Беда - читать онлайн книгу. Автор: Джесси Келлерман cтр.№ 5

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Беда | Автор книги - Джесси Келлерман

Cтраница 5
читать онлайн книги бесплатно

Он припомнил, как мужчина отвалился от него, рухнул в канаву, обреченный шорох вытекающей жидкости, будто опрокинули бутылку.

— Эй, друг! — Водитель следил за ним в зеркало заднего вида.

Ответ Джоны больше походил на икоту.

— Тебя тошнит?

— Нет…

— Выглядишь херово.

— Тошнит.

Притормозили у 23-й улицы. На рвотные позывы Джоны обернулся пакистанец с мешками под глазами, сгружавший тележки с продовольствием с безбортового грузовика. БУЛОЧКИ МАСЛО ЯЙЦА КЕКСЫ КОФЕ ЧАЙ. При мысли о еде желудок скрутило хуже прежнего, хотя вот уже четырнадцать часов маковой росинки во рту не было. Аж шея вспотела. Попытался блевануть, что-то выплюнул. Неясные прежде кадры прояснились, приобрели третье измерение. Мужчина вырос в гиганта, нож — до размеров мачете. Из вскрытой артерии кровь хлынула океанским приливом, вопль женщины раскалывал скалы. Самое страшное: Джона увидел, куда вошел нож. Сонную артерию перерезал. Заваленный бык.

Джона попросил водителя высадить его у парка Вашингтон-сквер. Домой он шел окольным путем, давая голове время проясниться.

Ист-Виллидж засыпает поздно. Но уже мелькали бегуны в «пумах», хозяйки в мини-юбках из искусственного меха выгуливали собак, на углах самозваные пророки молились восходящему солнцу. Полускрытые в тени крепкие латиносы — безымянные винтики метрополии — тащили мешки с мусором и ящики с фруктами. Вдоль Сент-Марка изрисованные граффити жалюзи скрывали до поры витрины кафе, суши-баров и просто баров, кафе-мороженое, лавок секонд-хенд, урны перед которыми извергали лаву гольфов. Подержанная одежда стоит порой дороже новой — культ бедности. Щедрый выбор футболок с политическими лозунгами на злобу дня: бесконечные клоны Че Гевары, остроумие на уровне МНЕ НАДО ПЬЯН Я ДОМОЙ. А вот и свастика с Ø. Джона частенько задумывался, кто, кроме свежевыпущенных бакалавров Нью-Йоркского университета, мог быть настолько наивен, чтобы принимать это за новое слово.

Возле Томпкинс-сквер скейтбордист упорно атаковал пожарный гидрант, с каждым разом все более приближаясь к цели своих трудов и к тому, чтобы покорябать дверцу припаркованного рядом «кадиллака». Приятель с видеокамерой подбадривал его, показывая слегка разведенные большой и указательный палец: мол, вот столечко осталось. По обочине текла, мешаясь с обильной росой, вода от поливалок, пенилась всевозможными химикатами, которые и не разглядишь на бетоне. Пахло зарождавшимся днем, летним утром в Нью-Йорке. Экскременты и харчки, молотый кофе, жареные чипсы. Эта смесь ощущений пошла на пользу, голова прочистилась. В солнечном свете отчетливее проступили лица: одинокий мальчишка с баскетбольным мячом; татуированная девчонка, прикуривающая от сигареты своего парня; бродяга с отчаянной ухмылкой — все нипочем — присел на скамейку рядом со стариком в синтетических трениках, который бросал крошки голубям. Все словно кивали Джоне, приговаривая: «Мы знаем, что ты сделал». Он поспешил укрыться в своем доме, взлетел вверх по угрожающе крутой лестнице.

Войдя в квартиру, он повесил ключи на гвоздь у двери. На свое «привет» он не ожидал ответа: Ланс обычно спал далеко за полдень. В последние три дня обитатели этой квартиры почти не встречались, разве что в тот час, когда Джона зубрил свою медицину, а Ланс готовился уйти на вечер. Так они могли бы сосуществовать годами — дневной жилец, ночной жилец.

Вода в душе сделалась коричневой, когда Джона принялся соскребать с себя грязь и кровь, испортил мочалку, пытаясь отмыться дочиста. Бинт на локте размок и отвалился, стала видна рана: содрана кожа площадью примерно с игральную карту. Из бинта, лейкопластыря и неоспорина Джона соорудил новую повязку.

Как раз когда ложился в постель, зажужжал мобильник: шеф дал Джоне отгул на день. Счастливый, он поставил будильник на три часа дня и заполз под одеяло. Он успел еще, засыпая, увидеть лицо убитого им мужчины: оно искажалось, белело, обескровленное, обвиняло, и через отверстие в горле уходила жизнь.


В ДВА ЧАСА ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН.

— Алло?

— Алло, можно попросить Джону Стэма?

— Эт’я.

— Кристофер Йип из «Нью-Йорк пост». Узнал о подвиге, который вы совершили нынче ночью, и хотел бы задать вам пару вопросов. Сколько вам лет и…

— Пожалуйста… — Вместо мозга суп. — Я не хочу от…

— Где вы сейчас работаете вы ординатор правильно?

— Да — то есть студент, а не ординатор. Прошу вас, я…

— Когда вы вмешались видели ли вы что у него нож и если да…

— Прошу прощения, я кладу трубку. — И он так и сделал, услышав напоследок: Вы рассчитываете получить наг…

Выдернув телефонный шнур из розетки, Джона свернулся в луже пота, надеясь наверстать упущенный сон. Не преуспев в этом, надел халат и побрел в кухню готовить то ли завтрак, то ли ланч. Качало так, что Джона едва не наступил на Ланса, скорчившегося посреди коридора.

— Утро, солнышко! Прошлой ночью меня осенило. Блестящая идея, на хрен! — Ланс откусил конец изоленты и приляпал ее к полу, закрепив метр компьютерного кабеля. Передвинулся на корточках на два шажка и закрепил кабель в другом месте.

После полутора месяцев совместного проживания подобные сцены перестали удивлять Джону.

— О’кей, — сказал он и прошел в кухню — от гостиной ее отделяла не стена, а только воображение квартирантов.

— Прошлой ночью, — откусил, закрепил, — прошлой ночью мы с Руби ходили в Бруклинский музей смотреть «Расёмон». Классика жанра, охренеть, — видел?

— Нет. — Джона порылся в холодильнике, отыскал упаковку соевых бургеров и закинул один в микроволновую печь.

— А зря. И вот смотрю я и соображаю: последние лет так пятьдесят все занимались исследованием точек зрения, понимаешь. — Откусил, закрепил. — Документальный субъективизм. И в итоге мы полностью фрагментированы. Не можем сосредоточиться. Куда ни двинешься — новые люди, идеи, образы, мелькают со скоростью сто миль в час, а что мы видим? В смысле — по-настоящему? Все подряд страдаем от СДВГ. Меня держали на риталине с четырех.

— А нюхать ты начал в девять.

— Точняк. — Ланс выдвинул диван и заполз за него. — Чтобы справиться с этой проблемой, нужно заглянуть глубже, вернуться к первоосновам, черт побери. Особенно после 9/11 наша культура должна избрать такой путь. Меня это как ядерной боеголовкой шандарахнуло или там грязевой бомбой. Месяцы напролет я напрягался — думал, чувак, — а теперь дошло: главное — рассказать о себе. И тут, как только я сообразил, прикинь, что произошло? Проектор сломался. Можешь себе представить? Херак — вырубился.

— Наверняка есть диск.

— На большом экране круче, чувак. Но плевать, главное, в тот момент я самую суть ухватил. Суть в чем: когда фильм прерывается, он останавливается. В этом вся разница между кино и настоящей жизнью. Я сказал Руби: «Эта хрень ясно показывает нам: выбранная нами передающая среда — всего лишь симулякр». Понял? Искусственное — песок вместо жрачки — сведение жизни к двум часам сорока минутам экранного времени. Мы ограничиваем себя — для художника это скверно. И потому… — из-за дивана показался кулак с зажатым в нем кабелем, — реальное кино. В реальном времени. Новый уровень, чувак. Весь я, все время. Веб-камеры в каждой комнате. Принципиально новый жанр направленного вовнутрь кинематографа, полная сеть сознания. Уже и название придумал: жанр «самоменталистики». Само-доку, сечешь? Клево, а?

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию