Вы хотели войны? Вы ее получите! - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Дышев cтр.№ 3

* * *

... Полеты в горах и, особенно в ущельях, ни с чем ни сравнимы. Они смертельно опасны для новичка, а для профессионала – сгусток восторга. Жара, высокогорье, воздух разреженный, плохо держит машину, движки задыхаются. А к этому еще – перепады температуры воздуха на склонах, на нагретой стороне горы, и теневой, зубчатый рельеф... И вот ветер становится непредсказуемым, коварно меняя направление и силу в самый опасный момент, мгновенно лишает винтокрылую машину опоры. Наконец зависаешь перед посадкой, и не разглядишь толком, на картах ведь не нарисовано, что там под брюхом – щебень или пыль. И окунаешься с головой в серую, будто цемент, «муку», ни черта не видишь, кроме круговерти, теряешь чувство реальности, пространственную ориентацию, а пресловутый «третий глаз» не срабатывает. И надеешься только на божье провидение, ангела спасителя. А не углядели тебя всевышние силы в этой пылюке – получай «гроб с музыкой». Вертушка цепляет винтом препятствие, мгновение – и ты с пацанами уже на боку, лопасти-крылья, чуть задев скалы, беззвучно разлетаются в щепки. А там, как повезет, может. и не вспыхнет аппарат. Но на это надежды – ноль с палочкой: керосину на борту около двух тонн, и непременно зальет он застопорившиеся раскаленные двигатели, и тут уж думать нечего: вместе с ребятами быстрей уносить ноги, скачками и ползком... Ведь вертолет, сердешный, сгорает быстро, минут семь-десять, и остается один обгорелый каркас, долго потом чадящий резиной и маслами.

Но Денис недаром был летчиком первого класса, а полеты в горах освоил еще в Чечне, что дорогого стоило. И все же, каждый раз, вылетая в горы, он, будто летел впервые, собирал в кулак все силы, волю, напряжение. Древние исполины панибратства не прощают. За спиной – не только экипаж и десант, но и его ведомый, Юрка Каюков, еще далеко не ас, но у которого, как говорят в авиации, уже «появилось в заднице перо»... «Винтокрылый пегас» среди скал, круч и ущелий, едва почует слабину, неопытность, невнимательность, тут же проявляет необузданный норов; и скакуна не удержать у пропасти, как ни рви поводья. А поводья – это ручка «шаг-газ», и сейчас тонкая, как у музыканта, рука Сурцова слилась с ней в одно целое, и малейшее ее движение отзывалось в грациозном рисунке полета «вертушки».

«Это тебе не джостик», – подумал Родин и, оторвав зачарованный взгляд от ручки управления, увидел впереди, в километре, движущиеся по дороге три полугрузовых автомашины; толкнул Сурцова. Тот отмахнулся, мол, кому ты показываешь: летчику с бинокулярным, стереоскопическим, трансфокаторным зрением с круговым визуальным обзором! Впрочем, Сурцов тут же добавил оборотов, «вертушка» стремительно понеслась навстречу цели.

– Пугнем? – прокричал Родину.

– Засади! – поддержал Иван.

Вертолет спикировал, очередь из носового пулемета вспорола пылевыми фонтанами дорогу перед первой машиной, та резко тормознула, и вслед за ней остановились две остальные.

Четыре или пять человек выскочили из машин, задрали головы на обрушившихся монстров-стрекоз. С высоты в этой толчее летчики и десантура не сразу и углядели отделившуюся фигуру в грязно-черном одеянии и круглой темно-зеленой шапочке. Мужчина вдруг вскинул короткую, явного назначения трубу, нацелил в зависший вертолет. Родин похолодел, бессильно сжав автомат, понимая, что нет, уже никак не успеет выскочить из-за спин летунов к блистеру. Эх, не та, не та позиция... И Сурцов с яростью и ужасом понял, что ему не хватит всего двух-трех мгновений, чтобы развернуть вертолет и срубить «духа» пулеметом и нурсами, не хватит всего ничего, двух-трех мгновений ценою в жизнь. И вот выпущенная граната с огненным хвостом, как комета, вырвется из ствола гранатомета и долбанет прямо в наполненный до краев бензобак. И всем – хана, полторы тонны горючки – всем огненная братская могила.

Но вдруг за спиной спасительно застучали автоматные очереди: одна, вторая. И подкошенный боевик, которому тоже не хватило мгновения, выронив нацеленный гранатомет, рухнул в пыль.

Родин резко, до хруста шеи, обернулся. Бессчетнов победно усмехался, ствол его автомата торчал в окне с предусмотрительно открытым на подлете блистером. Родин показал большой палец, что выражало высшую степень похвалы.

Сурцов тоже благодарно махнул рукой, выдохнул, мысленно перекрестился и пошел на посадку, на всякий случай отмахав метров сто от колонны. Подняв серое облако пыли, аккуратно посадил машину, тут же, не теряя ни секунды, в это облако, отплевываясь, десантировались бойцы. Родин выпрыгнул последним.

Вертолет ведомого завис дирижаблем над головами, в готовности в случае «непоняток» «причесать» караван «нурсами» и для верности «отлакировать» пулеметом. Поругиваясь, «спецназеры», как их называли между собой летуны, с оружием наизготовку, цепью двинулись к караванщикам. У большинства – опыт боевых действий, потертые награды еще за первую Чечню. Не спеша, неотвратимо, с готовностью питона удушить кольцами и заглотить, подошли к заглушенным автомобилям. Караванщики без команды отупело скучковались у второй машины. Видно, в ней ехал старший. «Так и есть», – отметил Родин, когда пожилой мужчина с короткой белой бородой, круглой шапочке, рубахе под жилеткой и широких штанах несмело шагнул к нему, чутьем определив командира.

– Это не наш, это – чужой, – на сносном русском торопливо стал объяснять он, показывая в сторону скрюченного мертвеца. – Мы его просто подвезли.

Родин глянул сквозь старика, будто он был прозрачным, как легкий дымок от кальяна. Тот осекся.

Смотрел командир на Бессчетнова, который первый делом направился к своему трофейному трупу. Прапорщик осторожно поднял гранатомет с невыстреленной гранатой, брезгливо перевернул окровавленное тело на спину. Это был парень лет двадцати пяти, с короткой смоляной бородкой. На лице с закатившимися глазами застыло недоумение. Видно, никак не ожидал, что, вместо неверных, сам, без намаза и церемоний отправится к праотцам.

Родин махнул рукой ведомому летчику, показав, чтобы приземлялся. Каюков понял и, подняв такую же «штатную» тучу пыли, плюхнул вертолет впереди колонны. Получилось слегка жестковато.

Через минуту-другую группа Приходько привычно выстроилась полумесяцем перед колонной с оружием наизготовку: отработанная «мизансцена», ни взять, ни убавить. Следующим актом «сценария» был досмотр. Все отработано, измученно-изучено еще с пожелтевших секретных инструкций опыта афганской войны.

Караванщики, мужчины разных возрастов, в большинстве своем, по виду лет до тридцати, одеты, кто – по-пуштунски, в жилетке, длиннополой рубахе, на манер бабского сарафана, при широких штанах, а кто – «по-европейски» в куртках и джинсах.

Потрясенные безумной дерзостью попутчика или, аллах его знает, соратника, соплеменника, родича, и мгновенной, как молния, расправой, они, оцепенев от липкого страха, молча ждали своей участи. На Востоке законы жестоки. Если поднял руку на сильного – руку отрубают вместе с головой. Странники шкурой чуяли, что будут наказаны за выходку их попутчика, и могли только предполагать, какую именно кару придумают свалившиеся с небес черные ангелы смерти в жутких касках-сферах с огромными десантными очками – будто глазищами инопланетян. Ни лиц, ни эмоций, ни звука.