Гибель красных богов - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 39

Громко, властно зазвонил телефон. Партиец крепким кулаком сжал белую трубку, и в ней, у розового уха, зарокотала мембрана.

– Только что выступал в академии Генштаба, и генералы, скажу я вам, встретили меня с пониманием, – Партиец вставлял в бессловесный рокот мембраны свои оптимистические, бодрые фразы. – Да, мы подготовили свое отношение к выводу войск… А я им сказал в перерыве: «С армией не надо шутить…» Да, вы правильно им напомнили о полигонах… У ядерной державы должны быть ядерные полигоны, а не выпасы для казахских овец…

Партиец слушал, отвечал, улыбался. Кивал в такт рокочущей гулкой мембране. Белосельцев чутко прислушивался. Знал, чей голос колеблет стальную пластину, чьи неторопливые рокоты вызывают на лице Партийца почтительную улыбку. На другом конце провода был Главком. Он тоже в заговоре, связан с Партийцем.

– Сегодня зайду в Генштаб, обязательно перемолвимся… Министр готов к разговору, он тоже устал… Жму руку, но не прощаюсь… – трубка улеглась в аппарат. – Простите, Виктор Андреевич, я вас слушаю с большим интересом!

– Извините, – продолжал Белосельцев. – Но вы все еще оперируете категориями пленумов, президиумов, парламентских голосований. Изучаете реальность по статистике неработающих министерств, по разведсводкам парализованного КГБ. А ведь все действительные договоры последних лет не записаны на бумаге. Все истинные тайные соглашения не занесены в протоколы, – Белосельцев пытался преодолеть едва заметное отторжение Партийца. – Когда ваш Генеральный в Рейкьявике выступал по телевидению после тайной беседы с Рейганом, у него было ужасное лицо клятвопреступника! Без кровинки! Такое лицо бывает у совершивших вселенский грех, у отцеубийцы! Именно тогда он отдал американцу родную страну, оборону, историю. Такое лицо бывает у человека, продавшего душу дьяволу!

– Помню его лицо, – задумчиво произнес Партиец. – У него несколько лиц, несколько выражений, для каждого отдельного случая. Но то лицо я запомнил.

– Потом была Мальта. Разыгрался, вы помните, страшный ураган над Средиземным морем. Словно устрашившись, сместились воды и твердь, заколыхались материковые платформы. Там было принято решение о расчленении Союза, о разрушении мирового социализма. Состоялся невиданный, не снившийся ни Сталину, ни Гитлеру, ни Наполеону, послеялтинский передел мира. Рассекался Советский Союз. Его куски передавались под контроль Америке, Японии, Германии. Там, на Мальте, у него тоже была своя маска! Трусливая, безумная улыбка, бегающие, блудливые глаза мирового преступника, скользящего по драгоценным паркетам чужих дворцов. С Мальты началась новая геополитика мира. Теперь мы с вами, на фоне величественного Кремля, живем в несуществующем государстве. Вопрос дней, часов, может быть, минут, когда это откроется, и мы обнаружим, что у нас нет страны! – Белосельцев был страстен, резок. Своей страстью и агрессивностью старался вызвать Партийца на откровение. Желал серьезной дискуссии. Желал появления молодых интеллектуалов, впрыскивающих в утомленную партию адреналин. Возвращающих ей стратегический замысел, радеющих за эзотерическую революцию «Ливанского кедра».

– Недавно я с ним разговаривал, – задумчиво произнес Партиец, слушая не Белосельцева, а кого-то другого, невидимого. – Предупреждал о возможной катастрофе, о близком взрыве. Он сказал: «Надо набраться терпения и мужества. Общество, как взбесившийся табун, летящий к пропасти. Надо успеть перед краем его развернуть».

– Вы загипнотизированы им! Партийное верноподданничество, пирамидальная структура партии отдают вас в руки Генсека. Он умышленно убивает вас, а вы ищете его взгляда! Так хозяин убивает овчарку, а она ползет по снегу и лижет ему руки!

Опять зазвонил телефон, бело-желтый, как из слонового бивня, с платиновым гербом на циферблате.

– О, какие люди, какие кадры! – Лицо Партийца осветилось радушием. Видно, тот, кто звонил, был ему действительно близок. – Слышал, вы собираете в кулак всю индустрию Урала, Сибири! И Казахстана в придачу! С вами надо дружить, а то перекроете газопровод, как станем в Москве кофе заваривать?.. Очень надо повидаться… Немедленно… Вылетайте спецрейсом!..

Белосельцев гадал, кем мог быть невидимый человек, чье лицо туманилось в циферблате. Кто он такой. Технократ, связанный с заговором, летящий в Москву из Сибири на тайную встречу с Партийцем.

– Жду, очень жду! – трубка мягко чмокнула, улеглась в костяное ложе. – Простите, нас перебили… – Партиец повернулся к Белосельцеву. – Так вы полагаете, партия не чувствует трагедии? Нет, это не так. Партия прозрела и готова себя защитить. Убежден, очень скоро она вмешается в кризис. Народу уже ясно, что без партии невозможно управлять государством.

– Вы что же, снова возьмете власть? – Белосельцев провоцировал, ожидая намека на партийный реванш, на «час Икс». – Но у партии давно нет политики! Общество, сконструированное когда-то вождями, предполагало постоянное видоизменение, наличие теоретиков, владеющих колоссальными знаниями. Эти знания давно потеряны, теоретики давно расстреляны, а стратеги стали просто хозяйственниками, рассматривающими страну как большой завод. Вы возьмете власть в разрушенном государстве, и что? Снова станете судить за колоски? Строем гнать на работу? Где политическая теория? Боюсь, вам не справиться с властью!

Белосельцев понимал, что дерзок, что властный хозяин с трудом терпит его откровения, а он непомерно злоупотребляет любезностью. Ведь главным, за чем он явился, была не проповедь, не назидание, а разведка. Однако мука непрерывных раздумий, еженощных бессонниц и страхов была столь велика, что здесь, в кабинете, перед зеркальным окном, где в туманном солнце, волшебный, не касаясь земли, парил Кремль, он вдруг почувствовал завершение огромного времени, страшную пустоту, куда влетела его собственная жизнь и жизнь множества обитающих на планете людей. Словно неведомая жуткая комета с мохнатой раскаленной головой промчалась над Землей, захватила в свою гравитацию жизнь нескольких поколений, провела по ним огненной жестокой метлой, пропустила сквозь остывающий хвост, мерцающую пыльцу, осколки льда и космического снега и канула. Загадочная, непонятая миром идея о Вселенском Рае посетила ненадолго Землю и покинула, оставив бесчисленные кладбища, бессмысленные заводы, незавершенные стройки, растерянный народ. Вот только Кремль все так же прекрасен!..

– Такое явление, как социализм, не проходит бесследно, Виктор Андреевич, – назидательно и солидно заметил Партиец. – Партия никогда не исчезнет. Партия, замечу я вам, – это не группка людей, не сговор, не организация под руководством вождя или генсека. Партия – это запечатленная в судьбах идея, которая всегда была и останется жить в человечестве. Справедливость, правда, жизнь по совести, по труду, не в одиночку, а вместе! Это было всегда в народе, еще при князьях, в шалашах и пещерах. Это заложено в человечество, как закон, без которого нет человечества!

Партиец встал, взволнованно заходил, заслоняя окно, помещая себя среди разноцветных волчков и шаров Василия Блаженного, колючих шпилей, кустистых крестов, пробираясь сквозь золоченые заросли, яркие чертополохи. Белосельцев почти залюбовался этим сильным, загорелым человеком, который так легко раздвигает кремлевские главы, распахивает белокаменные занавески, отводит ладонью шлейф туманной реки. Но вдруг заметил, как на стене кабинета проступает маленькое желтоватое пятнышко, словно поросль лишайника, прицепившегося своими чешуйками к обоям, как цепляется к северному, обдуваемому ветрами камню.