Конкурс на тот свет - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Бакшеев cтр.№ 35

— Что? — не понял лейтенант.

— Он перепрятал труп, перетащил и закопал его на том же месте, где нашли первый. Точнее, где нашли вторую жертву, — поправился Тихон и, видя округлившиеся глаза милиционера, добавил: — Это логично. Я видел след, мою версию надо проверить.

В подвале появились ощерившиеся стволами оперативники и еще несколько любопытных солдат. Заколов подумал, что майор сюда не пролезет из-за толстого животика, да и погибшего Ашота, хочешь не хочешь, а выносить придется.

— Основной выход там, — показал Тихон в темный проем. — Только дверь, наверное, закрыта. Надо взломать ее или вызвать Павленко из института. Он знает, где ключи. А лампочки попробуйте подвинтить.

— Все-то ты знаешь, — недоверчиво покосился на Заколова немного пришедший в себя лейтенант.

Через полчаса в том же самом месте, про которое сказал Тихон, и где только утром нашли убитую Нину, откопали едва забросанный песком труп Светланы. Это была именно она.

Незримо повзрослевший Заколов, за бесконечно долгие сутки уже привыкший к виду трупов, с неведомым до этого спокойствием и хладнокровием, граничащим с черствостью, внимательно осмотрел безжизненное лицо и первым уверенно подтвердил — это Светлана Воробьева.

Николай Егорович Воробьев, еще час назад шумевший и возмущавшийся бездействием милиции, злившийся на всех на свете и бесконечно раздраженный, на этот раз окаменело стоял в двух шагах от ямы. Ему задавали вопросы, просили подойти ближе, опознать тело или сесть в машину, но он ни на что не реагировал и неподвижно смотрел на тело в песчаной траншее. Ничто не менялось в его фигуре, только взгляд, сначала живой и сильный постепенно затухал, терял энергию, а потом безвольно погас. Пустые открытые глаза ничего не видели, будто повернулись внутрь. Возможно, он задавал себе вопросы и мучительно искал трудные ответы. Но правильных ответов не существовало. Его тело надломилось и осело на землю.

Тихон, пожелавший помочь подняться, услышал беспомощный плач отчаяния и отошел.

Стояла глубокая ночь, когда Заколова опять запихнули в машину и отвезли в отделение милиции. Его провели по коридору первого этажа, остановили около железной двери с окошком и только тут сняли надоевшие и изрядно натершие запястья наручники. Лязгнула дверь. В камере, куда его втолкнули, лампочка горела ярче, чем в коридоре.

Тихон огляделся, кроме пары деревянных двухъярусных нар, деревенского умывальника, прикрепленного к стене, и ведра с крышкой в углу, в камере ничего не было. На нижних нарах кто-то лежал, закрыв лицо одеждой. Когда дверь с грохотом захлопнулась, этот человек приподнялся, сдернул с лица рубашку и посмотрел на вошедшего.

Настороженный взгляд Тихона столкнулся с не менее настороженным взглядом узких казахских глаз. Когда лицо проснувшегося выплыло из тени верхней полки, Тихон сразу его узнал. Это был Мурат, тот самый БОМЖ из подвала института.

— Ты как здесь оказался? — воскликнул Тихон. Он немного опасался, что встретит в камере каких-нибудь отъявленных зеков с дурными манерами.

— Я? Известное дело как, — узнав вошедшего, успокоился Мурат. — Я — человек без документов. А тебя сюда чего затолкали?

— Любят они меня, — пошутил Заколов, подходя к нарам. — Считают, что я к убийствам как-то причастен. Завтра обещали военной прокуратуре передать.

— Ух, ты, — присвистнул Мурат. — Убийства! Я всего пол дня на нарах загораю, а в городе такие новости! Что там произошло? Кого убили?

Тихону пришлось рассказать о долгом сегодняшнем дне, о найденных телах девушек и о жуткой смерти Ашота.

— Вот такие дела, — закончил Тихон рассказ и сам удивился, сколько событий произошло с того момента, как он утром с трудом выбрался из гаража.

— Жуть! — покачал головой Мурат. — Три трупа за день! И все хотят повесить на тебя?

— Думаю, разберутся, не дураки же в милиции работают? — с некоторым внутренним сомнением произнес Тихон. — Для меня, очевидно, что девушек убил Ашот. Сослуживцы подтвердили, что у него крыша давно поехала.

— Крыша? — удивился Мурат.

— Так иногда про голову говорят.

— Куда она поехала? Никак не могу освоить русский язык, слишком образный. — Мурат задумался. — Ашот мог это сделать. У него с головой не все в порядке было. Это точно. Я еще тогда вам говорил, чтобы к нему присмотрелись. Видит Аллах, хорошо, что меня Павленко еще с утра ментам сдал, а то застукали бы в подвале ночью — не отмажешься.

— Павленко! — удивился Тихон. — Он что, тебя в подвале нашел, то есть, застукал? О, черт, я тоже перехожу на этот жаргон. Что будет, если мы здесь засидимся?

— Нет, не в подвале, — поморщился Мурат, вспоминая неприятное. — Я сам сплоховал. Вылез утром на волю и поводок с ошейником с собой прихватил, тот, что вы у меня оставили. Помнишь? Подумал, продам кому-нибудь из собачников. Поводок хороший, крепкий, денег стоит. Как раз экзамен идет, мамаши-папаши около крыльца переживают. Я к ним подхожу, поводок предлагаю, всего за пять рублей. Уже деловой торг начал вести, а тут Павленко из дверей выскакивает, злой такой, взвинченный. Кто-то его допек, из себя вывел. Кстати, вроде ты перед этим в институт забежал?

— Да. Опоздал я немного утром. И с Павленко у меня разговор получился неприятный, — припомнил Тихон яростное лицо Владлена Валентиновича около аудитории.

— Вот, этот разъяренный Павленко увидел у меня поводок, впился в него глазами, подбежал, схватил и отнять хочет. Я держу, а он на меня по злому пялится, откуда, спрашивает. Я сразу не допер, ругаться пытался, а потом вспомнил! У него же дог был. Необычный такой, пятнистый, то ли мраморный называется, то ли еще как. Молодая еще псина была, бестолковая, но шустрая и большая. Он его страшно любил, всегда гулял с ним, даже в институт приводил. А в самом начале лета этого дога прямо напротив института военный «Урал» задавил. Как Павленко переживал! Собачка первые минуты еще жива была и так скулила! От этого крика, знаешь, как сердце сжималось? Павленко ее на руках нес, представляешь, какую тяжелую, что-то кричал, а все смотрели. И глаза у него безумные были, такие же, как сегодня, когда он у меня поводок выхватывал. Тут я и допер, что это ошейник с его собаки. Как он у тебя оказался? Короче, Павленко меня тоже признал, под локоток в институт затащил и в милицию позвонил. Не знаю, что он им наговорил, а я как дурак, сидел, ждал, объяснить пытался. Милиция приехала, я — немытый, небритый, без документов. Меня и забрали. Завтра в военкомат отвезут. Выясняли уже, что те меня давно разыскивают.

— Так это поводок от его собаки? — поразился Тихон, вспомнив свои прежние подозрения о садистских наклонностях Павленко.

— Ну да, он ее страшно любил. Наверное, оставил на память. А ты его откуда взял?

— В его кабинете, — думая о своем, тихо ответил Заколов. — Так ты говоришь, что у него взгляд безумный был?