Сгоравшие заживо. Хроники дальних бомбардировщиков - читать онлайн книгу. Автор: Иван Черных cтр.№ 35

Хорошему настроению, правда, способствовали не только перебазирование и теплая погода — южные ветры несли уже оттепель, — но и боевые успехи: полк нанес ряд ударов по Мариупольскому и Харьковскому заводам, где немцы наладили ремонт танков, по Херсонскому и Николаевскому аэродромам, по портам и железнодорожным узлам с вражеской техникой. За боевые достижения Меньшикову и многим его подчиненным присвоили очередные воинские звания, а главное, полк, который был на грани расформирования из-за больших потерь, снова стал расти — прибыло пополнение из училищ, из госпиталей. За две недели вернулись восемь человек — летчики, штурманы, воздушные стрелки и стрелки-радисты, считавшиеся погибшими. А сегодня утром из госпиталя прибыл лейтенант Туманов. Меньшиков так обрадовался, словно дождался родного сына: обнял его и расцеловал. Правда, в санкарте, которую привез с собой лейтенант, было записано, что он нуждается в стационарном лечении, постоянном наблюдении врачей и, разумеется, к летной работе не допускается. Но важно, что он вернулся в полк, к фронтовым товарищам, к самолетам. Рвется в небо, утверждает, что чувствует себя хорошо. И дай-то бог. Для настоящего летчика полеты что воздух — без них он зачахнет. А врачи, они тоже люди и могут ошибаться. Во всяком случае, он, командир полка, сделает все, чтобы вернуть лейтенанта к летной работе. Хорошего помощника Меньшиков обрел и в заместителе по летной подготовке майоре Омельченко, богатырского сложения летчике, бывшем заводском испытателе.

— Туман редеет, товарищ подполковник, — доложил Омельченко. — Через часок можно взлетать.

— Экипаж и самолет готовы?

— Как учили, — ответил Омельченко своей любимой поговоркой. — Ночью на Харьков?

— На Полтаву, — уточнил Меньшиков. — Эскадра «Удет» там обосновалась.

— А как с прибывшими?

— Как и планировали. Вначале я слетаю с ними, дам провозные — и на боевое задание. А вот кого к Туманову в экипаж подберем?

— Так он же не допущен к летной работе! — не понял командира заместитель.

— Кем?

— Врачами, — уточнил Омельченко. — Разве вы не читали его санкарту? Он же в корсете ходит.

— Читал. И про корсет слыхал. Но мы-то с тобой командиры или администраторы бездушные? Туманова надо поддержать верой в его силы, в способности, подбодрить.

— Понял, товарищ подполковник. В таком случае можно Серебряного.

— Можно, — согласился Меньшиков. Но кандидатура пришлась ему не по душе. Серебряный прибыл в полк недавно из другой часта. Судя по летной книжке, налетал более двухсот часов, совершил двенадцать боевых вылетов. А полетел с тем же Омельченко — забыл на боевом курсе включить тумблер электросброса бомб, во втором полете и того хуже: чуть не потерял ориентировку. Нервный, суетливый, вспыльчивый. Любит выпить…

Омельченко, видно, догадался, чем озадачен командир, пояснил свой довод:

— У Туманова отличная выдержка, такт, он сумеет урезонить этого ветрогона.

— Будем надеяться. А радиста и стрелка?

— И радист со стрелком есть — Сурдоленко с Агеевым. Хорошие ребята. У Сурдоленко золотые руки, Агеев на счету имеет двух «мессеров».

Кандидатуру Агеева Меньшиков принял безоговорочно. А вот Сурдоленко… У парня действительно золотые руки, безотказный помощник авиаспециалистов — что ему ни поручи, все сделает. Грамотный, толковый парень, с последнего курса мединститута ушел в авиацию. И он, пожалуй, больше принесет пользы на земле, чем в небе. Но Омельченко и тут имел веский довод:

— Сурдоленко затем и бросил медицину, чтобы летать. Он уже зачеты начальнику связи полка по морзянке сдал. Подрезать ему крылья тоже непедагогично.

— Ну что ж, Сурдоленко так Сурдоленко, — кивнул Меньшиков.

23/II 1942 г. …Боевые вылеты не состоялись из-за тумана…

(Из боевого донесения)

23 февраля, в День Красной Армии, погода резко начала меняться: с Азовского моря подул теплый ветер и к полудню аэродром затянуло густым туманом. О полетах не могло быть и речи, и Меньшиков разрешил работникам столовой накрыть на ужин столы по-праздничному, а в 18 часов объявил общее построение полка для зачитки приказа Верховного Главнокомандующего.

После обеда Александр хотел навестить Риту — она отдыхала перед дежурством, — но его увидел Меньшиков и нарушил все планы.

— Александр Васильевич, — обратился он к лейтенанту не как к подчиненному, а как к давнишнему приятелю, — к нам в полк прибыли девушки. На пополнение. В авиации они, сами понимаете, ничего не смыслят. А надо как можно скорее подготовить из них мотористов, прибористов, вооруженцев. Но вначале надо определить их, кого куда с учетом образования и способностей. Думаю, вы хорошо с этим справитесь. Сейчас девушки в штабе, ступайте и займитесь ими.

Их оказалось десять человек — молоденьких девушек, обмундированных в новенькие, еще топорщившиеся гимнастерки и юбочки, коротко подстриженных, очень похожих друг на друга, озорных, бойких на язык. Они, едва лейтенант представился и открыл цель своего прихода, окружили его и засыпали вопросами: будет ли лейтенант учить их, кто он по профессии — летчик или штурман, женатый или холостой. Поняв, что с каждым его ответом число вопросов растет в арифметической прогрессии, Туманов выбрал из всех самую говорливую и протянул ей лист бумаги:

— Составьте мне список девушек по алфавиту и по этому списку заходите ко мне по одной в кабинет командира полка.

Как Александр ни старался быть с девушками строгим и сугубо официальным, как ни стремился побыстрее закончить «аттестование», он еле управился к началу построения. Семерых девушек отобрал в мотористы, одну — в прибористы и двух решил рекомендовать в БАО — очень уж они были хрупкие, нежные.

Отправив девушек в распоряжение старшины, Александр заторопился на построение.

Уже начинало темнеть. Густой туман ускорил наступление сумерек. Земля будто парила: теплый ветер растоплял последние остатки снега, поднимал лохматые клочья влаги и гнал их к северу.

«Вот и прикатила весна», — подумал Александр, не зная, радоваться ему или огорчаться. Полеты теперь надолго закроют: то туман не позволит, то аэродром раскиснет. С одной стороны, будет время подготовить как следует экипаж, научить воздушных стрелков бить без промаха по целям под различным ракурсом; с другой — весь полк будет бездействовать, а немцы, по всему, именно на юго-западе сосредоточивают силы. И по рассказам однополчан, летавших на разведку, и по сообщениям Совинформбюро.

На полпути к казарме — построение намечалось там — Александра догнал штурман, капитан Иван Серебряный, в распахнутом реглане, в лихо сдвинутой набок фуражке. Рассказывали, что он носил ее и в Сальске, не обращая внимания ни на сильные морозы, ни на ураганные ветры. Ему шел тридцатый год. Но то ли за маленький рост, то ли за ребяческий, дурашливый характер все, старшие и младшие, называли его просто Ваней, подшучивали над ним и подтрунивали, кто как мог. Серебряный же шуток не понимал, «заводился», как говорили остряки, «с полоборота», и это еще более подогревало любителей позубоскалить. Александру же что-то в Серебряном нравилось, и они сошлись быстро.