Виртуоз - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 53

— Об этом и хотел вас спросить, — перебил монархист с платиновым бобиком. — Читая вас, ловил себя на том, что вы как бы оправдываете Советы, даете индульгенцию Сталину.

— Я не папа римский, чтобы раздавать индульгенции, господин Разумовский. Вряд ли кто-нибудь сможет упрекнуть меня в снисходительном отношении к Советам, при которых был почти полностью вырезан мой род. Но объективность историка заставляет меня утверждать, что советская власть обрела некоторую легитимность с середины тридцатых годов. Была восстановлена территориальная целостность Российской Империи, утраченная в период либеральных реформ. Была уничтожена так называемая «ленинская гвардия», повинная в русском геноциде и разгроме Православной церкви, а также в убийстве Государя Императора. А мистическая русская Победа сорок пятого года показала, что Господь простер свою длань над Сталиным. Есть свидетельства того, что в последние годы жизни Сталин спрашивал у Святейшего Патриарха Алексия, существует ли в Русской православной церкви чин тайного венчания на царство. Для кого он это узнавал, неизвестно. Быть может, для себя?

Профессор изнемогал от усталости. Он был болен, и каждое слово давалось ему с трудом. Он был похож на умирающего лешего, шевелящего своими космами и замшелыми складками, готового упасть и затихнуть под вывороченной корягой. Алексею было жаль этого величественного человека. Всю жизнь он охранял забытую святыню, от которой отвернулось время и которая питала это время тайными соками. Так лесовик охраняет в чащобе крохотное лесное болотце, из которого истекает ручеек, — набирает силу, сливается с другими ручьями, превращается на равнине в полноводную Волгу с кораблями, плотинами, прибрежными городами.

Телевизионный оператор неслышно перемещался по залу, снимал профессора с одной, с другой стороны. Женщина в малахитовом платье появлялась и таяла. Алексей боялся останавливать на ней взгляд, продолжая чувствовать необъяснимый ожог, который она ему причинила.

Прошу у благородного собрания прощения, — профессор прижал к груди большие костлявые руки, защемив ими бороду,— Я весьма нездоров и оставил постель, только вняв настояниям уважаемого коллеги Басманова. Но хочу сказать в завершение. Многие современные православные люди верят, что истинный русский царь существует сегодня в сокрытом виде. Новый Государь — среди нас, но пребывает в сокрытом неведении.

Mногие православные люди доверяют пророчествам старцев, которые говорили, что русский царь появится неожиданно, и все русские люди поймут, что это он. Духовник царской семьи архиепископ Феофан Полтавский говорил о том, что это будет отпрыск Романовых, но сам не будет носить фамилию Романов. Давайте ждать, когда Чудо проявится. Станем вглядываться вокруг очами, полными любви и веры! — Он повел своими черными, со слезным блеском глазами, словно отыскивал среди собравшихся и потаенного царя.

Неожиданно встал Басманов, театрально раскрыв руки, словно отбирал к себе все внимание публики.

— Господа, это тот самый момент, которого я ждал, чтобы сделать особо важное заявление. Среди нас находится тот, о ком только что пророчески упомянул глубокочтимый Антон Леопольдович. Среди нас пребывает прямой наследник Царя Николая Александровича, внук чудом избежавшего смерти цесаревича Алексея, доселе никому не известный, пребывавший в сокрытом неведении, Алексей Федорович Горшков. Он же Романов. — Режиссер обратился к Алексею, делая взмах руками, словно желал поднять его с кресла в надежде на аплодисменты. Алексей испытал мучительную неловкость, панический стыд:

— Ну что вы такое говорите?.. Зачем вы так?..

Но Басманов патетически продолжал:

— Вы вправе удивляться, вправе не верить. Но чудо, о котором я вам поведал, уже себя обнаружило.

Пока Басманов говорил, профессор Космач бледнел, трепетал, перебирал костлявыми пальцами прикрытую бородой грудь, словно там находились клавиши невидимой флейты, из которой он силился извлечь звук. Наконец, этот звук был исторгнут, надрывный, страдающий вопль:

— Не сметь!.. Святотатство!.. Самозванец!.. Позор осквернителям! — Он с грохотом повалился со стула на пол, прямо переду картиной художника Нащокина. Стукнул о паркет стариковскими костями, словно упал скелет. Все кинулись к нему. Алексей первый наклонился над ним, повторяя:

— Боже мой!.. Разве так можно!.. Какое несчастье!..

Сумятица вокруг старца, его косматой бороды, бездыханного тела продолжалась несколько минут. Кто-то раздвинул путаные космы, расстегнул несвежую рубашку, обнажив тощую грудь с серебряным крестиком. Кто-то пытался влить в губы старца стакан воды. Наконец профессор пришел в себя. Открыл черные, бездонные глаза, провалившиеся в глубь черепа. Безумно переводил их с картины Нащокина на лицо Алексея и обратно. Что-то соображал, что-то пытался вспомнить из того, что открылось ему во время обморока. Собравшиеся вслед за ним переводили глаза с картины на Алексея. Наследник престола Николай, стоящий на насыпи Транссибирской дороги, был полным подобием Алексея. Та же золотистая бородка. Тот же взгляд синих задумчивых глаз. Та же потаенная печаль застенчивого лица. Казалось, художник выбрал Алексея натурщиком и с него писал портрет будущего Государя. Это внешнее сходство и внутреннее подобие открылись профессору, когда его душа на несколько минут обморока оставляла землю и пребывала в общении с духами. Схватив холодными костлявыми пальцами горячую руку Алексея, он прошептал:

— Верю… Наследник… Ваше Высочество… — И опять забормотал и забредил. И уже вбегали с носилками врачи, клали на них старика, уносили.

Алексей поспешно покидал собрание, отмахиваясь от говорливого, не желавшего отставать Басманова:

— Как вы могли!.. Это злой вымысел!.. Чья-то бездарная шутка!..

— Ничего, мой дорогой, не надо стесняться. Все тайное становится явным. Вы — среди друзей, среди верноподданных. Басмановы всегда служили царям. Располагайте мной, моей честью, моей репутацией и, если угодно, — моим состоянием.

Они мчались по Москве в роскошном автомобиле Басмано ва. Постовые, завидев именитого режиссера, отдавали честь.

Виктор Викторович Долголетов, он же Ромул, покинул общество российских футболистов, получивших бронзовые медали на престижном европейском чемпионате. Их встречали, как кумиров нации, так, словно медали были золотые. Ромул посчитал нужным для Духовного Лидера России присутствовать на чествовании. Был в центре внимания, обнимал футболистов, перед телекамерами произносил здравицы в честь российского спорта, славил русскую волю побеждать. Сравнивал спортсменов с воинами Александра Невского, разгромивших тевтонов на Чудском озере. С «преображенцами» Петра, опрокинувшими шведов под Полтавой. С пехотинцами Жукова, взявшими штурмом Берлин. Снискавшие победу спортсмены получали пухлые пакеты наградных денег, тут же подписывали контракты с испанскими, английскими, немецкими клубами.

Ромул остался доволен мероприятием, поместившим его в центр народного ликования, в сияние национальной победы и национальной мечты. После упоительной встречи ему не хотелось возвращаться домой, в загородный дом, где поджидала его жена. Мысль о ней вызывала в нем скуку, чувство вины, глухое против нее раздражение. Перестав быть «первой леди», она совсем опростилась. Не следила за собой, отказалась от парикмахера и стилиста, забросила фитнес-центр и бассейн. Много ела, особенно сладкие торты и сливочные пирожные, спала или смотрела остекленелыми глазами «мыльные оперы». Располневшая, неряшливо одетая, с копной плохо уложенных волос, она стала не интересна ему и почти враждебна. Ибо в ее деградации он усматривал знак того, что она больше не готовится вернуть себе статyc «первой леди», а значит, не верит в возможность мужа вновь стать президентом. Он чурался ее, редко бывал в загородной резиденции. И, как обычно, направил машину не в загородную усадьбу, а к «Дому Виардо».