Плужников стоял на горе среди ликующих толп, глядя на небесный крейсер. С борта опустился к нему стеклянный трап. Командир сделал знак, чтобы он подымался. Ступив на трап, он медленно восходил, оборачиваясь, прощаясь с людьми, посылая прощальный поклон Москве, поднялся, стал в строй, на свободное место. Дивный ковчег, окруженный волшебным блеском, ушел в небеса, оставив по себе негасимую зарю.
И все, кто был на Воробьевых горах, ахнули. На лесистых склонах, где недавно чернели безжизненные, засыпанные снегом деревья, теперь цвели липы. Нинель прижимала к губам душистую ветку, целовала медовый цветок.
Наутро над Москвою сеял колючий снежок, подгонял на тротуарах зябких прохожих. На Тверской-Ямской открылась новая булочная под названием «Хлеб наш насущный». Привезли из пекарни свежую выпечку.
Московская бабушка купила краюху, нюхала теплый хлеб, приговаривая:
– Слава Богу, хватает покамест на хлебушек… А не хватит, добрые люди помогут… – шла, сияя синими глазками, жевала вкусный ржаной мякиш.