просить за племянника: того забрали в Ханкалу.

– Двадцать тысяч, – сказал Арзо, – это деньги не для меня, а для русских.

– Послушай, у меня нет этих денег, – сказал Ибрагим Хасанов, – и ты очень хорошо знаешь, что у моего брата их тоже нет. А у тебя они есть.

– Если бы это был твой сын, – сказал Арзо, – я бы заплатил. За всех не заплатишь.

– Когда я был третьим секретарем, – сказал старик, – твой отец ждал меня под дверью квартиры с супом и котлетами. Жалко, что ты не похож на отца.

Тут Арзо вспомнил про шариатский суд и сказал старику:

– Стань президентом Ичкерии, и я не только приду к тебе с супом, но и спляшу для тебя.

И вот теперь Арзо приехал к Ибрагиму Хасанову на белой замызганной «Ниве», и тот молча отворил ворота.

«Нива» заехала во двор и подкатилась к самому крыльцу. Племянник Арзо открыл багажник и начал вытаскивать оттуда мешки.

– Я привез тебе сахар и муку, – сказал Арзо, – это не так уж много, но ты остался без внуков, и я подумал, что эти припасы не лишние.

– Я не возьму от тебя ничего, – сказал Ибрагим Хасанов, – уезжай, пока тебя не увидели соседи.

– По-твоему, я так уж плох? – спросил Арзо.

Ибрагим помолчал.

– Если ты хочешь увидеть свою душу, – сказал он наконец, – посмотри на себя в зеркало. Слева.

Хасанов повернулся и пошел в дом, и Арзо негромко сказал ему вслед:

– Там под мешками тела Али и Дианы. Я тебе советую похоронить их без большого шума. И еще учти, что они несвежие. Этот холодильник, его не включали две недели. Потом включили, но лучше, чтобы эти тела оттаяли уже в могиле.

Ибрагим Хасанов, бывший третий секретарь обкома республики, глядел то на седого сорокалетнего человека с приколотым к поясу рукавом, то на открытый багажник «нивы», и слезы ползли по его лицу. Арзо улыбнулся здоровой половинкой рта и пошел в дом. Все равно с одной рукой было не очень-то сподручно разгружать трупы, особенно не совсем свежие.

В гостиной, обставленной советской мебелью, в стеклянном серванте стояла посуда, и Арзо долго рассматривал подарочный фарфоровый сервиз, выпущенный к десятилетию Чечено-Ингушской АССР. На сервизе были нарисованы пейзане в папахах и комсомольцы с красными флагами. За сервизом, в полированной задней стенке, отражался сам Арзо. Стенка была не такая достоверная вещь, как зеркало, но все равно отражение было видно хорошо. Арзо сел на диван и стал ждать.

Он ждал минут двадцать, прежде чем дверь за его спиной тихо скрипнула.

Арзо неспешно обернулся. В комнату вошел Ибрагим Хасанов, уже без пальто, но по-прежнему в папахе и ветхом, но чистом свитере.

За его спиной стоял Ваха Арсаев.

Арзо молча смотрел на главного террориста соседней республики, и в лице его не изменилось ни единой черточки. Возможно, из-за поврежденных нервов.

Ваха, не здороваясь, подошел к столу, резко выдернул из-под него табуретку, как выхватывают ствол из кобуры, и сел напротив Арзо.

– Я хочу услышать, – сказал Ваха, – как умерла моя жена.

Арзо глядел ему прямо в глаза. Это оказалось удивительно легко. Когда глядишь в глаза смерти сотый раз, это превращается в привычку. Правда, это привычка вредная, и рано или поздно от нее можно умереть.

– Мы окружили дом, – сказал Арзо, – там было две квартиры, на первом и на четвертом, и мы заварили двери. Потом мы предложили твоим людям сдаться. Менты до сих пор пишут, что ты погиб там. Я не понимаю, кто назвался твоим именем.

– Талгат.

Арзо кивнул.

– Понятно. Мы предложили им сдаться, и Талгат согласился, чтобы женщины вышли. Ведь там была твоя жена и твоя дочь. Он не хотел брать с собой в смерть полуторагодовалую девочку. После этого Чебаков приказал, чтобы женщины вышли на балкон в чем мать родила. Он сказал, что иначе они нацепят на себя взрывчатку и взорвутся. Талгат, разумеется, отказался, но Анджела и Диана все равно выбежали на балкон. Я тогда не понял, почему им это позволили, а теперь понимаю. Ведь там не было тебя. Если бы ты там был, ты бы лучше убил свою жену собственными руками, чем позволил ей выскочить в ночнушке к сотне ментов.