Штопор - читать онлайн книгу. Автор: Иван Черных cтр.№ 79

— Кто же он был?

— Студент Ташкентского университета. Мы учились с ним вместе. Я любила его.

— А он?

— И он. Иначе зачем бы он повез меня к себе на родину?

— Давно вы поженились?

— В восемьдесят четвертом. А в Афганистан уехали в восемьдесят пятом, после окончания университета.

— И как же вы позволили уйти ему в душманы?

— Если восточная женщина противоречит мужу или не согласна с его решением, она недостойная жена и презираема всеми.

— И все-таки вам удалось уговорить его уйти из отряда?

— Нет. Ему самому надоела собачья жизнь, спать под кустами, в норах, есть черствые, холодные лепешки, выполнять волю злых и жестоких людей. Масуд много причинил нам зла, и Абдулахаб убил его.

— Кто такой Масуд?

— Сардар. Военный начальник, господин.

— Почему же вы не ушли к нашим? Не сдались?

Женщина помолчала.

— Поначалу мне удалось уговорить Абдулахаба уйти в Советский Союз. Но в последний момент муж передумал: у нас появились драгоценности, и он сказал, что в Советском Союзе их отберут. Потому решил перебираться в Арабские Эмираты. Мы поссорились…

— Да, невеселая история, — посочувствовал Николай. — И чего вам в Советском Союзе не хватало?

— Вы летчик? — спросила Земфира.

— Да.

— А чего вам на земле не хватало, что вы полезли в небо?

— О-о, — засмеялся Николай, — вы хотите сказать, что вас в чужую страну тоже позвала романтика?

— Нет — глупость, а не романтика. Вот вы чудом остались живы, а я… Мать не раз говорила мне, что значит жена мусульманина. Да и сама я знала, видела, как отец обращается с ней. А когда он оставил нас, мне казалось, что виноват материн строптивый характер. Хотелось доказать, что счастливую семью создают любовь, женская нежность и покорность. Ошиблась. Покорность — это унижение, рабство, это надругательство над собой. Лучше умереть, чем так жить…

Плечо ныло, и по телу разлилась такая слабость, что трудно было пошевелиться. А становилось холодно, не согревала и демисезонная куртка. Николай застегнул замок повыше, приподнял воротник — не помогло; его начала бить дрожь.

Женщина прислонила к его лбу ладонь.

— У вас жар, — сказала тоном медсестры, приставленной ухаживать за больным. — Вам надо сделать хорошую перевязку, продезинфицировать рану.

— В этих-то условиях? — усмехнулся Николай.

— У вас есть аптечка?

— Только индпакет.

— Давайте индпакет.

— До утра потерпим.

— Мне кажется, рана сочится, я чувствую запах крови.

— Ничего, вся не вытечет.

Он тоже чувствовал, что левая сторона куртки намокла еще больше и сильно отяжелела, но довериться жене душмана не решался: кто знает, что у нее на уме; стоит чуть надавить на рану, и он потеряет сознание. А возможно, где-то недалеко ее муж с единоверцами. Надо уходить как можно дальше.

Надо идти. Видимо, душманы организовали погоню… С такой болью в плече он плохой ходок. И здесь оставаться небезопасно — узкая горловина между рекой и горами, на них запросто могут наткнуться… И вертолету сесть трудно, особенно при таком ветре.

В том, что в полку уже что-то делается для оказания помощи десантникам и экипажу вертолета, Николай не сомневался. Но практически эта помощь может явиться не раньше утра: десантников выбросят на Золотую гору (душманы к тому времени могут и сами уйти), Николая обнаружат, когда он даст им сигнал. А ракетницу взять из вертолета не удалось, не до нее было. Значит, при любых ситуациях надо уходить отсюда, найти более подходящее место для посадки вертолета и спрятаться там…

Его тревога, видимо, передалась и женщине.

— Надо идти, — сказала она тоном, в котором Николай уловил искреннее желание помочь ему.

А ему трудно было подняться. Голова гудела от боли, и он боялся потерять сознание.

— Если Абдулахаба ранили, он пошлет за мной погоню, — заговорила она еще убедительнее. — И у меня драгоценности, с которыми он не захочет расстаться… Давайте я помогу вам подняться, — взяла она его под руку.

— Подождите. Душманы могут прятаться за камнями и увидят нас.

— Пока их здесь нет, но где-то недалеко. — Она еще раз выглянула за валуны и встала. — Видите, не стреляют. — Снова взяла его под руку.

Он с трудом поднялся и, поддерживаемый ею, медленно и осторожно стал спускаться вниз, где валунов было меньше и идти легче.

Ветер стихал, и Николай подумал, что вертолеты могут появиться раньше. Но как дать им знать о себе? Разжечь костер?.. Душманы ухлопают его раньше, чем вертолет решится на снижение.

А идти было очень тяжело. Каждый шаг отдавался по всему телу болью, голова кружилась, и ноги казались свинцовыми. Он обхватил здоровой рукой плечо женщины и, как ни стыдно было, почти висел на ней, чтобы не упасть. Она, к его удивлению, оказалась намного сильнее, чем предположил он, глядя на хрупкую и худую фигуру.

Они прошли еще минут сорок, и вдруг Николаю показалось, что за ними кто-то идет. Он обернулся. Ни светящихся глаз, ни какой-либо подозрительной тени не увидел. И все-таки проверить надо было.

У реки по-прежнему встречались редкие невысокие деревца или колючий кустарник. Он выбрал кустарник погуще, сразу за поворотом, и шепнул Земфире:

— Подождем.

Идти дальше не хотелось. И из-за усталости, и из-за того, что здесь было сравнительно тихо и площадка позволяла вертолету беспрепятственную посадку. И отсюда они первыми увидели бы преследователей…

Вот только собачий холод. Зубы снова начали выстукивать противную дробь. И боль — словно кто-то выкручивает руку.

— Наденьте мою куртку, — предложила Земфира и стала расстегиваться.

— Не выдумывайте, — остановил ее Николай. — Сами замерзнете.

— На мне свитер, теплый, из овечьей шерсти.

— А на мне — летная куртка, с ватином и подкладкой, — попытался шутить он. Но каждое слово отдавалось в плече болью.

— Тогда кладите вот сюда голову, вам будет удобнее и отдохнете быстрее.

— А если усну?

— Я буду сторожить. Или как у вас, военных: на страже… Все-таки, может, перевязать рану?

— Нет. Бинт присох.

Она почти силой положила его голову к себе на колени, наклонившись, старалась согреть своим телом.

Он был ей благодарен и почти верил. Как оказывается мало надо, чтобы понять человека, проникнуться к нему сочувствием и уважением. И Земфирины руки, прикрывшие полой куртки раненое плечо и придерживающие голову, были так нежны и ласковы…