ВИТЧ - читать онлайн книгу. Автор: Всеволод Бенигсен cтр.№ 18

— Тоже мне первопроходцы, — усмехнулся Куперман.

— И давно гуляете? — спросил Файзуллин.

— Чуть меньше часа, — ответил Куперман и зевнул. — Больше тут и не требуется. За сорок минут можно весь этот сраный Привольск обойти.

— Завод видели?

— Да видели, видели. Завод как завод. Воняет только.

— Значит, просто гуляете? — спросил Файзуллин.

— А вы?

— Мы так… — смутился переводчик.

— Ну, вот и мы так. Ищем дыру в заборе.

— Была б дыра, в нее бы уже давно собаки пролезли, — пробормотал Авдеев.

— Резонно, — согласился Куперман. — А кто-нибудь знает, как Берлинскую стену преодолевали?

Раздалось несколько голосов.

— Подкопы…

— Тоннели вроде рыли.

— Да за деньги переводили, — заметил правозащитник Ледяхин. — Западная Германия не скупилась на переброску политзаключенных.

— М-может, и на н-нас кто д-деньги даст, а? — робко спросил журналист Зуев.

— Да кому ты на хер нужен? — хмыкнул Авдеев и рыгнул.

— Сионизм не пройдет! — выкрикнул критик Миркин. — Русский не продаст свою совесть за деньги мировой закулисы.

— А ты, я вижу, тут самый русский, — снова хмыкнул Авдеев.

— Уж порусее некоторых пьяных рож, — огрызнулся Миркин, но на всякий случай отступил назад.

— На танке еще таранили, — прорычал бас, явно принадлежащий скульптору Горскому.

— На танке, — усмехнулся Куперман. — Ты где-нибудь тут танк видел?

— Ты же спросил про Берлинскую стену, а не про эту, — разозлился Горский.

— Перелетали, кажется, — пискнул кто-то в толпе.

— Вот ты и полетишь, — буркнул Куперман, не обернувшись.

Пискнувший смущенно замолчал.

— А может, проломить ее чем-нибудь? — снова встрял Горский.

— Чем? Молотком? Или головой своей, может?

— Слушайте, — возник Тисецкий. — А что если положить всю эту шайку-лейку и айда на волю? Тут всего-то майор, лейтенант, ну охрана еще.

Куперман поморщился.

— Мало того, что за побег всех по лагерям рассадят, так еще и убийство с отягчающими припаяют. Нет, тут мы застряли хорошо… Надолго.

— А н-не хотят ли н-нас тут просто ум-морить? — снова встрял испуганный голос Зуева.

— Чем это? — хмыкнул Куперман. — Дефицитными товарами и свободой творчества?

— Да не, — выступил из толпы невысокий мужчина. Это был Вешенцев. — Тут же завод химотходов. Радиация и все такое.

— А маскарад зачем тогда?

— Ха! Для отвода глаз, ясен корень! Вроде острова дураков. Помните, в «Пиноккио»? Там собирали непослушных детей, давали им кататься на карусели, мороженое-пирожное. А они тупели и в ослов превращались.

— Некоторым из присутствующих и карусель не нужна, — хмыкнул Кручинин, как будто намекая на кого-то конкретного.

— Не, а что-то в этом есть, — сказал Авдеев. — Только, бля, в «Пиноккио» детей вроде заманивали. А нас-то никто не заманивал, нас силком.

— Почему это? — возмутился Вешенцев. — Заманивали! Заманили рейсом Москва-Мюнхен.

— Не, ну а зачем нас умерщвлять? Тем более с такими затратами.

— Да и кому мы нужны? — снова пискнул кто-то из темноты.

— Как зачем? — не сдавался Вешенцев. — Чтоб шито-крыто. Мы тут все диссиденты-интеллигенты. Нас — чпок, и движение диссидентов обезглавлено.

— Скажешь тоже, обезглавлено, — хмыкнул Авдеев. — А техническая интеллигенция?

— А их в свой Привольск, — продолжил развивать свою теорию Вешенцев. — Физиков в физический. Химиков в химический.

— Ботаников в ботанический, — мрачно съюморил кто-то, и в толпе засмеялись.

— Да че вы ржете? — разозлился Вешенцев. — Точно ослы. Иа-иа! И потом, как знать? Может, нас помари-нуют, мы тут все лучевой болезнью от этих химотходов заболеем, и нас выпустят. Мы и помрем на воле. Тихо, мирно.

— А охрана тоже помрет? И гэбисты?

— А может, они молоко пьют.

— Ну и ты пей, кто тебе мешает?

Вешенцев смутился и замолчал. Где-то теория дала трещину.

— А я думаю, — сказал Тисецкий, — товарищ в чем-то прав.

— Меня Андрей зовут, — хмуро заметил Вешенцев, которого покоробило казенно-советское «товарищ» в данных обстоятельствах.

— Товарищ Андрей в чем-то прав, — «поправился» Тисецкий. — Сначала пряники да пышки, а потом синяки да шишки.

— В каком это смысле? — спросил Куперман.

— В таком. Лагерь тут будет. Привезут охрану, установят вышки и мало-помалу тут настоящий ГУЛАГ будет. Просто еще не успели оформить. Будет паек, бараки, и пойдем лес валить.

— А чего его валить? Не тайга же.

— А ты откуда знаешь, тайга тут или не тайга?

— Так мошкары нет.

— Ну, значит, какой-нибудь Днепрогэс строить.

— Значит, думаешь, будут гайки закручивать? — спросил Горский.

— Не сразу. Потихоньку. Этим у нас всегда все заканчивается. Сначала землю — крестьянам, а потом бац

и коллективизация. Сначала фабрики — рабочим, а потом бац — и индустриализация. Сначала дом, типа, творчества, а потом концлагерь.

— Че-то я логики не вижу, — сказал, икнув, Авдеев.

— А ты протрезвей, увидишь, — буркнул из темноты Миркин.

— Слушай, Куперман, — прошептал Файзуллин, наклонившись прямо к уху поэта. — А че с вами майор ходит? Он че, тоже дыру в заборе ищет?

— Какой еще майор?! — выпучил глаза Куперман и судорожно обернулся.

В задних рядах толпы стоял майор Кручинин. Он тихо беседовал с кем-то.

— Эй! — раздраженно крикнул Куперман стоящим сзади. — Вы что, все это время с майором рядом шли?

— Ну да, — откликнулись те, пожимая плечами. — А че такого? Мы думали, ну ходит и ходит. Может, так надо. Не гнать же его.

Куперман чертыхнулся и сплюнул.

— Да вы, товарищ Куперман, не переживайте так, — сказал Кручинин миролюбиво. — Я скоро пойду спать. Кстати, и вам, товарищи, советую. День был длинный. Всем надо выспаться. Тем более что прогулка затянулась. А насчет побегов скажу так: не советую. Впрочем, вы и без меня это понимаете.

— А насчет ослов? — встрепенулся Вешенцев, которому все не давала покоя мысль о медленном умерщвлении.

— А что насчет ослов? Я уже все сказал. Могу повторить. Не хотите верить — не надо. Никто вас ни калечить, ни убивать не собирается, если сами не решите себя покалечить. И в ослов вас тоже превращать не будут.