Миссия в Париже - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Болгарин cтр.№ 81

– Историю пока пропускай. Рассказывай по делу. – Фрунзе вновь напомнил Сиротинскому, что от него ждут не академический доклад о древнем Матронинском монастыре, а вещи сугубо практические.

– Территория монастыря довольно большая и огорожена высоким земляным валом. Природного происхождения вал или же искусственный, это историкам пока достоверно неизвестно. В середине этой как бы тарелки и находится само подворье монастыря. Когда-то оно было обнесено забором. Есть ли он сейчас, в книге не сказано. На территории – две церкви: каменная Троицкая и деревянная Иоанна Златоуста. Кельи деревянные.

– Много? – спросил Кольцов. – Келий, я спрашиваю, много?

– У Ключевского об этом ничего не говорится. Но я так думаю, что много. Монастырь большой и очень известный.

– Что еще? – это уже задал вопрос Фрунзе.

– Интересный факт. В середине восемнадцатого века здесь был послушником будущий гетман Украины Максим Зализняк. Отсюда началось такое кровавое движение, как Колиивщина. Запорожские казаки под предводительством Зализняка начали расправляться с польской шляхтой…

– И это пролистни, Сережа! – снова остановил Сергея Фрунзе. – Потом, после войны, соберемся где-нибудь на завалинке, ты нам все и доскажешь.

– Я только, чтобы закончить про Зализняка, – торопливо сказал Сиротинский.

Фрунзе любил своего адъютанта за эту его обстоятельность. Все доклады Сергея всегда были очень подробными, с цифрами, примерами. Вероятно, и на этот раз он хотел рассказать все о Матронинском монастыре, что успел прочесть, пока сидел у радистов. К сожалению, Ключевский излагал только историю монастыря, но это сейчас меньше всего интересовало Фрунзе и его товарищей.

– Не надо про Зализняка. Ты бы более подробно про монастырь, – попросил его Фрунзе.

– Да! Еще Ключевский пишет про пещеры на территории монастыря. Когда-то в них прятались гайдамаки. Но со временем они разрушились. Вот, пожалуй, и все, – сказал Сиротинский и затем тихо добавил: – Я понимаю, что нам именно сегодня надо. Но у Ключевского больше ничего такого, что бы нас интересовало, нет. У него все больше про историю, про людей.

– Почему же! – не согласился Фрунзе. – И того, что нам нужно, вполне достаточно. Понятно, где разместились солдаты. Монастырь большой, келий много. Где-то возле валов находится охрана, это тоже ясно. Ночью ее можно тихонько снять и подобраться к монастырю на ружейный выстрел. Ну а там уж…

– Там самое главное и начнется, – скупо усмехнулся Менжинский. Он все еще не принимал бодрый, и даже беспечный, тон Фрунзе, хотя и понимал, что командовать армией, фронтом не может человек, пребывающий в постоянных сомнениях. Менжинский поднял на Фрунзе глаза и твердо добавил: – Кто-то окажется под щитом. Иного варианта не существует.

– Эх, Вячеслав Рудольфович! Не был бы я сейчас командующим фронтом, сам бы возглавил этот отряд. Понимаю, задача не простая. Но скажите, много ли предлагала нам жизнь в последние годы простых задач?

Все смолкли. Совещание как бы подошло к своему окончанию. Правда, не совсем ясно было, что же за группа отправится на станцию Бурты, кто будет ею командовать. По всему было ясно, что Фрунзе выступает больше в роли советника, потому что всецело поглощен другим: тщательной подготовкой к ближайшему наступлению по всему фронту, с тем, чтобы наконец покончить с Гражданской войной здесь, на юге. Отдельные очаги в Сибири и на Дальнем Востоке в счет не шли. После разгрома Врангеля они либо самоликвидируются, разбредутся по различным уголкам и весям, либо сам Фрунзе с высвободившимися войсками быстренько их уничтожит.

– Я абсолютно убежден: это тот случай, когда к успеху может привести только неожиданность, – продолжил Фрунзе. – Неожиданность и умное руководство операцией.

Менжинский понял: Фрунзе подступает к ответу на ожидаемые вопросы.

– Я понимаю, насколько важна эта операция. Да, я жду Первую конную и возлагаю на нее определенные надежды. Но прошу меня понять: у меня нет сейчас ни времени, ни свободных людей, которых бы я мог отозвать с фронта и передать в ваше распоряжение. Нету! Поэтому прошу вас: снимите с меня эту тяжесть! – И уже, глядя Менжинскому в глаза, добавил: – Очень рассчитываю на вашу помощь!

– Предложение, прямо скажу, неожиданное, – ответил Менжинский. – В том смысле, что у Особого отдела фронта иные задачи. В соответствии с этими задачами подобран и кадровый состав.

Фрунзе решил, что Менжинский не хочет принимать на себя эту не простую операцию. Да, она рискованная, но риска все же больше у врангелевцев, которые оказались в глубоком советском тылу и отсиживаются в Матронинском монастыре, как мыши, не смея до поры до времени выбраться на белый свет. Посылая их, Врангель заранее знал, что у них никаких шансов вернуться живыми. Они – смертники. Бросая их в этот костер, Врангель рассчитывал только на то, что при удачном стечении обстоятельств они смогут хорошенько потрепать Первую конную армию, а, быть может, и уничтожить.

– Но я принимаю ваше предложение, – согласился Менжинский. – Человек десять опытных чекистов для руководства операцией я постараюсь найти. Не без ущерба для дела. Но – ладно. Это ведь ненадолго.

– Благодарю вас, Вячеслав Рудольфович. Иначе я и не мыслил. Осталось решить один небольшой вопрос.

На какое-то время Фрунзе вновь смолк. Менжинскому показалось, что он догадывается, в чем суть этого «небольшого вопроса». Не зря Фрунзе несколько раз очень пристально посматривал на Кольцова. Но на всякий случай Менжинский промолчал: вдруг Фрунзе имеет в виду что-то другое. А то так получится, что он подскажет мысль, которую так не хотел бы услышать сейчас из уст Фрунзе.

Но он услышал ее. И не из уст Фрунзе.

– Я совершенно убежден, что этой операцией, назовем ее «засада», должен командовать… – выдержав паузу, Фрунзе обвел непроницаемым взглядом всех здесь присутствующих.

– Да ясно же, кто, – торопливо сказал Гольдман. – Тут ни у кого никаких сомнений. Павел Андреевич Кольцов.

Фрунзе обратил взгляд на Менжинского:

– Обратите внимание, не я предложил, – сказал он.

– Ну и что я должен вам ответить, Михаил Васильевич? – ворчливо спросил Менжинский. Ему не хотелось расставаться с Кольцовым, у него уже возникли на него совсем другие виды. Но и идти против воли Фрунзе он не хотел. Больше того, он понимал, что Кольцов – самая что ни на есть подходящая для этого кандидатура. Уж чего-чего, а осторожности, предусмотрительности и хитрости, так необходимых при выполнении этой операции, ему не занимать.

Менжинский вздохнул и указал на Кольцова:

– Вот же он сам. У него и спросите.

– Спрошу. Но не смею нарушать субординацию. Вы – его прямой и непосредственный начальник.

– Я согласен, – Менжинский пожал плечами, давая понять, что иного решения и быть не могло.

Все обернулись к Кольцову. Он встал.

– А что тут размышлять! – сказал он. – Приказ получен. Приступаю к исполнению.