Солдат по кличке Рекс - читать онлайн книгу. Автор: Борис Сопельняк cтр.№ 7

— Понятно, — вздохнул Громов. — Мясо пахнет моими руками. Но я тебя и здесь надую.

На другой день он поджарил кусок мяса, подцепил его вилкой, насадил на прут, чтобы обдуло ветерком, и сбросил в трубу.

Часы показывали шесть, и Рекс уже лежал на своем обычном месте. Он чувствовал, как сверху просачивается запах ненавистного ему человека, но знал — скоро этот запах исчезнет и можно будет вволю попить. И вдруг на морду свалился кусок мяса! Рекс отпрянул. Взъерошил загривок. Принюхался. Ноздри втянули такой аромат, что в желудке заныло, заскребло, а рот наполнился слюной. Рекс облизнулся и потянулся к мясу. Нет, человеком не пахнет. Но когда Рекс почувствовал забытый вкус на языке, по ноздрям опять ударил тот же самый ненавистный запах. Рекс взвыл, выплюнул мясо и с остервенением вытолкнул за жерди.

Когда Виктор спустился в блиндаж, Рекс так его облаял, что он сразу все понял: собака злилась не столько на него, сколько на себя — чуть-чуть не дала себя обмануть. А не загляни Виктор в трубу, не шибануло бы Рекса по ноздрям и съел бы он это мясо за милую душу.

Виктор перелез через загородку, дал Рексу вцепиться в штанину, связал пасть и принялся за раны. Они уже затянулись и больше не гноились. Виктор сделал примочки, поменял бинты. А когда достал шприц и вонзил в бедро, Рекс даже не дернулся. Но с лапами дело обстояло скверно: все так же раздуты суставы, так же дряблы мышцы.

— Ничего, Рекс, ничего… Недели две у нас есть. Ты пойми главное: встанешь на ноги — будешь жить.

Громов присел на корточки и говорил, легонько поглаживая лоб и загривок собаки. Рекс напрягся, затаил дыхание, прижал уши. Вот она, рука врага, совсем рядом. Да и до горла можно достать. Но пасть связана. Ничего, Рекс терпелив, он подождет. А потом перегрызет эту глотку и — к хозяину. Ах, хозяин, хозяин! Разве так он гладил? Разве так дышал? Разве так говорил? А его запах! От этих воспоминаний Рекс даже зажмурился и блаженно потянулся.

Виктор глазам не поверил. Неужели Рекс привык к его руке? Неужели признал в нем хозяина? К счастью, он не поддался порыву и не развязал пасть. Но Виктору так хотелось сделать что-нибудь хорошее, что он всадил Рексу еще один укол. А потом принес свежего ароматного сена и припорошил его нарванной по дороге травкой.

Рекс приподнял голову и заинтересованно следил за работой человека. Но когда Виктор бросил на новую постель свою пропахшую потом шинель, надежды Рекса рухнули и он отвернулся. Но тут же спохватился и пополз под трубу. Виктор взглянул на часы.

— Даже в этом ты немец! — воскликнул он. — Подумаешь, опоздал-то всего на пятнадцать минут.

Последние слова он говорил уже на ступеньках. Потом вспомнил, что забыл развязать пасть, и вернулся. Узелок бинта так затянулся, что распутать его ногтями никак не удавалось. Тогда Виктор нагнулся и вцепился в узел зубами. Рекс обмер. Никогда враг не был так близко, никогда так сильно им не пахло. В общем-то, не такой уж скверный запах, но какова наглость! От беспомощности и бессилия у Рекса заныли скулы и зарябило в глазах.

Когда Виктор почувствовал, что щека его стала влажной от пота, когда разогнулся и увидел, как из глаз Рекса скатывается слеза, он совсем растрогался: схватил забинтованную морду и чмокнул прямо в нос. Тут уж Рексу стало по-настоящему дурно.

А Виктор вскочил, трахнулся головой о трубу, шлепнулся на пол и, кряхтя, на четвереньках полез из закутка. С дороги он еще раз вернулся. Достал нож и прямо под трубой выкопал ямку. Хотел было вставить в нее миску, но вовремя спохватился: к его миске Рекс не притронется. Утрамбовал дно и края ямки, благо почва была глинистой, развязал Рексу пасть и полез на крышу. Похлебка давно остыла, и он выплеснул ее в трубу.

Рекс улегся на спину и приготовился ловить привычные редкие капли, но в пасть хлынул целый поток. Когда он откашлялся, из трубы уже ничего не капало, но зато вкусно пахло совсем рядом. Рекс повернулся к ямке, наполненной супом, и впервые за все время плена с удовольствием и, главное, по-собачьи налакался вкусной похлебки.

Когда Виктор через какое-то время спустился в блиндаж, «миска» была пуста, впалое брюхо Рекса натянулось, как барабан, а изо рта торчала травинка. Виктор остолбенел. Здоровенный злющий пес лежал на брюхе и, как какая-нибудь козочка, щипал траву.

Виктор кинулся к телефону.

— Десятый! — попросил он. — Коля, привет! Жив-здоров? Я тоже. А твой пациент спятил. Как это, какой пациент! Рекс, конечно! Да нет, не кусается. Хуже. Лежит тихонько и жует травку. Травку, говорю! Трав-ку! Обыкновенный, понимаешь, пырей! Я не ору. Я… Ну, молчу, молчу. Так. Так. Не понял. Все едят? Зачем? А-а, выходит, эта трава лекарственная. Ладно, нарву на неделю. Ну, раз надо свежую, буду ходить каждый день.

Так у капитана Громова появилась новая забота. Мало того, что приходилось собирать грибы и варить похлебку. Теперь он ходил с карманами, набитыми пыреем. Поначалу над ним посмеивались: ну что в самом деле за блажь — возиться с полудохлой собакой. К тому же немецкой. Начальник штаба, так тот прямо заявил, что не одобряет затеи капитана и советует, но советует как старший по званию, пристрелить фашистского ублюдка.

Командир в идею передрессировки не верил, но никаких советов не давал. Он считал увлечение Громова своего рода разрядкой. За войну люди так отвыкли от живности, что при первой возможности пригревали бездомных собак и кошек, подкармливали птиц. А как оттаивают люди рядом с каким-нибудь котенком! Уж на что суровы артиллеристы, и те таскают в снарядном ящике трех лобастых щенков.

Об этих щенках Громову рассказал ефрейтор Мирошников. Рассказал, как всегда, вроде бы злясь, а на самом деле посмеиваясь над собой и над всеми. К тому же во время разговора он все время шнырял по собеседнику глазами, как бы ощупывая его от макушки до пяток. Первое время Громова коробила эта странная манера ефрейтора, но потом он понял, в чем дело: Мирошников был косоглаз, и когда он смотрел прямо, это было заметно, а когда глаза бегали туда-сюда, создавалось впечатление нагловатого хитрованства. Саньку это устраивало: здоровых мужиков это сбивало с толку, а задиристых слабаков тут же ставило на место.

А на самом деле Санька Мирошников был смелым и отчаянным парнем, к тому же ловким и сметливым. Виктор не раз в этом убеждался и был очень привязан к парню.

Познакомились они случайно в штыковом бою под Щиграми. Осенью сорок первого молоденький лейтенант Громов прибыл в знаменитую 1-ю гвардейскую дивизию Руссиянова. Прибыл вскоре после прогремевших на всю страну боев у Ельни. Виктор страшно досадовал, что не довелось участвовать в большом сражении. К тому же ветераны рассказывали о неимоверно яростной штыковой атаке. Немецкие автоматчики не выдержали и побежали, хотя ведь пуля длиннее штыка.

Виктор слушал бойцов и только покусывал губы. Эх, не довелось! Уж в чем, в чем, а в штыковом бою он толк знает: в училище один выходил против троих. Как командир, он понимал, что настала эра автоматического оружия, что штыком врага не достать, но он видел, что автоматов в дивизии мало, а в его взводе вообще ни одного, — значит, штык еще пригодится, а раз так, он терпеливо учил своих бойцов приемам рукопашного боя.