Теплоход «Иосиф Бродский» - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 12

Есаул, оглушенный, испытывал небывалое счастье, словно его коснулся огненный перст небес. Взял с тарелки кабаний пупок, вонзил зубы в жилистую горькую мышцу. Вышел наружу, охваченный водопадом. Стоял под ливнем среди белых древесных осколков и ворохов черной листвы. Жевал жертвенный отросток, соединился пуповиной зверя с магическими силами мира. Взирал на поверженный дуб, на разбросанных по траве опаленных белок и дятлов.

Еще одна встреча, задуманная Есаулом как акт стратегической разведки, состоялась в закрытом, элитном клубе «Джентльмен», что соседствовал с роскошным казино «Золотой век». В советские времена в доме с античным фасадом располагался Дворец культуры, теперь же здание было перестроено, приобрело вид экзотического храма с золочеными колоннами, было усыпано разбегавшимися по фасаду огненными змеями. Неоновая танцовщица то исчезала, пропадая в фонтанах огня, то появлялась, кружась вокруг блистающего шеста. Весь окрестный квартал переливался, мерцал, был завешан электрическими гирляндами, уставлен тропическими иллюминированными пальмами. В дразнящем, возбуждающем зареве, черные, в перламутровых отливах, проскальзывали дорогие автомобили, отражая в стеклах вспышки самоцветов. Останавливались перед входом, где их встречал огромного роста полуголый зулус в набедренной повязке, с плюмажем. Охрана окружала тяжеловесный автомобиль. На асфальт опускалась волевая стопа богатого джентльмена, на минуту открывалось надменное лицо. Очередной посетитель нырял в зеркальные двери казино, сопровождаемый поклонами африканского вождя.

Именно сюда, в разраставшийся посреди Москвы Лас-Вегас, приехал поздним вечером Есаул, чтобы повидаться со своим главным соперником, претендентом на президентское кресло Аркадием Трофимовичем Куприяновым и его спонсором, угольным магнатом Францем Егоровичем Малюткой, чья счастливая свадьба с Луизой Кипчак обыгрывалась во всех гламурных журналах и светских телевизионных программах.

Они сидели втроем в небольшом ресторанном зале, не торопясь заказывать ужин. Одна стена ресторана состояла из сплошного звуконепроницаемого стекла, за которым переливалось великолепное пространство казино. Противоположная стена была так же стеклянная, за ней располагался вольер с живыми павлинами. Горделивые птицы возносили надменные головы на тонких шеях, распускали громадные веера изумрудно-золотых, фиолетово-синих хвостов, трясли изящными хохолками, напоминавшими горящие бенгальские огни. Немногочисленные гости, сидящие за столиками, могли любоваться одновременно живыми павлинами, поражавшими драгоценным оперением, и павлинами электрическими, рассыпавшими в зале казино магические ворохи искусственных бриллиантов, сапфиров и изумрудов.

— Продолжайте, Франц, мне так интересно. История вашей любви заслуживает того, чтобы превратиться в телесериал. — Есаул, изображая наивысшее внимание, обволакивал Малютку своим восхищением, в котором присутствовали симпатия, мужская зависть, благоволение. — Вы — баловень, любимчик Гименея. Мало кто пережил столь бурный, ошеломляющий роман.

Франц Малютка расцветал от этой дружеской лести, был польщен признаниями могущественного человека, отношения с которым еще недавно казались небезупречными, но теперь приобретали род дружбы. Он возвышался над столом, как скала, одетая в дорогой английский костюм, под которым напрягалась могучая мускулатура. Из ворота рубахи вздымалась короткая, в розовых жилах шея, на которую была насажена маленькая сверхплотная голова, — твердые скулы, расплющенный нос, низкий лоб и кудрявый черноволосый чубчик. Он выглядел свирепо и благодушно, был жесток и сентиментален, казался настороженным и в то же время мягко расслабленным.

— Так где же вы познакомились со своей будущей женой?

— Да вот, Аркаша во всем виноват, — кивал Малютка на Куприянова, который снисходительно улыбался, поощряя откровения друга. Статный, плечистый, он напоминал безукоризненный манекен, на котором великолепно сидел дорогой костюм. Сероглазый, гладкий, барственный, он был похож на пресыщенного кота. Дитя успеха, он был исполнен уверенности в победе на президентских выборах, куда его влекли могущественные, необоримые силы внутри страны и за ее пределами. Он согласился на этот ужин втроем, чтобы насладиться превосходством над врагом, еще. но поверженным, но уже обреченным. Взирал на Есаула с легким снисхождением, как на человека, которому было невозможно помочь.

— Аркаша большой мастер на всяческие развлечения, — продолжал Малютка. — Раз в месяц у себя в Успенском устраивает скачки, на манер лондонских дерби. Это надо видеть, я вам скажу. Полсотни лошадей, каждая стоимостью в миллион долларов. Лучшие жокеи Европы. Смотреть — загляденье! Чубайс вскакивает и в трансе бьет по голове Немцова. Хакамада, как бандитка, свистит в два пальца. Дедушка Ельцин в азарте хватает своего зятя Юмашева и скидывает с трибуны. Деньгами все сыпят, проигрываются в пух и прах. Вижу среди них женщину — блеск. От страсти кончает и стонет. Из сумочки вынимает пачки по десять тысяч зеленых. «Кто такая?» — спрашиваю у Потанина.

— «Не знаешь? Это же Луиза Кипчак. Дочка петербургского мэра, который на спор с принцем Чарльзом проглотил яйцо Фаберже и умер. Патологоанатомы после вскрытия вернули яйцо в Эрмитаж. Дочь вся в него». Я ее тогда засек и подумал, Аркаша меня познакомит. — Он легонько ткнул Куприянова локтем, тот чуть поморщился от боли, но продолжал улыбаться, прощая фамильярную выходку. Малютка был главным спонсором его предвыборной кампании, и каждый подобный толчок приносил в предвыборный фонд несколько миллионов долларов.

— Понимаю вас, Франц. Луиза — настоящая светская львица, а вы, я знаю, охотились в Кении на львов. — Есаул выражал высшую степень заинтересованности, восхищаясь искусством рассказчика. При этом отмечал состав кружка, который сложился вокруг Куприянова, продвигал его к власти. Олигархи «ельцинского призыва» и сам престарелый властитель желали видеть Куприянова Президентом, с его помощью восстановить свое пошатнувшееся могущество, вновь опрокинуть Россию. — И как же вы познакомились?

— Вечером Куприяныч устроил коктейль с демонстрацией стриптиза. Аркаша любит шашлык из молодого женского мяса, насаженного на штырь. Правильно я говорю, Аркан? Вокруг шеста увивалась стриптизерша из Нигерии, у которой груди как два черных арбуза. Классная девка из Швеции, гибкая, как рыжая кошка, с лобком в виде серпа и молота. Креолка из Коста-Рики, у которой в пупке горела лампочка, а из лобка торчала горящая золотая свеча. Женщина-змея из Японии обвивалась вокруг шеста тремя узлами, а потом уползала, оставив на подиуме светящуюся чешуйчатую кожу. Среди нас, мужиков, была Луиза. За ней ухаживал Дерипаска, с сальной рожей все подносил коктейли. Она разогрелась на все сто, выскочила на подиум и стала танцевать у шеста. Это был танец, я вам скажу. — Малютка раздул красные ноздри своего сплющенного в боксе носа, и казалось, из них повалил розовый пар. — Сперва сбросила туфли и стала топотать босиком, и я от лапок ее обалдел. Потом нажала какую-то кнопку, и платье с нее слетело, как листья с клена. Такое тело я видел только раз в Голливуде, когда купил себе на ночь кинозвезду. Она увидела, что я смотрю на нее, как на НЛО, сняла лифчик и метнула мне прямо в лицо. Я чуть в обморок не грохнулся — в лифчике ее запах, тепло, духи, а она кружит вокруг шеста, и груди ее плещутся, как два дельфина. Трусы ее полетели куда-то в зал и упали на голову Дерипаски, который тут же их стал набивать купюрами. А я увидел, как она без трусов выгибает вперед бедра, крутит животом, раздвигает ноги, и ослеп натурально. Между ног у нее сияние, бриллиантовый блеск, как в Лас-Вегасе, когда ночью летишь над Невадой. Думаю, для пирсинга она использовала весь Алмазный фонд. У меня на пальце был перстень с тяжеленным алмазом, — купил в Амстердаме у еврейских ювелиров. Я этот перстень снял, кинул ей, и она, представляете, поймала его ртом, как собака кость, и показала мне зад такой красоты, что я был готов скакнуть на. Тут же решил — моя женщина, женюсь и все, чем владею, отдам.