Потерянный взвод - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Дышев cтр.№ 8

– Не в первый раз, – прогудел Козлов и звонко клацнул затвором.

Шевченко надел камуфляжную маску – и лицо исчезло. Лишь глаза угадывались. Остальные сделали то же самое. След в след за Шевченко группа начала спуск с высоты. Под ногами похрустывал щебень. Каждый из них чувствовал сейчас одно и то же: стало быстрее колотиться сердце, и будто бы спрессовались мгновения жизни, превратились в крепчайший экстракт. На неведомой дороге они знали лишь о своей цели, были в этом пути маленькой частицей большого механизма, который завели огромные силы. Вырваться из этого бешеного, нарастающего, стихийного движения было невозможно. В оправдание или объяснение ему звучали всеобъясняющие слова о Долге, Приказе, но высокий штиль их воспринимался как за туманным стеклом.

…Все, что делалось ими в каждый час или минуту, казалось логичным, правильным и имеющим цель. Но взятое во всеобъемлющей полноте месиво людских страданий и страстей, горя, смертей, огня, запрограммированной жестокости неожиданно размывало саму цель, а истина, как затухающий хвост кометы, исчезала за границами человеческого разумения. И оставался без ответа главный вопрос: «Зачем?» Но жизнь продолжалась. Она была как долгая или же короткая дорога к пропасти, по которой почему-то все равно стремишься идти быстрее.

– Тихо! – Ротный обернулся и замер.

Но вокруг было покойно, будто сама тишина прислушивалась к ним.

– Ступать с носка на пятку.

Некоторое время шли по седловине. Когда кто-то с шумом натыкался на камни, ротный останавливался: резко оборачивался, но уже ничего не говорил.

Шевченко знал, что командование вряд ли бы одобрило его рисковую разведку. Но война требовала активности, постоянного действия. Иначе пассивная сторона лишь противодействовала бы, отбивалась, латала бреши.

Вспыхнула и ушла мысль: «Упустил дело с дробовиком. Сознательно ведь упустил… Война списала, как река: унесла, растворила…»

Из темноты появился силуэт Козлова.

– Товарищ капитан, – Шевченко почувствовал прикосновение его руки, – там что-то, видите? Белеет.

Шевченко всмотрелся: «Известняк?» Все остановились. Командир помедлил, потом аккуратно перевесил автомат за спину, вытащил нож, глянул на Козлова. Тот кивнул и сделал то же самое.

Теперь они ползли и прижимались к теплым еще камням, а впереди было два десятка шагов крутого подъема.

Каждый молил бога, чтобы не сорвался под ногой камень, не звякнул автомат. Наконец Шевченко понял: за камнями виднелась чалма. Он посмотрел на сержанта, почувствовал, как тот напрягся. От него исходил резкий запах пота. Холодно блеснула сталь ножа. Шевченко кивнул, осторожно подался вперед, ощутил дрожь в руках. И, уже не медля, выпрямился, метнулся вперед, за ним тенью – Козлов. В единое мгновение Шевченко увидел, что человек сидит в углублении, полуокопе, сбоку – автомат, а рядом скрючился второй, с винтовкой между колен. Послышался невнятный полувозглас, полувскрик, Шевченко тут же всем телом обрушился на чалму, потерял опору, но успел сделать правильное: захватил голову под подбородком, запрокинул с силой, воткнул лезвие под горло, с хрустом продавил внутрь. Тело обмякло. Шевченко вырвал нож, почувствовал, как кровь брызнула на руки, стал вытирать их о чалму. Козлов неторопливо обтер нож. В неверном свете полумесяца глаза сержанта казались тоже неживыми.

– Пошли дальше.

– Оружие? – движением показал Козлов.

Шевченко отрицательно покачал головой. Он потер руки о шершавый бок камня, оглянулся. Они еще не шли по прямой вверх, а крались вдоль хребта, чтобы незаметно забраться на гору с другой стороны.

Грохот взрыва парализовал. В судорожном свете мелькнули восковые фигуры ребят, Шевченко инстинктивно рухнул, но тут же вскочил. Где-то вверху хлопнул выстрел, после взрыва будто игрушечный, с железным стуком сорвалась автоматная очередь.

– Все здесь? – хрипло выпалил Шевченко, лихорадочно пытаясь высмотреть людей в темноте.

– Трушина нет и Татарникова, – быстро ответил Эрешев.

– Я здесь… – Трушин задыхался. – Там Татарников! Взорвалась, наверное, мина!

– Где, веди!

– Его в клочья, в клочья разорвало! Надо уходить! Товарищ капитан…

– Веди, говорю!

– Это там, где духи убитые.

Шевченко рванул Трушина за плечо, толкнул вперед.

Над головами уже вовсю свистели пули. Разведчики не отвечали, спускались к пещере. Шевченко, уже понявший всю страшную нелепость случившегося, мертвенным голосом распорядился:

– Трушин, пойдешь и вытащишь тело.

– Нет, там мины! Надо уходить! Там шагу не сделаешь, и в клочья. – Он зачем-то сорвал с лица защитную маску, стал виден искривленный рот. – Товарищ капитан!..

Из глубины пещеры послышался стон.

– Сволочь! – Шевченко наотмашь ударил Трушина, переступил через мертвых афганцев, шагнул вперед. В пещере резко пахло сгоревшей взрывчаткой. Шевченко включил фонарь и увидел Татарникова. Он лежал на земле, подвернув руку. Одна нога была без ступни и сильно кровоточила. В обмерших глазах дрожал огонек фонаря, на белом лице застыла гримаса боли. Шевченко подхватил солдата под мышки и потащил наружу. Козлов тут же подхватил Татарникова за ноги.

– Иди, захвати его автомат. Только прямо иди, никуда не сворачивай. Стой, возьми фонарь.

Козлов вернулся с двумя автоматами и «буром».

– Духовские тоже захватил…

Шевченко не ответил – перетягивал жгутом обрубок. При лунном свете вишневая кровь казалась черной, как деготь.

– Командир, там какая-то яма в глубине. И вроде голоса слышал, – торопливо сообщил Козлов.

Рядом громыхнула очередь, будто со скоростью скатилось по камням цинковое ведро. Козлов выстрелил на вспышку.

Татарникова положили на одеяло, которое вытащили из-под убитого моджахеда.

– Командир, я прикрою! – выкрикнул Козлов.

– Возьми у нас по магазину.

Спускались мелкими шажками, торопливо, матерились сквозь зубы.

– Быстрей! – подгонял Шевченко. Он еле удерживал конец одеяла, руки онемели, вот-вот сведет судорогой. В куске материала, в который каждый мертво вцепился, заключалось все: жизнь раненого Татарникова, да и жизнь каждого из них, потому что бросить товарища не могли, как не имели возможности остановиться, передохнуть, размять затекшие, болью сведенные руки. Эрешев спускался на полусогнутых, Шевченко – рядом, а Трушин еле поспевал за ними. Со всех сторон вспыхивали злые огоньки, временами звуки очередей накрывали гулкие, усиленные ночным эхом взрывы.

Козлов нагнал их, когда они поднимались на свою вершину.

– Живой? – Шевченко перевел дух.

– Все магазины пустые. – Козлов постучал рукой по «лифчику». – Ствол уже светится.

Он тоже ухватился за одеяло, но Шевченко приказал быстро подняться к роте, привести людей на подмогу.