Потерянный взвод - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Дышев cтр.№ 20

«Кровь смывают не кровью, а водой», – вспомнил он.

– Товарищ капитан, – попросил Шарипов. – Не уходите от нас.

Шевченко вздохнул и покачал головой.

Он внимательно посмотрел на своих промокших до последней нитки ребят: у Козлова на скулах топорщилась щетина, заострился приплюснутый нос, Шарипов тоже в черной щетине, почти до самых глаз, ввалившихся, покрасневших. Оба сникшие, будто враз на десяток лет постаревшие.

…Страшно было подумать, что в этот день, первого июня, государственные мужи с пафосом и державным величием вещали о детях. О детях, для которых социализм сделал все для их счастья. Дяди в удобных свежих костюмах сидели в просторных кабинетах, торжественно витийствовали от имени страны и недрогнувшей рукой вымарывали из нашей жизни и из нашей истории правду о судьбе ребят целого поколения – живых и мертвых, раненых и искалеченных… Ведь счастливое детство не должно омрачаться. Как и вся наша жизнь. Дяди в удобных костюмах любили детей и порой украдкой смахивали слезу умиления от проделки проказника-внучонка… Те же, кто учились пока в школе, не общались с добрыми дядями, заканчивали обыкновенно девятый или десятый класс, не знали, что через год или два своими испепеленными жизнями пополнят самый длинный и самый кровавый список жертв – жертв Афгана трех последующих лет: 1983-го, 1984-го, 1985-го…

А июньский дождь продолжал посыпать капелью людей, горы, скудную, жесткую, как проволока, растительность, которая и жила только за счет этих редких подарков природы.

Это был тот самый дождь, в конце операции, который спас немало жизней и с той, и с другой стороны, который остудил камни, напоил раненых, страждущих и – на короткое время – пригасил бои в Ущелье.

– Товарищ капитан! – появился рыжий Ряшин. – Лейтенант Лапкин, кажется, умирает. Вас зовет.

Последние слова утонули в звуках грома. Шевченко вскочил и побежал за Ряшиным.

Замполита обложили со всех сторон камнями. Получилась высокая, в полметра, кладка, а сверху накрыли плащ-палаткой. Шевченко вздрогнул: до того сооружение было похоже на гробницу. Он свалил полстены в сторону, сел рядом с Борисом. Тот часто дышал, в лице – мука боли. Шевченко повернулся к Ряшину, который молча ждал указаний.

– На, отнеси раненым мою воду. – Шевченко протянул каску, которую носил уже за ремешок, наподобие котелка.

Ряшин слил воду в свою каску и ушел.

– Как ты, Борис?

– Попить бы…

– Нельзя тебе. Терпи… Зашьют брюхо. Все будет. Все…

Шевченко сдвинул брезентовую крышу, чтобы капли дождя падали на лицо раненого. Замполит прикрыл глаза, а губами тянулся к падающим дождинкам. По небу покатился гром. Пахнуло свежестью.

– Терпи… Духи уходят… Слышь, Борька, уходят. Духи – они боятся дождя.

Он встал, чтобы идти к раненым. Но не сделал и десяти шагов, как услышал за спиной негромкий металлический стук – будто уронили молоток. Он обернулся и в оставшееся мгновение увидел все: ребристый овал гранаты, прятавшегося за камень афганца с птичьими глазками на болезненном сизом лице. Кажется, мелькнуло еще лицо Ольги, взгляд ее был укоризненным и вопрошающим.

Шевченко не видел уже, как вырастали из дождя сгорбившиеся тени; впереди, со страхом оглядываясь, ступал человек с окровавленной левой рукой, в истертом мышином френче. Он пошатывался, и тонкие его губы шептали проклятия…

Капитан Сергей Шевченко и еще несколько солдат его роты чудом выжили в том жестоком бою в 1982 году в Панджшерском ущелье. После излечения ранений Шевченко действительно получил назначение на должность начальника штаба, в другую часть, в афганском городе Кандагаре. Он попрощался с бойцами и попросил прощения. За полтора года это были первые потери в его роте.

Потом Шевченко закончил Военную академию имени М. Фрунзе. Получил назначение в Западную группу войск, стал командиром полка. Ветры перестройки и «новое мышление» руководителей страны Горбачева, затем и Ельцина нанесли армии урон, сопоставимый с самыми тяжелыми годами Великой Отечественной войны. Уход российских войск из Европы напоминал поспешное бегство. Полк Сергея Шевченко тоже был выведен – в Уральский военный округ. Место дислокации – чистое поле. Даже в Афганистан входили более организованно, о моральном духе и говорить не стоило.

Афган вспомнить пришлось в конце 1994 года. Шевченко получил приказ вместе с полком убыть в Чечню. Он пытался доказать, остановить бездушную военно-государственную машину, умолял не посылать на убой молодых, необстрелянных пацанов, потому что слишком хорошо знал, что такое война. Он просил его самого отправить в Чечню на самый сложный участок, на любую должность… Но – командира полка поставили перед выбором: или выполняешь приказ, или увольняем по дискредитирующим обстоятельствам. У Шевченко были свои понятия офицерской чести. И он принял самое трудное решение в своей жизни: написал рапорт на увольнение, отказавшись вести своих бойцов на верную гибель.

А его полк все равно отправили в Чечню. Новогодняя, 1995 года ночь стала кровавой бойней для сотен мальчишек, одетых в солдатскую форму.

К сорока годам ветеран афганской войны, орденоносец Сергей Шевченко и его семья остались без квартиры. И тогда он решает записаться на прием к своему бывшему, еще по Афганистану, командиру полка. Тот к тому времени сделал блестящую карьеру, стал генерал-лейтенантом, начальником Главного управления кадров Министерства обороны.

Опальный офицер долго ждал в приемной, пока не появился помощник, сухо сообщивший, что прав на квартиру он не имеет по причине невыполнения приказа в боевой обстановке и проявленной трусости.

Шевченко выжил в Панджшере, уцелел в Кандагаре, когда сам лично вытаскивал раненых и убитых с поля боя. Он знал цену солдатской жизни, и ее сохранение для него было главным мерилом командирского труда, его совести и чести.

Шевченко выжил в Афгане. Но спустя двенадцать лет эта война вновь вернулась к нему и забрала его, вслед за ребятами его роты, погибшими на скалах Панджшера.

Сергей умер неожиданно. У него просто остановилось сердце. Как останавливается, когда в него стреляют в упор.

Страна чудес: часового выставили у дверей женского модуля! Я стараюсь сдержать эмоции, но голос меня выдает. После подрыва на «итальянке» мой голос стал нервным и лающим. Горелый поднимает глаза, устало цедит:

– У вертолетчиков позаимствовал…

– Что? – не понимаю я.

– Опыт, говорю, замполит у вертолетчиков позаимствовал. – Он зевает. – Все эти жалкие попытки решить вопрос силовым методом…

Горелый устал. Комплекция у него внушительная, и оттого ему на этой подлой жаре тяжелее, чем мне.

– Какой вопрос?

– Взаимоотношения полов.

Заскорузлое полотенце порхает у моего носа. Горелый обтирается. У него мохнатая спина и грудь. Черные волоски блестят и топорщатся.