Огненная обезьяна - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Попов cтр.№ 22

Зизу вытащил из под ели небольшую засохшую палочку. Ах, ты Боже мой, я уже было начал задумываться об сем зверьке, как о существе с каким-то скрытым смыслом, а это всего лишь навсего собачка. Принес коричневому папе палочку. Мессир комиссар, взял добычу из пасти Зизу, повертел в руках, понюхал даже, и отбросил. Не понравилась ему добыча. А чего он хотел, задушенного зайца? Ой, нет, про травмированных зайчиков думать не будем.

— Так вот, однажды господин Гефкан застал супругу в объятиях этого самого безалаберного лаборанта. Виду не подал, взял в руки пульт, а хорошие наши миловались в кабине старинного беспилотного самолета разведчика, только что господином Гефканом восстановленного, и поднял машину в воздух, так что любовники не успели из нее выпрыгнуть.

— Н-да.

— То-то и оно, Теодор, что н-да. Он гонял их на огромной скорости, заводил машину в штопор, переворачивал кверху брюхом и т. п. Все это происходило прямо над головами пирующих гостей сэра Зепитера. Хохоту было…

— Они же могли разбиться.

Зельда решительно покачала головой.

— Господин Гефкан никогда бы на такое не пошел, это здесь просто невозможно. Я имею в виду убийство. А техника его никогда не подводит. Кстати, у госпожи Афронеры уйма детишек. Двое Фоб и Дей, от Мареса. Не знаю, зачаты ли они были в ходе того незабываемого полета, но ребята выросли кошмарные. Кстати, это я объяснить не в состоянии, дети у этой феноменальной, признанной красавицы и любовницы выходят все какие-то с браком. Фоб и Дей маленькие, злобные уродцы, но по-своему, очень способные. Гермафродит, так тот вообще гермафродит. Она могла бы подправить плод уже вынашивая его, имея такую подружку как госпожа Диамида. Хотя, подружками, а вернее сотрудницами они стали недавно. Прежде все было по иному. Одно время эти великолепные госпожи состояли в чудовищной вражде, и представьте, причиной раздора был мужчина. Молодой, прекрасный, как водится позитронщик. Так получилось, что он из двух гениальных женщин предпочел более красивую, то есть госпожу Афронеру. Дело могло кончиться небывалым для Деревни образом — пролитием крови.

— Да-а?

— Правда, правда. Пользуясь своими профессиональными навыками, госпожа Диамида произвела на свет чудовищное существо, то ли кабана, то ли волка, то ли крокодила, и запрограммировала таким образом, чтобы он разорвал отвергнувшего ее красавца.

— А вы говорите, что здесь не убивают.

— Правду говорю, Теодор. И случай с волкокабаном и позитронщиком подтверждает это. Обезумевшая от страсти, обиды, опаляемая мстительными мыслями госпожа Диамида, бросила в атаку свое живое изобретение. Монстр уже ворвался в Позитрониум, это название нового вычислительного центра, уже проломил дверь, уже вынюхал в мирно программирующей толпе назначенную жертву, уже кинулся на нее, оскаливая пасть, выпуская клыки и растопыривая когтищи, когда мысленно следившая за ним госпожа Диамида одумалась, и дала ментоотбой. Она поняла, что не в силах совершить то, что еще секунду назад мечтала совершить. Задуманное противно ее природе. Чтобы не перестать быть собой, надо было отказаться от убийства.

Мы уже стояли на храмовых ступенях, невольно задирая головы к венчающей статуе — голенькому пареньку с приапическим преувеличением в фигуре.

— Вы не хотите спросить, чем закончилась эта история, Теодор?

Комиссар с трудом оторвался от созерцания скульптурной группы "мальчик и его лучший друг".

— И чем же?

— Зверь по инерции изорвал несчастному бедро. Впрочем, потом самою же ревнивой госпожой и залатанное. А теперь войдемте.

При вступлении под своды храма госпожи Афронеры, меня всегда охватывает приятное возбуждение. По всему ощущалось, как хорошо здесь подумано об эротическом чувстве человека, что есть особый замысел в самой атмосфере. Не какой-нибудь ли это летучий наркотик любви, думал я порой. Именно здесь благоговейно понимаешь, что любовь и искусство растут из одного благословенного источника. Собрание живописных и пластических произведений здесь было и разнообразным, и продуманным, присустствовала в нем и полнота и мера. Где надо приглушенное, где надо акцентированное освещение, эстампы на стенах с изображением откровенных сцен от разных стран и эпох, и светящиеся сексуальным светом статуи в нишах. Особенно меня всегда впечатляла группа работ, что занимала внешнюю стену в полукруглой галерее ведущей к главному кабинетпокою здешней хозяйки. Изваянные из синтетического гибкого камня, они останавливали любой, самый бегающий взгляд. Я бы назвал ее, эту группу, "Любовь людей и не людей". Разумеется, не о банальной зоофилии речь.

Нас встретили у входа две лабонимфы в весьма функциональных и одновременно античных одеждах. Великая соблазнительница стремилась к тому, чтобы все, кто ее окружает, были соблазнительны. При всем при том, они наверняка отличные работницы, госпожа Афронера не потерпела бы тут простых носительниц тела. Девицы сопровождали гостя молча, лишь загадочно-загадочно улыбаясь, и покачивая тем, чем положено покачивать. Зельда, я знаю, эти демонстрации вопиющей сексопильности раздражают, но в этот раз она не кривила ротик в презрительной улыбочке, а что-то, подпрыгивая, шептала в ухо комиссару. А я не отказал себе в удовольствии еще раз соприкоснуться с настоящим искусством.

Первой в пластическом параде выступала девушка, соблазняющая крокодила. Здесь художнику удалось естественным, ненадуманным способом соединить слишком прямолинейную пластику нерешительной рептилии, с округлым иероглифом изготовившегося женского тела. Следом лепился многочисленными локтями и кольцами Новый Лаокоон. Древнегреческий сюжет здесь был и подхвачен, и опровергнут одновременно. Центральное положение как и у классика занимал бородатый, мускулистый гигант, но компанию ему составляли не мальчики, а две девочки. Являются ли они дочерьми гиганту, было не ясно. Конечно же, имели место и змеи, причем скульптору специально в деталях повторил классические изгибы их сверхдлинных тел. Но наполнил их каменные извивы совсем другим, не губительным, но ласкательным пафосом. И сразу же, само собой перетолковывалось каждое сочетание змеиных и человеческих членов, и вместо сцены жуткого удушения мы наблюдали вариант изумительного задуманного и выполненного группового секса. И если бы было можно услышать крик из отверстой пасти бородача, то это был бы крик не ужаса, но драматического наслаждения.

Разумеется, не могло обойтись здесь и без попытки представить встречу Леды и Лебедя. Но это, на мой взгляд, была самая слабая из работ. Нельзя одновременно льстить начальству и служить искусству. Зепитер, наверно, был доволен, но не будем об этом.

Мы шли слишком быстро, поэтому впечатление мое неизбежно комкалось. "Соблазнение русалочки" лишь скользнуло по оку, а работа ведь тончайшая, в ней бездна горькой переживательности. Поразительно привлекательная, именно по человечески милая женорыба, отдает себя всю мужчине избраннику, а тот застывает над возлюбленным, но все же недоступным телом, в поразительной, роденовской позе. И этому несчастному сочувствуешь всей душой. И страшный вопрос КАК?! клокочет в твоей душе. Как могут объединиться эти несчастные влюбленные. Даже находясь в объятиях друг друга, они понимают, что между ними целый мир.