За оградой Рублевки - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 40

Этот храм «красной веры», неопалимой, пронесенной сквозь катастрофы и казни, будет местом паломничества бессчетных богомольцев земли. Народ никогда не забудет вселенского подвига «Курска», своей смертью поправшего смерть Родины, давшего новой России бессмертных героев и праведников.

Атомные лодки, скользящие в пучинах океана, как подводные монастыри, где экипаж подобен братии. Стоят на постах, на страже, на бессонном бдении, на чуткой молитве. Щупальца подводных радаров, лепестки эхолотов, ушные раковины гидролокаторов слушают какофонию моря. Гулы подводных течений, хрусты земной коры, игру китов и дельфинов, рокоты корабельных винтов. И среди бесчисленных звуков мира, музыки Океана и Космоса вдруг послышится едва различимый звук, загадочный знак, таинственное, едва уловимое слово. Весть о грядущем Рае. О Бессмертии. О божественной Русской Судьбе.

Иду в черной утробе взорванной лодки. Держу в руках крохотный, найденный среди обломков крестик.

Живое, милое сердцу москвича место на Садовом кольце. Тут и ампирные «Провиантские склады», построенные архитектором Стасовым. И под стать ему современное здание АПН, с пресс-конференциями для журналистской элиты. Через улицу, наполненную непрерывным, глазированным течением автомобилей, похожих на тесное стадо ныряющих дельфинов, – издательский центр Международной книги. Металлическая синусоида Крымского моста с рекой, монументом Петра, золоченым Храмом Христа, каруселями Парка культуры. Ты оказался здесь, в суете, в бегущей торопливой толпе, среди газетных и цветочных лотков, и прежде чем нырнуть в теплую гулкую глубину метро, на секунду очнулся. Увидел знакомые с детства фасады, яркое, как желток, солнце на белой стене, серебристый отпечаток ветра на Москве-реке, напоминающий вытканную плащаницу. Восхитился: «Мой город… Моя Москва».

Среди людного тротуара, автомобильных парковок, рекламных щитов и вывесок – козырек над входом, неоновая английская надпись: «Night Club». Обнаженная, из красных светящихся трубок, танцующая женщина. Темное, похожее на пещеру, углубление в стене, наполненное таинственным мерцанием. И если вы сделаете шаг в сторону от сверкающей, дымно-стальной

Садовой, то окажетесь в теплом бархатном сумраке, среди тропических ароматов, шелестов океана, фосфорных точек перелетающих светляков. Вам почудится, что вы оказались в Полинезии, под ночными пальмами, среди оживших полотен Гогена. Привратник, мускулистый, в глазированном трико, с яркими белками и ритуальной татуировкой на выпуклом плече покажется вождем первобытного племени. Благосклонно пустит вас под косматые пальмы, к бамбуковым хижинам, к прелестным островитянкам, которые тут же окружат вас веселой толпой, возьмут за руки, поведут, как желанного гостя, в свои пределы.

И если вы богаты, и ваша плоть полна желаний, и вы утомлены обыденностью жизни, деловым интерьером офиса, коммерческими переговорами, факсами из Тель-Авива и Лондона, надоевшей, неискусной в любви секретаршей, пробками по дороге в коттедж, когда ваш скоростной «Мерседес» залипает в клейком студне слипшихся автомобилей, если вам не хочется в свой трехэтажной особняк, где ждет скучающая, ленивая жена, томящаяся над кипой модных журналов, и огромный «панасоник» с пятьюстами мировыми телевизионными каналами, если все это наскучило, вы придете сюда, в этот ночной клуб, где каждую клеточку вашего грешного тела ждет наслаждение, где исполнят любую прихоть вашего изощренного, ищущего услад воображения. Остров любовных утех, затерянный в океане огромного города, пустит вас в свои кущи и заросли.

Вот яркая, среди тьмы, площадка, в перекрестье аметистовых лучей, молниеносных лазерных вспышек. Жаркая, ахающая и стенающая музыка. Блестящий металлический шест, соединяющий пол с потолком. Вокруг шеста, гибкая, как змея, вьется полуобнаженная женщина. Круговые движения пышных бедер. Всплески длинных ног в хрустальных туфлях. Удары влажного живота о стальную сверкающую штангу. Каждый наклон, то бесстыдный, то полный смущения, должен вызвать мужское вожделение, мучительное и необоримое влечение, любовное сумасшествие, когда, с воспаленными глазами и прилипшими ко лбу волосами опьяненный мужчина готов кинуться на озаренную площадку и целовать большие смуглые груди, натертые до блеска бедра, тонкую ленточку золотистой материи, едва прикрывающей пах.

Другой деревянный подиум, окруженный креслами. Стелется, клубится, ниспадает к ногам зрителей жемчужно-белый туман, по которому проносятся разноцветные, росистые вспышки, слепящие радуги. Музыка, сладостно-тягучая, словно из золотого саксофона изливаются языки душистого меда. И в этом мистическом тумане, в волшебной цветомузыке обнаженные девы, прекрасные, как языческие богини, ласкают полусонного юношу с золотым венком на русых волосах. Он в их власти, они владеют его волей. Нежными прикосновениями парализуют его мускулы. Усыпляющими поцелуями отнимают у него способность двигаться. Скользят над ним, вдыхают в него свои шепоты, оплетают руками. Каждой жилке его обессиленного тела, каждому лоскутку его изнеженной кожи уготовано божественное наслаждение, которое передается зрителям. Со своих кресел подаются вперед, ловят руками плывущий туман, хотят ухватить в нем лунно-мелькающие тела обнаженных красавиц.

Еще одна площадка под балдахином, из которого льется розовый свет. В шатре лучей, на пышном ложе, среди пенящихся материй, две обольстительных женщины ласкают друг друга. В их движениях нежность и неутомимость. Желание продлить утонченную сладость. Искусство получать несравнимое ни с чем наслаждение. Они напоминают то двух больших шелковистых кошек. То сочный сплетенный вензель. То живой, с шевелящимися лепестками цветок. Их соитие подобно танцу. Они проникают друг в друга, как два медлительных влажных моллюска, открывших свои перламутровые раковины в серебристой прозрачной воде. Публика, созерцающая их волнообразные движения, сама чуть заметно колышится и трепещет, словно по ней пробегают сладостная нега и дрожь.

В этом заведении для любовных утех, погруженном в теплую бархатную тьму, среди гротов и таинственных зарослей, вдруг возникают озаренные поляны, над которыми сверкают разноцветные светила и луны. В их мерцании и блеске совершаются языческие игрища и камлания, ритуальные танцы, славящие всесильное плотоядное Божество с красными от поцелуев губами, с мокрой от яростной страсти шерстью, с крепкими копытами, в которых он зажал обнаженную пугливую нимфу. Обнюхивает ее жаркими, вывороченными ноздрями. Наклоняет над ней бычью рогатую голову, увенчанную пучками душистых роз.

Когда на Москву опустились фиолетовые туманные сумерки, и улицы, как водостоки, набитые льдом, отяжелели от застрявших в пробках машин, и на тротуарах стало черно от текущей, как расплавленный вар, толпы, и в синем бархатном воздухе загорелись лимонно-желтые и оранжево– апельсиновые фонари, и по стальным синусоидам Крымского моста побежали прозрачные разноцветные сполохи, и над крышами Садовой, парящая, словно ее нес невидимый дирижабль, засветилась огромная лиловая надпись «Самсунг», – в этот час раннего московского вечера в развлекательное заведение явилась компания друзей, решившая скоротать вечерок в необычной, приносящей отдохновение обстановке.