Штрафники против «Тигров» - читать онлайн книгу. Автор: Роман Кожухаров cтр.№ 36

Оставшиеся в живых танкисты стали спешно покидать загоревшуюся машину из переднего люка, пытаясь спастись, но винтовки Аникина и Карпенко сняли их с «тигриной» брони одного за другим.

Башня «ИС» повернулась, отыскивая следующую цель. В это время переднюю часть танка будто окутало облако розового пламени. Одновременно заработали все танковые пулеметы. Своей огневой мощью выделялся ДШК Он буквально смел не успевших залечь фашистов, которые двигались позади подбитого «тигра».

— Ура-а-а! — донеслось и справа, и слева от высоты.

— Наши, командир, наши!.. Смотри, командир, еще один «зверобой»… — воскликнул Николай, показывая вправо, туда, где полыхала разбитая «тридцатьчетверка». Еще один «ИС-2» появился на поле боя. Следом, в атакующих порядках, с криком бежали автоматчики. Наверное, они спешились только что.

Аникин, достреливая свою обойму, успел заметить, как очередной выстрел левофлангового «зверобоя» прямым попаданием поразил один из «Фердинандов». Тяжелую машину разворотило, словно консервную банку.

«Тридцатьчетверки», маневрируя на поле, вышли во фланг крайним «тиграм», слишком выдвинувшимся вперед. Меткие выстрелы поразили сбоку ходовую часть немецких машин. Тут же в дело вступали 122-миллиметровые орудия «ИС» — «зверобоев», как их назвал Карпенко. Меткими выстрелами они сокрушали остановившихся беспомощных «крестовых зверюг».

Андрей выхватил из ножен предусмотрительно взятый в доте штык-нож от винтовки и прикрепил его, затем вставил новый магазин с патронами. Ну, что ж, пришел и их час.

— Бойцы, за мной! — выбравшись на бруствер своего окопа, крикнул Андрей и с винтовкой наперевес бросился вперед.

Густой дым, воняющий гарью и мазутом, валил из подбитого танка. Он стелился по мокрой почве, покрывая ее и вжавшихся в землю солдат угольно-черным налетом. От этого дыма Отто нечем было дышать, но подняться он не мог. Стальной страх свистел прямо над головой. Он вдавливал все глубже в грунт и Отто, и все их отделение. Танковые пулеметы русских строчили, как остервенелые, и не было никакой возможности их остановить.

Сначала у подножия высоты заработал один пулемет. С захваченной русскими высоты раздавались жидкие винтовочные хлопки. Но это было в самом начале атаки стрелковой роты. Очень быстро, практически молниеносно, все поняли, что русские устроили им какую-то коварную западню. Отто прочитал это черным по белому на мертвенно-бледном лице лейтенанта Тильхейма, когда тот, срывая голос, пытался перераспределить секторы наступления для своего взвода.

Чем дальше они отступали, приближаясь к своим границам, тем хитрее и коварнее становились русские. Отто ощущал это каким-то шестым солдатским чувством, развившимся в нем за время пребывания на передовой.

У Хагена было дурное предчувствие еще на заре, когда их неожиданно подняли по тревоге и они спешно переправились через Западный Буг, чтобы вступить в бой за высоту возле Сокаля. И вот теперь то, что творилось на поле боя, нельзя было представить даже в самом кошмарном сне. Лицо Тильхейма тоже было из этого сна — белое, как будто прямо на него была наклеена листовка, на которой каждый стрелок из их взвода мог прочесть черными буквами: все они обречены…

— Вперед! Чего вы зарылись в эту грязь, как свиньи?! — раздался позади крик унтерфельдфебеля Барта.

Командир отделения тоже срывал голос. Он пытался поднять солдат в атаку силой своих голосовых связок. На занятиях строевой подготовкой его безжалостные, резкие выкрики имели свою силу воздействия, будто кнутом стегая марширующее отделение. Но здесь, среди летящих осколков, свистящих пуль и орудийного грохота, его корчи были похожи на натужный визг некормленого младенца.

Никто и не подумал принять обидное сравнение со свиньей на свой счет и броситься в атаку, чтобы искупить его геройским поступком. Несколько секунд назад «тигр», прикрывавший их наступление, накрыл снаряд, выпущенный из тяжелого танка русских. Мощнейший взрыв потряс не только бронированную громадину, но и всех, кто бежал следом. Смертельный ужас вошел в сердце Отто вместе с взрывной волной, бросившей его на землю. «Тигр» казался ему воплощением военной мощи вермахта. Он непобедим, его нельзя сокрушить…

И герр гауптман, с колес отправляя их в бой, в очередной раз не сдержал своих надменно-высокомерных пассажей.

— Парни, вы видите, какая мощь дана вам в подмогу!.. — вещал он, напутствуя их на битву. — Мы вышвырнем с высоты горстку этих головорезов, как слепых котят.

Теперь русские танки, и тяжелые, и средние, при поддержке пехоты были намерены превратить в кошачий паштет и их роту, и всю тяжелую бронетехнику, предпринявшую попытку отбить высоту у чертовых русских. И похоже, сомнений в том, что русские это намерение выполнят, не оставалось ни у них, ни у тех, кто пытался зарыться все глубже в проклятую грязь у подножия трижды проклятой высоты.

О том, что русские штрафники захватили стратегическую высоту на подступах к Сокалю, в роте узнали рано утром. Они трое суток готовили резервную линию обороны на окраине Кристинополя, заштатного городишки у самого побережья Западного Буга. Рыли траншеи, таскали бревна, строили блиндажи и пункты управления, укрепляли пулеметные гнезда.

Еду подвозили из рук вон плохо, и командир взвода, лейтенант Тильхейм, снарядил троих добровольцев в город, раздобыть провизию. Вернее, они сами вызвались. Уговорами упросили взводного. Тот пошел на попятный, но с крайней неохотой, ведь это было негласное нарушение приказа ротного, гауптмана Шефера. Гефрайтер Краузе, один из добровольцев, с которым Отто подружился во взводе, подбивал его пойти вместе с ними. Но Отто отказался…

Он получил письмо от Хельги, и ему хотелось выкроить минутку, чтобы побыть одному, снова и снова вчитываясь в ее почерк при свете фонарика. Отто, заранее готовясь к ночному чтению, специально для этого выпросил у оберфельдфебеля Коха батарейки для фонарика. Выпросить что-либо у командира отделения ротного обеспечения Хайнца Коха было практически невозможно. Вообще, этот грузный скупердяй, страдавший одышкой, еще больше страдал хронической жадностью.

Чего стоила одна кормежка в роте. Дела с нею обстояли худо. Пищу доставляли с перебоями, остывшую и невкусную. По авторитетным отзывам сослуживцев, вина за это целиком ложилась на покатые, мясистые плечи оберфельдфебеля Коха. Складывалось такое впечатление, что главной своей задачей герр оберфельдфебель считал обеспечение кормом лошадей тыловых отделений роты и, конечно же, в первую очередь, — вороного жеребца герра гауптмана. На почве лошадей они и ладили. Ходили слухи, что до войны Кох служил конюхом в родовом поместье одной из знатных немецких фамилий.

Впрочем, судя по всему, на манерах оберфельдфебеля Коха довоенный житейский опыт никак не отразился. Выслушав накануне вечером просьбу Хагена, он тут же послал его подальше, заявив, что никаких батареек нет и в помине ни у него, ни в повозках для имущества.