И целого мира мало - читать онлайн книгу. Автор: Раймонд Бенсон cтр.№ 21

Она медленно протянула к нему руку. Губы ее раскрылись, молча призывая его. Бонд взлетел по лестнице к ней, и губы их встретились в страстном поцелуе. Она застонала и обмякла в его руках, отдаваясь на его волю. Он поднял ее на руки и отнес в спальню.

Напряжение последних дней настигло их. Они раздевали друг друга, слыша только собственное тяжелое дыхание. Она провела руками по его волосам, чуть поцарапав щеки, и поцеловала его. Он порвал молнию платья у нее на спине; Она ахнула, услышав рвущийся звук, но это лишь возбудило ее еще больше.

Она притянула его на кровать и укусила за губу в поцелуе, выгнула спину, пропуская его руки под свое грациозное тело. Стоны ее превратились из тихого всхлипывания в горловые крики страсти.

Они предавались любви медленно, томно. Это нельзя было торопить. Огонь в них горел глубоко, и они вместе выпускали его из своих тел, так что на коже выступали бисеринки пота.

После первого оргазма они лежали в объятиях друг друга, ровно дыша. Ее рука скользила по контурам его тела, пальцы ласкали покрытую синяками левую ключицу.

– Я знала это с той минуты, когда впервые тебя увидела. Знала, что будет так.

– Ч-ш-ш, – сказал Бонд, целуя ее в шею. Ее рука нырнула в стоящее рядом с постелью ведерко со льдом. И она приложила серебро льда к себе между полными грудями, вокруг набухших сосков. Она вздрогнула от удовольствия, ощутив проникающий в разгоряченную кожу холод, стрелами разошедшийся по всему телу. Это был прием, которого Бонд раньше не видел. Потом она потерла льдом больное плечо Бонда.

– Ах ты, бедняжка, – прошептала она. – Это, наверное, больно...

Она поцеловала покрасневшее тело и слизнула талую воду.

– ...И требует постоянного внимания, – сказал Бонд, слизывая капли с ее правой груди.

Она провела языком по бороздке над сухожилием. Раньше она уже показала, что умеет языком исполнять такое, о чем большинство мужчин может только мечтать, и сейчас тоже сработала не хуже.

– Для одного дня льда достаточно, – сказал Бонд, ласковым движением вынимая лед у нее из руки и бросая в угол.

Потом, когда они достигли изнеможения, Бонд открыл шампанское, и постельный разговор начался снова. Он гладил ее по спине, проводя пальцами по линии позвоночника, а она спрашивала о его жизни. Он рассказал то, что рассказывал почти всем любовницам, в основном об обыденных делах, которые его интересовали. Они говорили о еде и о вине, о путешествиях и радости спорта. У них была общая любовь к горным лыжам и выбросам адреналина, с ними связанным. Они вспомнили, что они любят в Лондоне и что не любят. Говорили о музыке и живописи, и он выразил восхищение восточной философией. Говорили о сексе и о том, что для каждого из них желанно. Она признала, что никто из прежних любовников и близко не мог так ее удовлетворить, как Бонд.

Она говорила ему о своих мечтах и целях, и как она хочет сделать компанию своего отца мировым лидером.

– В детстве, – говорила она, – я очень любила играть в "принцессу". Отец меня баловал. Он так и называл меня – "маленькая принцесса". И часто говорил, что когда я вырасту" я буду настоящей принцессой. Это ужасно, но я, кажется, всегда в это верила. Но это же вдохновило меня на работу для этой цели. Хотя он меня и баловал, я не считала, что это свалится на меня само собой. И мне сейчас не хватает отца.

– У меня было впечатление, что вы с отцом не очень ладили, – сказал Бонд.

Она рассмеялась. – Кто тебе такое сказал? Наверное, Давыдов. И только потому, что он имел удовольствие видеть нас, когда мы в самом деле ссорились. Могу сказать, что мой отец ссориться умел; а я, кажется, унаследовала от него эту приятную черту. У нас были бешеные битвы по поводу деловых решений, но это не значит, что мы друг друга не любили. Я уважаю отца, а он уважал меня. И свое место в "Кинг Индастриз" я заработала. В университете я училась, как черт. И отец знал, что во мне есть все, что для этого нужно.

– Моя начальница в МИ-6 была о нем очень высокого мнения, – сказал Бонд.

– Милая М., – ответила Электра. – Настоящая леди. Она ко мне относилась, как мать.

– Расскажи мне о матери, – попросил Бонд.

– Я помню, что она была добрая, но тихая и застенчивая. Интраверт. Она говорила очень тихо, почти шептала. Происходила она из очень культурной семьи, которая, боюсь, не слишком разбиралась в бизнесе. Мой отец – да, он спас их семейное предприятие, но для этого ему пришлось его у них отнять. Мать умерла, когда мне было шесть. Какой-то вид рака, который поражает неожиданно и быстро распространяется. Я немного об этом помню – помню только, что это было для меня очень несчастное время. Если правду сказать, я не так уж много помню счастливых времен.

– Почему?

– Родители... они ссорились. Часто. И это почти все, что я помню об их отношениях. Если вспомнить, они ссорились в основном из-за меня. Иногда я вообще удивлялась, зачем они поженились. Нет, они, конечно, любили друг друга, но были очень разными людьми. Из двух разных культур. И все равно во время болезни отец всегда был рядом с ней, и она умерла в больнице, держа его за руку.

– Извини, что спросил.

– Ничего. Я гляжу назад и понимаю, что не так уж много у меня осталось воспоминаний о матери. В конце концов она умерла, когда я была маленькой. Помню колыбельную, которую она мне пела. Одно из немногих приятных о ней воспоминаний.

И она запела простенькую мелодию, медлен-но и тихо. Потом подняла глаза на Бонда и улыбнулась.

– Начальные слова – бессмыслица. А дальше так: "В огород пошли телята, надо их прогнать, чтоб капусту не поели, а детка будет спать. Спи, младенец, вырастай, прогони телят, спи, усни, моя дочурка..." Я так никогда до конца и не поняла своей матери. Не знаю, почему. Она боялась, всегда чего-то боялась. А чего – я не знаю. Жизни, быть может.

Она помолчала и стала говорить дальше:

– А я росла совсем другой. Мне всегда всего в жизни было мало. Я была папина принцесса. Он обещал мне весь мир, и, кажется, я получила его раньше, чем сама думала.

– Похоже, ты отлично справляешься с делами компании.

– Спасибо на добром слове. Но ты не знаешь, насколько для меня важно закончить нефтепровод. Это будет из тех событий, которые творят историю, – я это знаю; И я обязана закончить его ради памяти отца, но знаешь... И ради матери тоже. Не будь это ради нефтяной компании ее семьи, и той земли, что разрабатывал давно мой отец... нас бы сегодня здесь не было. Предки моей матери много лет держались за эту нефть. И это вопрос чести.

Она сама выразила словами то, что Бонда в ней привлекало. Это была страсть, которую она во все вкладывала – в работу, в спорт, в любовь к родителям или в неистовый секс, которым так наслаждалась.

Гладя ее плечи, Бонд обратил внимание на необычную серьгу у нее в ухе. На том ухе, которое на присланной похитителями фотографии было перевязано. Оправа бриллианта была сделана широкой, прикрывающей часть кожи.