Стальной король - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 21

Разве что воздух в Ахтарске был заведомо хуже чернореченского и состоял из равных частей формальдегида, диоксида азота, серного газа и окиси углерода. А количество мышьяка в атмосфере сводило с ума стоматологов: предписанные дозы мышьяка, положенные в зуб, не убивали нерва из-за привычки горожан к данному химическому элементу.

Денис посещал Ахтарск первый и последний раз в возрасте пятнадцати лет, будучи призван на областную математическую олимпиаду, и посещение это укрепило его в уверенности, что все города Союза выглядят одинаково. Сейчас он с изумлением заметил великую разницу. Чернореченск, казалось, так и застыл в сонной неподвижности с семидесятых годов. Город только разрушался — сыпались наличники с рассохшихся окон, ползли вширь трещины на мостовой, памятник Шахтеру на окраине потемнел под дождями, и на фоне этого всеобщего запустения ярко и бесстыдно выделялись черепичные крыши господской слободы за рекой да ресторан «Сирена». Не то Ахтарск.

Рыночная экономика пошла городу явно на пользу: вдоль улиц тянулись пестрые вывески, здание школы, в которой семнадцать лет назад проходила областная олимпиада, сверкало свежей краской, и на месте снесенных балков опять-таки кипела стройка. Только строили не коттеджи для директоров, а три здоровенных тринадцатиэтажных хоромины улучшенной планировки, таких высоких, что верхние этажи, казалось, уходили за висящий над городом смог.

На траверзе Юргичей, в пяти километрах от Ахтарска, Черягу подрезал такой же темно-зеленый внедорожник, — за спущенным стеклом мелькнул холодный властный профиль человека в жемчужно-сером костюме, на Дениса плеснуло волной громкой классической музыки. Водитель в «мерсе» был один — но вслед за ним со свистом пролетели две «беэмвухи». которым для полного антуража не хватало только пулемета на крыше.

Денис вспомнил, что у Вячеслава Извольского, директора Ахтарского металлургического, такой же «мерс», и невольно покачал головой: тяжелая тачка делала почти что полтораста километров по дороге, ремонтировавшейся в последний раз вскоре после завоевания Ермаком Сибири. Да и то Ермак до здешних мест не дошел.

Денис невольно вспомнил то, что слышал о Вячеславе Аркадьевиче Извольском.

Извольский был человек еще молодой, — ему едва стукнуло тридцать четыре года. Он взлетел на заводской небосклон стремительно, и как всегда при столь стремительном взлете, дело не обошлось без кидалова.

Предыдущий директор, начинавший еще чуть не во времена Маяковского, правил комбинатом, как своей вотчиной, с семидесятого года. Он знал всех в Москве и в области, выбивал в Госплане гигантские кредиты на переоборудование завода, парился в бане с первым секретарем обкома, кормил рабочих мясом с собственных подсобных хозяйств, и только в одном Крыму выстроил два пансионата: «Металлург» и «Кузнец». С началом перестройки этот зубр социализма растерялся и захлопал глазами. Все детские садики, которые он так любовно строил и содержал, вцепились мертвой хваткой в баланс комбината и потянули его на дно. Подсобные хозяйства оказались убыточными, крымские пансионаты конфисковали, первый секретарь обкома слетел за сочувствие ГКЧП и на его место водворился новоназначенный демократ с непонятным титулом «губернатор». Подоспела приватизация, и зубр не знал, что делать.

Тогда-то к нему подкатился молодой Славик Извольский. Извольский трудился на комбинате с шестнадцати лет, заработал комсомольской работой путевку в Плехановку, и в 1990 году с триумфом вернулся в Сибирь начальником цеха и секретарем партячейки. Слава Извольский объяснил, что надо было делать, и вышло так: надо было учредить фирму, которая торговала бы ахтарским металлом. Завод продавал бы фирме металл за полцены, фирма продавала бы его за рубеж за полную стоимость, а на разницу в ценах фирма скупала бы у рабочих акции приватизированного предприятия.

Сказано — сделано. Учредили фирму и во главе ее поставили, разумеется, умницу Извольского. Генеральный директор завода, воспитанный в строгих социалистических правилах и нет-нет да поминавший 37-й год, забрал себе в фирме 25 процентов, а остальные отдал Извольскому. Никакого греха директор в этом не видел, так как был в городе царь и бог, — а если очередной ГКЧП победит и начнет разбираться, кто там как скупает российские предприятия, то вот он, Извольский, козел отпущения.

Дела у фирмы, названной «АМК-инвест», шли хорошо: денег у нее было много, а у рабочих денег было, наоборот, мало, так как тех бабок, которые фирма платила заводу за металл с полугодовой задержкой, на зарплату не хватало. А так как денег на зарплату не хватало, рабочие с охотой продавали фирме акции, и получали за них те самые деньги, которые должны были получить в качестве зарплаты.

Так продолжалось года полтора, до очередного акционерного собрания, на котором на должность директора было выдвинуто две кандидатуры: старый директор и господин Слава Извольский. Вторая кандидатура была, разумеется, чистой формальностью, потому что как это так: не переизбрать директора, который вот уже двадцать лет всем в городе командует? Это все равно что не переизбрать товарища Ким Чен Ира.

И вот приходит день собрания, и все рабочие в зале радостно голосуют за старого и любимого вождя — а директором избирают Славу Извольского.

Потому что 80 % акций АМК принадлежит фирме «АМК-инвест», а 75 % «АМК-инвеста» принадлежит Славе Извольскому, и «АМК-инвест» голосует за то, чтобы директором комбината был Вячеслав Извольский.

Директор разинул было рот — но Извольский сунул ему в разинутый рот миллион баксов и намекнул, что миллион баксов в кармане вещь более приятная, чем пуля от «макарки». Директор, поразмыслив, с такой позицией согласился и даже остался на заводе в роли свадебного генерала — председателя Совета директоров.

За несколько лет, проведенных у руля третьего по величине российского металлургического комбината, тридцатилетний Извольский прославился по области своими выходками. Он импортировал красавицу-жену из Петербурга и развелся с ней через шесть месяцев. Он швырялся телефонами в секретарш, и чтобы ему было сподручней это делать, потребовал удлинить телефонный провод. Во время аварии на пятой домне, когда сошел с рельс и опрокинулся чугуноковш, груженный тремястами пятьюдесятью тоннами жидкого чугуна, он работал вместе с пожарниками, изгваздав изысканный костюм от Версаче и изрядно обгорев. Великорусским матерным Вячеслав Извольский овладел в таком совершенстве, что, будучи как-то спрошен об экономической политике правительства, он умудрился эту политику охарактеризовать совершенно исчерпывающе и с захватывающими анатомическими подробностями, но в областной телепрограмме всю данную Извольским характеристику пришлось заменить сопранным писком.

Последним достижением Вячеслава Извольского стало личное участие в ралли «Париж-Дакар». Извольский со своим штурманом уже благополучно добрался до Хартума, где его и настигло известие о том, что Европейский банк реконструкции и развития и американский Эксим-банк отказываются выделить его заводу уже почти просватанный кредит для сооружения второго по величине в Европе прокатного стана.

Извольский плюнул на ралли, купил в ближайшем «дьюти-фри» хороший костюм и спешно вылетел в Лондон. Ботинки он купить забыл и потому явился на встречу в ЕБРР в прекрасном кашемировом костюме за тысячу долларов и потрепанных, как у панка, кроссовках. На банкиров это произвело незабываемое впечатление, и переговоры о кредите возобновились к выгоде Извольского.