90 миль до рая - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Ераносян cтр.№ 50

– О чем ты лепечешь, милок? – ухмыльнулся чернокожий служитель закона, провожая его взглядом. – Кем бы ни были ты и твой дружок, вы теперь станете персонажами всех таблоидов и ток-шоу. Позволить себе купить Вертуса могли немногие, но твой дружок позволил себе убить Вертуса.

– Мы модельеры из Нью-Йорка, Джованни был нашим другом, – вставил неуместную реплику сидящий в наручниках на пороге Мигеле.

– То, что Джованни был твоим другом, я, может, и не сомневаюсь. Может, ты из ревности его прикончил? Ты, макаронник, главный подозреваемый, – хмуро взглянул на него офицер. – Все улики против тебя, включая орудие убийства. Отведи этого педика в фургон, я поговорю с ним в участке, – приказал он подчиненным и приступил к приятной процедуре допроса красоток.

Девушки пребывали в растерянности, не осмеливаясь перечить полицейским и не крича о своих гражданских правах.

– Так вы говорите, вас было шесть?

– Шесть, – подтверждали все подряд. – Блондинка с тэту на пупке… Она исчезла.

* * *

– Тварь! Какая ты тварь! Эти уроды выкрали твоего ребенка, он и мой ребенок; если ты помнишь, я усыновил Альфонсито, а ты трахаешься с одним из них! Я в состоянии войны с макаронниками, я пытаюсь их трахнуть, а они трахают тебя! Это значит – они трахают меня! Ты это понимаешь?! Куда тебе это понять со своими куриными мозгами! – Дон Орландо бесновался. Его человек в полиции передал копию отчета предварительного задержания подозреваемых в убийстве Вертуса. Летисия нежилась в объятиях макаронника по имени Тони Антинари – киллера коза ностры.

– Насколько я помню, у нас свободные отношения, – играла свою роль Летисия.

– Ты, наверное, не слышишь меня – они выкрали твоего ребенка, убили приставленного к нему моего человека Сосу. Они отправили на тот свет Густаво Сосу. Ранили моего телохранителя – Рикардо ранен. Они потребовали выкуп – два миллиона долларов. Я согласился заплатить. Рикардо и Coca передали им деньги, но они не вернули мальчика. Они стреляли в моих людей и одновременно трахали тебя, сучка!

– Они не тронут Альфонсито, они знают, что ты не простишь им этого. К тому же они жадные, эти итальяшки не упустят возможности подоить тебя еще. Они просто прощупали тебя – раз ты так легко расстался с двумя миллионами, значит, с тебя можно вытрясти гораздо больше, – спокойно рассудила Летисия, словно речь шла не о ее чаде.

Прошла неделя. Летисия донимала Канозу расспросами, какие шаги тот предпринял для освобождения Альфонсито. Дон Орландо клялся, что делает все возможное, что итальянцы не выходят на связь и нет никаких известий о местонахождении ребенка. Они лгали друг другу в лицо, изображая из себя встревоженную, но не отчаявшуюся мать и заботливого, но не паникующего отчима. В конце концов у дона Орландо нервы сдали раньше.

– Они убили нашего мальчика, – сообщил он ужасающую новость, ни сном ни духом не ведая, что сожительница переиграла его задолго до этого признания. – Эти изуверы утопили его.

– Как ты узнал? – вопрошала не сломленная трагическим известием мать.

– Рыбаки выловили тело, я ездил на опознание, – почти веря в произносимое, молвил Каноза.

– Я хочу его увидеть, – с надрывом изрекла Летисия.

– Это жуткое зрелище, я опознал его с помощью нашего лечащего врача мистера Гофмана. Помнишь, он удалил мальчику аппендикс год назад? Алан идентифицировал личность с помощью сохранившихся рентгеновских снимков по костям и фрагментам кожи. Думаю, ты сможешь поговорить с ним, если захочешь, но смотреть на это тебе точно не стоило. Я на правах отца написал заявление о кремации. Мы похороним его завтра утром.

– Он уже в раю. Мой мальчик, – ее слезы не были наигранными. То были слезы неподдельной радости, ведь коммунистка Рамон искренне верила, что социалистическая Куба является раем на земле. Ее Альфонсито только теперь, на Острове свободы, в полной безопасности.

Она давно просила об этом. Карлос мог выполнить ее просьбу раньше, когда мальчику еще не угрожала такая опасность. Он плод их любви. Ее и Карлоса. Кубинского резидента. Хотя да, он ведь не в курсе. Летисия не стала убеждать Карлоса в отцовстве, он лучше других знал, на что ей приходилось идти во имя Революции – он сам давал ей инструкции. Соответствовать образу путы, женщины легкого поведения, развратной нимфоманки. За эти годы в Майами она так вжилась в свою роль, что с трудом вспоминала себя иной – доверчивой и романтичной, влюбчивой и чистой, как кубинский цветок мари-поза. Карлос сделал ее имидж роковой женщины ее оружием. И он, наверное, был прав, имидж не раз помогал ей выходить сухой из воды. Здесь, в Майами, все не так, как в Сальвадоре или Гватемале. Там врага надо было просто уничтожить, а здесь с ним приходилось спать, чтобы выведать планы, раскрыть сеть, чтобы потом одним махом взорвать этот контрреволюционный спрут, который пытается вонзить свои щупальца в их непреклонный и свободолюбивый остров… К чему портить отношения с Карлосом недоверием? Все останется как есть. Пусть настоящий отец, так же как отчим, думает, что она сама не знает, от кого зачала. У нее было много мужчин, отцом мог стать любой из них… И все-таки Карлос «лока», [53] неужели он не понимает, что она бы не родила ни от кого, кроме него… А еще кубинский резидент.

«Наконец-то сучка заплакала, – с удовольствием отметил про себя дон Орландо. – Хоть что-то может растрогать эту тварь до слез. Как же я ее хочу…» – он с вожделением пожирал Летисию глазами, даже не претендуя на сексуальную близость в ближайшие несколько дней.

– Возьми меня! – вдруг потребовала она.

– Что? – не поверил своим ушам Каноза.

– Возьми меня прямо сейчас, или я найду себе другого утешителя. – Подобная угроза в устах Летисии никому не показалась бы утопией.

– Понял, – дон Орландо уже нес предмет своей безудержной страсти на кожаный диван посреди гостевого холла. Она была его наркотиком. Когда он видел ее обнаженное тело, то забывал обо всех своих проблемах, даже не подозревая, что Летисия и есть основная его проблема. Она методично, по крупицам, за несколько лет превратила его в зомби. Правда, она не была довольна подобным положением вещей, так как мечтала просто его убить. Неважно как – взорвать автомобиль, нашпиговать взрывчаткой дом или просто выстрелить в затылок. Гавана пока молчала.

Ранним утром на похоронах в момент, когда урну с прахом замуровывали в склепе, она тоже молчала. Каноза больше не увидел ее слез. Этот моральный урод держал ее за руку, несуразно выдавливая из себя скорбь и соболезнование. Не стоило так тужиться – подобные чувства не свойственны зверью. Это животное уже много раз заслужило смерть, но ее личная вендетта за Альфонсито не должна мешать общему делу.

Она отрешенно смотрела на дату псевдосмерти своего мальчика, высеченную под ангелочком на надгробии, и на короткую эпитафию на мраморе, текст которой утвердила лично. «Рай там, где ты» – буквы бликовали на солнце золотым тиснением, унося ее в даль, туда, где океанский ветер встречается с плотным строем королевских пальм, где белый песок на берегу превращается десятками детских рук в сказочные замки и дивные галеоны. Туда, где сейчас ее сын, где ее родина, ее рай… Туда, где Куба.