Охота на изюбря - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 68

– Это что? – спросил директор.

– Ваш зам принес и положил. Договор какой-то.

– Покажите.

Врач поднес бумаги к глазами Извольского, неторопливо перелистнул. Это был договор с «Атомэнерго». На последнем листе красовались подписи главы РАО «ЕЭС России», РАО «Атомэнерго» и Дениса Черяги.

Вслед за врачом в палате образовался Дима Неклясов – чистенький, подтянутый, с очаровательным выражением на плутоватой мордочке. Извольский попросил Ирину выйти, и она торопливо выскочила за хирургом, видимо, чтобы расспросить его о здоровье раненого.

– Как иск? – спросил Извольский.

– Что иск? – пожал плечами управляющий директор «АМК-инвеста». – «Ивеко» подал иск в арбитражный суд города Москвы. Суд вчера наложил в превентивном порядке арест на имущество, принадлежащее «АМК-инвесту». Мы подали апелляцию, чтобы арест сняли…

– И много им удалось арестовать?

Неклясов шутливо развел руками.

– Увы, – сказал он, – здание на балансе «Ахтарского феникса», все права требования переуступлены. У нас даже компьютеры – и те арендованные.

– А акции?

Неклясов вытащил из бывшей при нем сумки ворох бумаг.

– Акции Ахтарского металлургического комбината приобрели три компании. «Импера» – 173.475.000 акций, «Кроника» – 166.746.000 акций и «Лагуна» – все прочее. Вот – свидетельство о регистрации, передаточное распоряжение, выписка из реестра.

Неклясов сел на стул у подушки, наклонился к больному, листая документы.

– Все сделки закончены третьего дня, так что пусть арестовывают активы, сколько влезет, – заключил Неклясов.

Извольский лежал на постели, закрыв глаза. Молодой финансист озабоченно пригляделся – да смотрел ли шеф бумаги? Но тут губы Извольского шевельнулись, он сказал:

– Хорошо. Денис где?

– На допросе.

– Каком допросе?

– Ну, в прокуратуре. Из-за этого налета на дачу…

Неклясов сощурил глаза и зашептал:

– Ой, Вячеслав Аркадьич, тут такое было! К нам в офис менты лезли, целый день работать было нельзя, еще бы чуть-чуть – и мы акции не успели слить. Алешкин под следствием, слава богу, губернатор приехал и как рявкнет, что в Москве все продались. Только перед этим пришлось с ним договориться.

– Что значит «договориться»? – изумился директор, неприятно удивленный тем, что осторожный и двуличный губернатор не бросился безоговорочно помогать комбинату в обмен на будущие одолжения, а поставил себя как товар на прилавке: хочу этому продамся, хочу тому…

– Не знаю, там какие-то зачеты прошли, Черяга их подписал, вроде договорились на полгода вперед…

Извольский слегка нахмурился. Никто, кроме него, не имел права влезать в зачетные схемы комбината. На этом зиждилась вся система управления. Черяга грубо нарушил субординацию. Конечно, у Извольского он спроситься никак не мог, а губернатор Дубнов, если надо, был законченной скотинкой…

– Какие именно зачеты? – уточнил Извольский.

– Да я не знаю, Федякин знает (Федякин был первый зам по финансам), Федякин вроде стал упираться, а Денис как на него рявкнет: «Пока Сляб в больнице, всем распоряжаюсь я!».

Это была прямая ложь. Денис не говорил таких слов.

Неклясов помолчал, а потом спросил заговорщическим шепотом:

– Вячеслав Аркадьич, а правда, что вы не хотели Конгарский завод себе брать, что вас Черяга уговорил?

– При чем тут… – начал Извольский, – и мгновенно понял при чем.

– А почему ты считаешь, что это – из-за Конгарского?

Неклясов сконфузился.

– Все так говорят… – пробормотал он. – Конечно, точней только Черяга знает.

– А он что говорит?

– Да он молчит. Там долголаптевских арестовывали, того самого Камаза, который ему стрелку забил. Только это глупо как-то, зачем Камазу в вас стрелять, если его Черяга до полусмерти напугал. Он как-то это дело не очень расследует. Вы сами посудите, Вячеслав Аркадьич, – ну если это из-за него, то зачем ему в такую сторону все расследовать? Камаза-то арестовать проще. А нам из-за этого опять неприятности.

Неклясов приостановился.

– Вы уж извините, Вячеслав Аркадьевич, что я так прямо скажу – но три дня прошло, а Черяга за это время ни черта не сделал. Только за Ирочкой этой ухаживал.

– Какой Ирочкой?

– Ну, которая с вами в машине была.

Извольский помолчал.

– Что значит ухаживал? – спросил он.

– Ну, он ее отсюда забрал, вчера в гостиницу повез.

Неклясов вдруг хихикнул.

– Приехали они, – сказал он, – иду я через полчаса мимо ее двери, вдруг вылетает Дениска, весь красный, словно его выгнали…

Глаза Извольского задумчиво сузились.

В то самое время, когда Дима Неклясов старательно топил Дениса Черягу, сам Черяга сидел на жестком стуле в узком, как пенал, кабинете, на третьем этаже здания Генеральной прокуратуры, и разговаривал со следователем по особо важным делам.

Разговор велся, как это ни странно, не о покушении на жизнь гендиректора одного из крупнейших российских предприятий. Генеральная прокуратура до сих пор не сочла возможным заинтересоваться этим делом. То есть заинтересоваться-то она заинтересовалась, и высокий милицейский чин пообещал в телекамеру, что этим займутся лучшие следователи, – но только вот как-то в связи с покушением на Извольского Дениса еще никто не расспрашивал. Так что у Черяги, не понаслышке знакомого с родным ведомством, создалось твердое впечатление, что дело забрали в Генпрокуратуру, чтобы никакие доморощенные расследователи на местах им заниматься не могли.

Разговор шел об убийстве украинского обэповца Михаила Опанасенко, и был это, собственно, не разговор, а допрос. Собеседником Черяги был некто Андрей Обылов – человек, с которым Черяга в бытность свою работником Генпрокуратуры встречался мало, но слыхал достаточно.

– Значит, вы впервые встретились с Опанасенко вечером 25-го ноября? – спрашивал Черягу Обылов, обнажая редкие желтые зубы.

– Да.

– Темой вашего разговора был лжеэкспорт Ахтарского металлургического комбината?

– Комбинат не занимается лжеэкспортом, – покачал головой Черяга. – Насколько я понимаю, у Опанасенко были просто вопросы по поводу подлинностей подписей на ряде бумаг, был уже вечер, мы предложили ему прийти на следующий день.

– Когда у вас созрело намерение похитить его и убить?

– Мы не убивали Опанасенко и не похищали его.

– Денис Федорович, факты говорят сами за себя. И свидетельствуют они о том, что Опанасенко появился в офисе АМК, что признаете и вы, и множество людей, а спустя два дня был найден мертвым. Документы, бывшие при нем, исчезли. Где он был в течение этих двух дней – не знает никто.