Стальной король - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 26

Только вот такой интересный момент — продать эту долю Извольский должен был не мне, а Премьеру.

— То есть Премьер хотел воспользоваться раздором на комбинате, чтобы заполучить его для себя? — уточнил Черяга.

— Ну, для себя или для братвы, я не разбирался, — сказал бывший генеральный, — а только Премьер уже тогда был человек серьезный и отомстить я Славе мог по полной программе. Но вы знаете, я старый человек, и я, наверное, воспитан в дурных социалистических принципах и прочей отжившей дряни — но мне как-то жутко показалось, что пятый по величине в мире металлургический комбинат будет работать на общак. В общем, я отказался.

— А Извольский? Он об этом знает?

— Я ему об этом рассказал.

— И какие у него были после этого отношения с Премьером?

— Нормальные. Премьер ему поклялся, что ничего такого не было, и что это я придумал для того, чтобы разжалобить Славу. Мол, мне от его жалости лишняя копейка перепадет.

— И Извольский ему поверил?

— Поверил не поверил, а деньги на милицию стал давать. Он, Премьер, и потом на Славу работал, но дальше приемной Слава его не пускал. Так, заместо собачки держал: туфли там принести или долг просроченный выбить. И если бы Премьер захотел что-нибудь учудить, — то вот он городской прокурор и прочие выкормыши, которые у завода клянчут подачки, и пришлось бы Премьеру лицезреть небо в квадратик.

— А почему вы в прошедшем времени говорите?

— А потому что вхожу я три дня назад в кабинет Славы, и сидит там Премьер и ноги на столе держит. И я спрашиваю: «В чем дело?», и Слава мне рассказывает длинную историю о том, как на Октябрьской железной дороге местное начальство арестовало вагон с оцинкованным рулоном за неуплату долга дороге, и как Премьер будет с этим разбираться.

— И?

— Он меня совсем уже за дурака держит, — с обидой сказал бывший генеральный, — было это дело с Октябрьской дорогой и разобрались с ним за неделю до этого. По телефону и вполне культурно, Славик даже матюгнулся не больше пяти раз.

— И о чем же говорили Извольский с Премьером, если не о дороге и не о стали? Старый гендиректор развел руками.

— Делайте выводы сами, — сказал он.

— Премьеру — лет тридцать, волосы цвета соломы, походка борца и кожа плохо загорает? Гендиректор кивнул.

— Я не специалист в металлургии. Это правда, что если вам не привезут кокса, то завод можно будет закрыть?

— Да. Остановятся коксовые батареи, за ними домны, а знаете что такое домна, которая закоченела чугуном? Это…

— Хорошо. А разве Извольский не может обратиться к губернатору? Разве без завода бюджет области выживет?

— У нас шахтерская область. У губернатора избиратели — шахтеры, и он не допустит, чтобы с их головы упал хоть волос.

— Если Извольский поручил Премьеру разогнать пикетчиков, то Премьер с этого что-нибудь получит? Например, власть его на заводе возрастет?

Бывший гендиректор задумался.

— Вряд ли, — наконец сказал он. — Ну, подстрелили парочку шахтеров, — это что, по нынешним временам большая услуга? Слава никогда ни с кем властью не делился и начинать не намерен.

— Петя, — подал голос сбоку бывший первый секретарь горкома, — если человек так интересуется Премьером, может, ты позвонишь Володьке?

Черяга вопросительно взглянул на бывшего генерального.

— Володя Калягин, бывший зам. начальника городского угрозыска, — пояснил Чаганин, — не вся, знаете ли, ментовка была должна исключительно Извольскому. Если хотите, позвоню.

Черяга, разумеется, хотел, и через пять минут было условлено: они встречаются в пол-третьего, на центральной площади у памятника Маяковскому; Черяга, взглянув на часы, обнаружил, что ему пора уходить. Тем более, что о географии Ахтарска он имел весьма смутное представление.

Чаганин вышел проводить его в прихожую. У него были неверные старческие шажки, и Черяга вдруг заметил, что руки старого гендиректора слегка дрожат.

— А кстати, — внезапно спросил Чаганин, — у вас нет брата? Черяга замер.

— Я видел молодого человека, похожего на вас, в приемной Извольского. У меня, знаете ли, хороший глаз — на заводе десять тысяч рабочих и я почти всех помнил в лицо.

Черяга вытащил из бумажника фотографию Вадима.

— Он?

— Да. Только он был в черной куртке и волосы не такие длинные. Я, признаться, принял его за одну из шестерок Премьера. Он ваш брат?

— Его застрелили позавчера, — ответил Черяга, — вместе с пикетчиками. Мы не виделись десять лет.

Петр Евграфович задумчиво сощурился.

— Ах вот оно что… — пробормотал он.

— А какое у Вадима было дело к Извольскому?

— Вот уж, поверьте, не знаю. Я захожу в приемную — сидит бритая башка в кожаной куртке. Просто запомнилось. Может, он и не был у Извольского. Может, он охранял кого-то, кто к Извольскому явился. Хотя… так по виду он не из «быков» был, а из бригадиров. Глаза у него поумнее, чем у бычары.

Жизнь на центральной улице Ахтарска била ключом. Памятник на площади был окружен плотными рядами лотков, и веселые толстые бабы торговали с лотков мороженым, пончиками и корейской капустой.

Чуть поодаль начинался базар. Стены рынка были увешаны дешевыми бельгийскими коврами, и от этого рынок напоминал средневековый замок, прихорошившийся к приезду императора. Перед рынком на десятки метров тянулись столы и диваны, аккуратно задернутые целлофаном. Целлофан блестел на солнце, и гортанные худые азербайджанцы прохаживались вокруг диванов и зазывали покупателей, и веселые трамваи, дзинькающие вдоль площади, были сверху донизу расписаны рекламой «Стиморола» и группы фирм «Доверие».

Двадцатиметровый Маяковский, певец города-сада, стоял посредине площади, и воздетая его рука указывала путь торговкам и хачикам. Выглядел Владимир Владимирович несколько удивленно.

Денис включил радио.

Российские акции в очередной раз подешевели на 15 %. В газете «Лос-Анджелес Тайме» была напечатана статья, объясняющая выгоды девальвации российского рубля. Вчера неизвестными хулиганами был избит мэр города Чернореченска Геннадий Курочкин. Мэр города известен своими симпатиями к шахтерским забастовкам и категорическим отказом применять силу против пикетчиков, требующих у правительства честной выплаты заработанных ими денег.

В конце недели ожидается прибытие в город Чернореченск вице-премьера Николая Володарчука.

Кто-то постучал по приспущенному стеклу «мерса». Черяга оглянулся и увидел человека лет сорока, с жилистыми волосатыми запястьями, выпирающими из летней рубашки, и бледным, слегка испитым лицом. Для бывшего мента Калягин выглядел очень неплохо: свободные брюки-слаксы, короткая стрижка и кожаная куртка явно не турецкого извода. Из кармашка куртки торчало ушко мобильного телефона.