Таня Гроттер и колодец Посейдона - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Емец cтр.№ 27

– Нет, пойдешь! – сказала Жанна. Она была уязвлена невниманием Жоры к ее особе и потому особенно настойчива.

– С какой радости?

– А почему бы и нет? Тебя Шурасик на свидание пригласил?

– Допустим, нет.

– И даже не сказал, когда вы в следующий раз увидитесь?

– Аббатикова, я знаю, куда ты клонишь! Сама иди встречайся с Жикиным! – с раздражением сказала Лена, невольно вспоминая, как быстро Шурасик умчался. Откуда ей было знать, что его застенчивая творческая натура не признавала условностей?

Жанна язвительно улыбнулась. Ехидство верный спутник женской дружбы. Порой и дружбы уже нет, а ехидство все царапается кошачьими когтями.

– Сходить вместо тебя? Да запросто! А ты замуруй себя в четырех стенах, сиди и жди, пока твой заученный ботаник прилетит к тебе на пурпурных ушах!

* * *

Вечером Жикин, хвастая, показал Шурасику свою записную книжку.

– Видишь буквы ЛС! Угадай, что это? – спросил он.

– Личное сообщение?

– Сам ты сообщение! Лена Свеколт! Я назначил свидание новенькой.

Шурасик застыл. Ему почудилось, что кто-то выкопал у него под ногами яму без дна и нежно толкнул его в спину, и теперь он летит, летит, летит…

– Очень рад за тебя! А она согласилась? – сказал он, не слыша своего голоса.

Жикин презрительно махнул рукой.

– Ленка-то? Да едва в обморок не упала от счастья.

– В обморок?

– Натурально. Эти заучки всегда такие. Чувствуют, что не от мира сего, и приспосабливаются. У меня была одна такая, из лопухоидов. В первое свидание сказала, что любит футбол и бокс, а читать терпеть не может. Курила. Отпила пива из моей бутылки. И вообще была круче Гималаев! Через некоторое время мы поругались, и что выясняется? Что она терпеть не может футбол, потому что там потные дяди пинают мячик. Курить не курит, пить не пьет. Зато обожает Борхеса и Достоевского.

Шурасик был точно в забытьи. Лишь много позже лицо Жикина вновь выплыло из тумана. Кажется, Жорик задавал какой-то вопрос, даже не задавал, а повторял его раз в десятый.

– Эй, Шурасик! Очнись! Так ты поможешь мне завтра с тестом?

– Доживем до завтра, – зловеще сказал Шурасик.

– Ты поклялся Разрази громусом !

– Ты будешь удивлен, но я прекрасно это помню. Я вообще прекрасно помню все слова, сказанные мной с трехлетнего возраста включительно… И всех, кто разрушил города, которые я построил, – процедил Шурасик.

На миг Жикину показалось, что глаза у него стали колючими и неприятными. Испытав непонятную тревогу, он улизнул.

Весь вечер Шурасик упорно изобретал способы разлюбить Лену Свеколт. Он применял сложнейшие виды магии, представлял ее себе с мусорным ведром на голове, жующей тухлый крысиный хвост и пытался утрировать ее недостатки. Все было напрасно. Он продолжал любить ее.

* * *

Заглянув незадолго до начала теста в комнату Шурасика, Жикин обнаружил, что Шурасик сидит за столом с красными от недосыпа глазами. Услышав, что кто-то вошел, он повернулся к двери.

– А, это ты, друг мой Жика? И что же ты хочешь мне сказать?

– Ты что, забыл! Всего пятнадцать минут осталось! – нетерпеливо крикнул Жора.

Шурасик посмотрел на него еще проникновеннее.

– Не всего пятнадцать минут, а целых пятнадцать минут! Все важные вещи в этом мире происходят именно за четверть часа! За это время может рухнуть государство, можно встретиться и навеки влюбиться, можно расстаться, можно распрощаться с одними ценностями и обрести другие! И все это за жалкие пятнадцать минут! Время порой бывает очень наполненным! – сказал он загадочно.

– Шурасик! Ты головой не ударяйся!

– Не перебивай, плебей! Мы страдаем, мы мечтаем о чем-то, а потом это оказывается фальшью, ерундой. И становится ясно, что усилия абсолютно не стоили жертв. И тогда в финальный момент мы бываем разочарованы. Так что, возможно, стоит, прибежав первым, остановиться у самой ленточки, не оборвав ее? Эту мысль впервые высказал мой дядя Гриша, три года копивший на машину и задавивший собственную собаку в первый же день, когда он сел за руль.

– Шурасик, я тебя придушу! Медузия и Поклеп уже в аудитории! Сарданапал вот-вот внесет тесты! Скорее! – взмолился Жикин.

Шурасик надул щеки и брезгливо потрогал их пальцем. Потом достал из ящика блокнот. Движения его стали решительными.

– Ладно, Жикин! Не буду тебя больше терзать. Семнадцать рун вероятности Кекуса Кровавого я нарисовал сегодня ночью на предпоследнем столе в среднем ряду! Нарисовал, естественно, соком иудина дерева, чтобы их нельзя было увидеть. Так что тест тебе достанется один из самых легких.

– А если там уже кто-то сидит? На счастливом месте? – с беспокойством спросил Жикин.

Шурасик посмотрел на него как на идиота.

– Не волнуйся! К семнадцати рунам я добавил руну тревожности. Даже Поклеп не усидит там и минуты! Ему будет казаться, что Милюля ушла к водяному или что Тибидохс в огне… Со всеми прочими случится то же самое, если, разумеется, они случайно не сотрут руну. Но это маловероятно.

– Хорошо, допустим, я туда сел. А дальше? – спросил Жикин.

Шурасик решительно выдрал из блокнотика страницу.

– Здесь записано заклинание второй сущности Ферапонта Элегиуса! Прочтешь на месте. Все ударения на первый слог. Когда магическая формула будет произнесена, я смогу переселиться в тебя.

– А где буду в это время я? – забеспокоился Жикин.

– В моем теле! Или, оказавшись вообще без души, оно грохнется носом об парту и перестанет дышать. Это как минимум вызовет подозрения, – сказал Шурасик.

– А это обязательно? Твое тело мне не нравится, – проговорил Жикин.

Шурасик усмехнулся.

– Хоть в чем-то мы с тобой похожи… Если не хочешь – все отменяется. Магия Ферапонта Элегиуса иначе не действует. И имей в виду, оказавшись в моем теле, ты не вспомнишь даже своего прежнего имени. До момента обратного переселения, разумеется. Так происходит со всеми, кто произнес это заклинание.

– А ты будешь все помнить?

– Я да. Но, в конце концов, и тесты писать буду тоже я, – мягко заметил Шурасик.

Жикин посмотрел на часы.