Под чужим знаменем - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Северский, Игорь Болгарин cтр.№ 94

И тут Юру осенило, он даже удивился: как это ему раньше в голову не пришло? Обернувшись к Павлу Андреевичу, он спросил:

– Вот Владимир Зенонович называет меня все время то лейб-гвардией, то юнкером… Скажите, Павел Андреевич, если это он не понарошке, я – военный?

– Наверное, – согласился с ним Кольцов.

– Нет, вы скажите мне точно! – с неожиданной недетской решимостью настаивал Юра.

– Ну раз ты носишь форму и состоишь на воинском довольствии, значит, военный, – то ли всерьез, то ли добродушно посмеиваясь, ответил Кольцов.

– Так почему же мне не дают оружия? – решительно продолжал Юра. – Мне ведь положено оружие? Ведь так? Для самообороны… Ну и вообще…

– Видишь ли, Юра, ты мал еще для оружия, – уже поучительно сказал Кольцов. – К тому же с оружием нужно уметь обращаться…

– Но мне очень, очень нужно! – вспыхнул Юра и тут же замолчал, подумал и поправился: – Очень хочется иметь оружие… как у папы…

Кольцов внимательно посмотрел на Юру и, почувствовав, что мальчик серьезно загорелся этой мыслью, решил ему помочь.

– Давай сделаем так, – сдался Павел Андреевич. – Я научу тебя владеть оружием. А потом ты покажешь свое умение Владимиру Зеноновичу. Уверен, что он будет рад. И быть может, отдаст тебе отцовский пистолет.

– Уговор, Павел Андреевич! – обрадовался Юра и благодарно прижался плечом к Кольцову.

…В просторном дворе, отгороженном высоким забором от улицы, стояло довольно внушительное здание, в котором размещалась канцелярия градоначальника и городская комендатура. Здесь было шумно и людно. Солдаты в скатках, с притороченными котелками, с винтовками в руках сгрудились вокруг белобрысого, безбрового и оттого на вид добродушно-смешливого солдатика-балалаечника.

Видавшая виды балалайка звенела весело и громко. Она подпрыгивала, вскидывалась вверх и снова обессиленно падала в руки солдатика, выделывая немыслимые коленца. А молодой балалаечник, по возрасту почти подросток, был с виду непроницаемо бесстрастен, словно каменное изваяние. И казалось, что руки живут помимо него, а он только изредка, слегка скосив глаза, наблюдает за их замысловатой работой.

Машина прокатила мимо деревянного гриба часового – оттуда, волоча за ствол винтовку, выскочил пожилой солдат, вытаращенными глазами уставился на «фиат» и уже вслед машине недоуменно отдал честь. Автомобиль остановился возле приземистого особняка.

Кольцов, не дожидаясь, когда шофер откроет ему дверцу, вышел из машины. Балалайка в руках у балалаечника замерла и упала вниз, солдаты вытянулись, приветствуя офицера.

Кольцов с небрежным адъютантским артистизмом приложил пальцы к козырьку и прошел в помещение градоначальства. А молодой солдат-балалаечник опять присел на ступеньку, поднял руку, расслабил пальцы и на мгновение застыл. Потом снова лихо ударил по струнам.

Юра с неподдельным восторгом уставился на виртуоза, который и сам, прикрыв глаза, вслушивался в чарующее волшебство своей музыки. Кто-то весело и азартно приговаривал:

– Балалаечка играет – мое сердце замирает…

В кабинете градоначальника Кольцов в это время, строго поглядывая на полковника Щетинина, говорил:

– Для встречи наших верных союзников пригласите из местного общества наиболее именитых… Ну и город, само собой, надо привести в порядок.

Вытирая большим фуляровым платком лоб и щеки, одышливо развалясь в кресле, Щетинин записывал распоряжения Кольцова на листке бумаги и суетливо отвечал:

– Сам! Сам, господин капитан, собственным неусыпным оком прослежу за дворниками и домовладельцами. С мылом, с мылом заставлю этих каналий мыть тротуары. Пусть его превосходительство не беспокоится.

– На днях Владимир Зенонович изволил быть в театре и выразил удовольствие, что в городе гастролирует оперная труппа… Англичане и французы, должно быть, большие любители оперы…

Усердно слушавший Щетинин заулыбался.

– Будет исполнено! Прикажу им играть исключительно английские и французские оперы…

Кольцов несколько озадаченно посмотрел на градоначальника, затем, снисходительно улыбаясь, сказал:

– Ну не обязательно английские и французские. Пусть играют то, что у них есть. Неплохо им послушать и русскую оперу, например «Евгения Онегина»…

…А пальцы солдата с непостижимой быстротой касались струн балалайки, бежали по грифу, словно стараясь догнать друг друга, но, так и не догнав, замирали…

Увлеченные игрой солдаты не заметили, как к кругу подошел поручик. По лицу его скользнула злая, оскорбленная гримаса, лицо вытянулось, он нервно передернул плечом и ударом ноги выбил из рук музыканта балалайку.

– Почему не приветствуете офицера? Распустились, скоты! – мальчишечьим фальцетом вскричал поручик.

Солдаты отхлынули от крыльца, приниженные и растерянные, не в силах понять беспричинной злости поручика. Но вытянулись в струнку.

Около поручика остались стоять только солдат-музыкант и Юра. Солдат понуро смотрел на разбитую балалайку, лежавшую у ног Юры.

Поручик брезгливо посмотрел на балалайку, перевел взгляд на солдата и опять закричал:

– Как стоишь?!

И тут шагнул вперед Юра. Он вскинул голову и возмущенно крикнул:

– Вы гадкий человек! Вы не смеете так поступать!..

– Что?.. Что ты сказал?! – Разъяренный офицер резко обернулся к Юре.

– Поручик, подойдите сюда!

У полуколонн подъезда стояли Кольцов и Щетинин.

– Слушаю! – козырнул поручик, подбегая и не понимая, к кому обращаться – дородному, но неряшливому, в мятом кителе полковнику или щеголеватому молодому капитану со сверкающими аксельбантами.

Кольцов, небрежно вскинув два пальца к фуражке, процедил сквозь зубы:

– Воюете со своими солдатами? Не стыдно вам?

– Представьте, не стыдно! – вдруг задергался поручик, и в глазах его проступили слезы. – Такие вот развеселые мужички грабили наше имение… И сожгли. Мать погибла, сестра…

Юра посмотрел на стоявших поодаль солдат. Он увидел разные лица – злые, покорные, гневные, смиренные. На некоторых было различимо даже выражение сочувствия к юнцу-поручику с его латаной гимнастеркой, старыми чинеными сапогами. Но было и нечто общее на этих лицах – печать страшной усталости от бесконечных войн.

– Дисциплины больше нет! – кричал поручик. – Офицеров не признают… А вы что думаете, мне в спину не стреляли?.. И к этому привел либерализм, с него началось…

– Тсс! – Кольцов поднес палец к губам. – Хватит, поручик. Успокойтесь. – И громко сказал Щетинину, так, чтобы слышали солдаты: – Господин полковник! А вот вам и лучший концерт для гостей. Русская экзотика: балалаечники-солдаты. Соберите эдак дюжину музыкантов. Чем больше – тем лучше.