Секретные архивы ВЧК-ОГПУ - читать онлайн книгу. Автор: Борис Сопельняк cтр.№ 85

Первым нормативным актом России был Судебник 1497 года Меры наказания тогда были простые и действенные: битье кнутом и смертная казнь. То ли эти средства оказались недостаточно эффективными, то ли слишком многим людям приходилось отсекать головы, но через пятьдесят три года появился новый

Судебник, который впервые в истории России ввел новый вид наказаний — тюремное заключение. Как правило, оно применялось в сочетании с другими видами наказаний. В 6-й статье Судебника так и говорилось: «А кто виновный солжет на боярина, дворецкого или дьяка, того жалобщика бити кнутом да вкинуть в тюрьму».

Прошло сто лет—и появилось еще более суровое Соборное уложение. Здесь наряду с такими экзекуциями, как «бити батоги» и «бити кнутом», появились новые кары: «казнити, зжечь», «казнити смертию, залити горло», «повесить», «живу окопати в землю».

Тоща же впервые были введены и ранее неизвестные изуверские виды наказания: «отсечь руку», «отрезать левое ухо», «пороги ноздри и носы резати». На этом фоне совсем мягкой расплатой за преступления казалась «ссылка в Сибирь на житье, на Лену». Именно в эти годы началось массовое строительство тюрем: наряду с церковью и приказной избой они стали неотъемлемой частью всех русских городов.

В каждой тюрьме, кроме дьяков и сторожей, был свой палач, которого содержали за счет государственной казны или местных налогов. Нравы в те времена были простые, и пытки считались обычным делом. В сохранившихся документах довольно подробно описывается консгрукция «железных тисков с винтами, в которые кладутся персты злодея, и палач свинчивает винты до тех пор, пока злодей не повинится».

Если не помогали тиски, то можно было использовать другой способ: «наложа на голову веревку и просунув кляп, вертят так, что оный злодей изумленным бывает; потом постригают на голове волосы до тела, и на то место по капле льют холодную воду, отчего тот также в изумление приходит».

Пытка на дыбе, когда человеку выворачивали руки, все усиливающиеся удары бревном между ног, массаж голой спины зажженным веником до изумления доводили быстрее, но жертвы часто не выдерживали таких мучений и умирали, не признавшись в содеянном, чем сильно огорчали и дьяков, и палачей. Именно поэтому в инструкции появился строжайший приказ такого рода истязания применять не более трех раз подряд.

Такие вот были «гуманисты» наши обожаемые предки, кстати говоря, все как один крещеные. А свой кровавый правеж они вершили, непременно помолясь и испросив благословение Божие.

Раз уж затронули эту тему, то самое время открыть одну из величайших тайн православной церкви: во все времена она имела свои тюрьмы, причем монастырские узилища были самыми лютыми и бесчеловечными. Обычно они представляли собой глубокие ямы с крышами, сбитыми из толстых досок и засыпанными землей. Узника опускали через отверстие в крыше, через него же время от времени подавали еду и воду.

В этих ямах в ужасающем количестве водились крысы, которые иногда заживо съедали заключенных. Немаловажная деталь: братья во Христе строго следили за тем, чтобы у заточенных в ямы не было палок, кольев или чего-нибудь другого, чем можно отбиться от крыс. Не думайте, что такие тюрьмы существовали лишь во времена мрачного Средневековья, они были и в просвещенном XIX веке.

Один из самых великих реформаторов России Петр I не оставил своим вниманием и тюремно-пыточное дело. Собственноручно написав «Артикул воинский» и отдав должное старым способам лишения жизни, то есть сожжению, колесованию, расстрелу и повешению, но, будучи сторонником всего нового, царь-строитель ввел дотоле неведомые, но очень прогрессивные способы наказания: «заключение в железо» и «гоняние шпицрутенами».

Трупов становило все больше, а рабочих рук все меньше... Реформатор быстро нашел выход, придумав ссылку в арестантские роты, а также на каторжные работы. Там, конечно, тоже умирали, но не сразу, а успев поработать на царя-батюшку.

Принято считать, что томился в тюрьмах и надрывался на каторгах черный люд, а вот дворяне — опора престола—служили царю и Отечеству верой и правдой, и наказывать их было не за что. Очередная легенда! Документы говорят о другом. Например, при Павле I специальный судебный орган Генерал-аудиторат только за воинские преступления осудил 532 офицера, в том числе 44 генерала. А за другие преступления Тайная экспедиция отправила в ссылку 14 генералов, 170 высокопоставленных чиновников, 23 священника и даже 10 женщин дворянского происхождения.

Если считать, что тюрьма, каторга и ссылка — всего лишь меры, которые принимает государство для защиты своих интересов и интересов законопослушных граждан, то, оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что во все времена на Руси эти меры были достаточно суровыми, а порой и жестокими.

Казалось бы, такие методы должны были дать соответствующие результаты, и потенциальные, а тем более хотя бы раз оступившиеся преступники должны попрятаться по углам. Не тут-то было! Вот данные об убийцах, ворах и грабителях, совершивших преступления во второй раз. В 1908 году их было более 18 %, в 1910-м — более 21, а в 1911 — около 22 %. Осужденных в третий и четвертый раз было около 36 %!

Значит, колесования, пытки на дыбе и изнурительный труд на соляных копях ничему не учат, не отпугивают от чужого кошелька, не лишают желания подделывать банкноты или с кистенем в руках промышлять на большой дороге?! Так что же делать? Как вернуть обществу однажды оступившегося человека? Как отбить охоту совершать преступления во второй и третий раз?

Как я уже говорил, попытки сделать россиян законопослушными гражданами предпринимались, и предпринимались не раз, но результат, как правило, равнялся нулю. Одним из последних такую попытку предпринял Николай П: именно по его повелению в самом центре России была сооружена одна из самых мрачных тюрем империи, так называемый Орловский централ.

О том, что творилось в этих казематах, стало известно через десять лет после Октября, но так как никакого процесса не было и коллегия ОПТУ получила право вынесения внесудебного приговора, о палачах Орловского централа, творивших свой правеж в годы так называемого Серебряного века, до сих пор ничего не известно.

И вот в моих руках дело № 40861 «О бывшей администрации и надзоре Орловской каторжной тюрьмы».

Эти слова слышал каждый осужденный, причем не от сотоварищей, побывавших в Орловском централе, а от сердобольных солдат конвойной роты. Политкаторжанин Глик, приглашенный в ОГПУ в качестве свидетеля, так и сказал:

— При выходе из Смоленской пересыльной тюрьмы конвойные предупредили нас: «Вы идете на верную смерть». А потом сердобольный унтер добавил: «Вы уж там не перечьте, шапку снимайте за двести шагов от тюрьмы. Там ведь не тюрьма, а убойня».

А другой политкаторжанин по фамилии Чураев, вспоминая те времена, сообщил:

—Один из конвойных, узнав, что я бывший матрос, осужденный за участие в восстании, тяжело вздохнув, сказал: «Жаль мне тебя, брат, очень жаль. Останешься ты в Орле навечно, потому что бить тебя будут каждый день, пока не добьют до чахотки. А потом в больницу и — к прадедам».