Белая рабыня - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Попов cтр.№ 49

Расчет у нее был верный — на какие бы иезуитские психологические приемы ни был бы способен этот кастилец, он не может перестать быть дворянином. А настоящий дворянин не может не считать, что женщина определенного круга должна быть одета определенным образом. То есть одета хорошо. Расчет оправдался: принесли несколько великолепных платьев.

После ванны Элен потребовала, обращаясь к Сабине:

— Расчеши мне волосы, ты… — и добавила для пущей внятности словечко из своего детства: -… дурында!

Трудно сказать, что именно заставило Сабину повиноваться, — наверное, все же не это древнерусское слово, — но работу свою она выполнила великолепно.

После этого волосы были высушены, уложены. К «ланитам» и полуоткрытым «персям» были применены настоящие грасские румяна и пудры, изведена целая бутылка туалетной воды «Франжипани». Все это было принесено от Аранты. Она сама не слишком налегала на эти средства обольщения мужчин, но запас их у нее оказался изрядным. Облачившись в присланное снизу платье из плотного темно-голубого шелка со стоячим воротником из бледной картахенской парчи, Элен покрутилась перед зеркалом, и его венецианская поверхность отразила не только блеск наряда, но и блеск глаз. Сабина стояла в стороне, поражаясь столь стремительному превращению этой англичанки из узницы в настоящую госпожу.

Короче говоря, понятно, в каком виде и настроении предстала Элен на обычном повседневном обеде в роскошной столовой дворца Амонтильядо.

Разумеется, все были поражены. И все по-разному. Дон Мануэль взволновался, что это изменение вряд ли в его пользу. Шедшее по графику меланхолическое удушение этой гордячки оказалось под угрозой.

Аранта не могла скрыть удивления, к которому примешивалась значительная доля восхищения.

Дон Франсиско, казалось, вообще впервые рассмотрел свою гостью. Получив в первый день самые общие объяснения на ее счет, он перестал о ней вспоминать. Сейчас ему показалось, что объяснения, данные ему сыном, пожалуй, неудовлетворительны.

Элен со свойственной ей грацией и с победоносной полуулыбкой уселась за стол и потребовала, чтобы подали вина.

— Какого-нибудь хорошего.

Это заявление вызвало дополнительное недоумение среди присутствующих. Тем не менее дон Мануэль сделал знак лакею, а дон Франсиско спросил, поигрывая локоном своего парика:

— Вы собираетесь отметить какое-то событие, мисс Фаренгейт?

— Именно так, — очаровательно улыбнулась ему Элен.

— Какое же?! — воскликнула Аранта, которая в любой момент была готова присоединиться к празднику.

— У меня юбилей, — сказала Элен и подняла наполненный лакеем бокал.

— Очень, очень интересно… — Дон Франсиско тоже потянулся за своим бокалом, в котором последние пять лет не бывало ничего, кроме ключевой воды.

— А ты, Мануэль, а ты? — чуть укоризненно обратилась к брату Аранта.

Тот сидел по-прежнему напряженно и неудобно, в той позе, в которой его застало появление Элен. Побуждаемый взглядами присутствующих, он тоже велел налить себе вина.

— Мы ждем! — Дон Франсиско тряхнул париком и стариной одновременно. Он был убежден, что повод, который объявит сейчас эта красавица англичанка, будет очень радостным и трогательным.

— Сегодня ровно пятьдесят девять дней, как я нахожусь в заточении в вашем замечательном дворце.

И Элен с удовольствием выпила.

— В заточении? — переспросила Аранта, еще продолжая по инерции улыбаться и поворачивая голову то к отцу, то к брату в надежде, что кто-нибудь из них объяснит смысл шутки.

— Да, да, — сказала Элен, беря в руки ложку и приступая к черепаховому супу, — почти два месяца назад ваш сын и брат привез меня на ваш остров и заточил на третьем этаже, вместо того чтобы отправить к отцу, как он обещал.

— Но, братец… — Глаза Аранты сделались совершенно круглыми, а глаза дона Мануэля в этот момент, наоборот, превратились в две щелки. — Но, братец, ты ведь говорил — в гости…

Дон Франсиско поставил свой бокал и теперь раздасадованно накручивал локон парика на негнущийся подагрический палец.

— Но, мисс, честно говоря, мне не хотелось бы, чтобы вопрос ставился таким образом. Здесь, возможно, какая-то путаница.

— Нет, милорд, по-другому я поставить этот вопрос не могу, и эта, как вы выразились, путаница имеет ко мне слишком непосредственное отношение. Верю, что вам неприятно меня слушать, но для того, чтобы все назвать своими именами, я должна сказать вам, что ваш сын и брат…

Аранта испуганно прижала ладони к лицу.

— Негодяй и лжец. И никакой путаницы тут нет. А есть умысел. Ничего себе — перепутать Санта-Каталану и Ямайку, испанскую колонию с английской!

Дон Франсиско тяжело задышал.

— Здесь же он держит меня под замком. Не знаю, что он рассказал вам, но вы, нормальные люди, неужели ни разу не задумались о том, что порядочные девушки, тем более губернаторские дочки, не шляются по чужим островам со столь продолжительными визитами…

Лицо дона Франсиско потемнело, и он стал медленно валиться с кресла.

Аранта и дон Мануэль бросились к нему.

— Папа!

— Врача!

Когда хрипящего старика унесли, дон Мануэль негромко, но отчетливо сказал Элен:

— Вы пожалеете, что устроили эту сцену.

— Дон Мануэль, вы угрожаете беззащитной девушке, находящейся в полной вашей власти?!

— Нет, я вас жалею. Скоро вы поймете, что я имел в виду.

Вечером этого же дня в комнаты Элен прокралась Аранта. Сабина не знала, должна ли она мешать хозяйской дочке общаться с пленницей, на этот счет у нее не было никаких указаний.

Элен была в своем обычном платье и причесана скромно, по-будничному. В ней не осталось и следа той наигранной утренней победоносности. Увидев вошедшую девушку, она тут же спросила:

— Как себя чувствует дон Франсиско?

Это тронуло Аранту — она очень любила отца.

— Папа болеет давно, потому он и вызвал сюда Мануэля. А сейчас ему чуточку лучше.

Элен взяла Аранту за руку и спросила, глядя ей в глаза:

— Ты веришь, что я не хотела причинить вред твоему отцу?

Аранта захлопала ресницами.

— Да, верю.

— Спасибо тебе, — вздохнула облегченно Элен.

— За что?

— Ты сняла камень с моей души, за это я признаюсь тебе в одной вещи.

Они сели, все так же не разнимая рук, на банкетку.

— Я затеяла все это, чтобы навредить твоему брату.

Аранта снова захлопала ресницами.

— Ты не любишь его?

— Наверное, тебе это не понравится, но я скажу тебе — я ненавижу его.