Золотая акула - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Молчанов cтр.№ 14

«Поскрипим еще, старая галоша, потопчем коридоры Конторы…»

Сегодня надо отовраться перед начальством, сославшись на текущие оперативные делишки, и отправиться домой, выспаться как следует. Вечером он идет в гости, на день рождения к одному известному журналисту, кого время от времени консультирует по связанным с деятельностью Конторы вопросам. А порой и информацию подбрасывает. Принципиально, не за сальные «левые» деньжата. Чтобы сориентировать парня в некоторых нюансах внутренней и внешней политики. Может, оно и бесполезно по большому счету, как генерал утверждает, но есть пока издания, где все-таки можно правду-матушку прочитать, очистив мозги от пудры, щедро осыпаемой в массы популярными демократическими – ха-ха! – изданиями.

С генералом он столкнулся в коридоре управления в восемь часов утра.

– Ты чего какой-то… как из-под танка вылез? – спросил Одинцова выспавшийся, одетый в идеально отглаженный костюм начальник.

Сдерживая дыхание, густо отдающее перегаром, Одинцов поведал, что всю ночь просидел в МУРе, куда снова сейчас собирается.

– Тут из СВР нам подарок преподнесли, – сказал генерал. – «Контрабас» готовится. С территории нашего Большого Друга. Ну… зайди, что ли, ознакомься… Нет, давай, пожалуй, завтра с утра, а то глаза у тебя как у ведьмака… Езжай в свой МУР… – Вздохнул понятливо. – Выпей коньячку и отоспись.

И генерал проследовал дальше.

Сокрушенно выдохнув через нос теснивший грудь воздух, отравленный алкогольной поганой перекисью, последовал Одинцов на выход, ощупывая в кармане пивные жестянки, с которыми надлежало расстаться у урн метрополитена.

Вечером, тщательно выбритый, пахнущий дорогим одеколоном и весьма посвежевший, полковник сидел в квартире журналиста, попивая отборную водку с апельсиновым соком и закусывая ее севрюгой холодного копчения.

Журналист, парень с острым, дотошным умом, пытался, естественно, выжать из полковника сколь-нибудь остренькую информашку, но многоопытный Одинцов, видевший в каждом без исключения агента врагов – возможных и нечаянных, умело уходил от вопросов, выверяя каждое свое слово.

Впрочем, не столько благодаря выпитому, сколько исходя из глубокой личной неудовлетворенности неиспользованной информацией, решил все же полковник хозяину потрафить, поведав про газопровод, утрату страной стратегических сырьевых инициатив и о финансовом механизме вознаграждения за такие злодеяния ответственных негодяев.

Журналист заинтересованно напрягся.

Пикантную фактуру секретнейших банковских таинств Одинцов в разговоре опустил, но общую их канву изложил, дав заодно координаты специалистов, способных проконсультировать борзописца относительно специфики темы.

Возвращаясь домой, Одинцов еще раз взвесил все им произнесенное. Вроде бы в своей откровенности он не переборщил. Так, дал толчок творчеству. То, что бумагомаратель раскопает своими личными усилиями, пускай будет также его личным достижением. Хотя – что он способен раскопать? Номера швейцарских счетов? Данные на финансовых агентов власть имущих? Ха-ха! Умрите, как говорится, с этой мечтой. Будет всего лишь прецедентик, очередной пинок хилой пяткой гуманитарной оппозиции в бронированную задницу монстра властной коррупции, но большим и не утешишься. Он, Одинцов, выполнил, исходя из сегодняшних возможностей, свой гражданский долг патриота из подполья, и на том тема для него закрыта.

Вспомнились слова генерала о готовящейся контрабанде из Штатов.

Дело представилось интересным, тем более сигнал пришел из СВР. Данный факт вселял некоторую надежду на стандартный исход оперативных мероприятий: преступники арестованы, население о подвигах чекистов извещено, а значит, пошла раздача медалей и звезд.

«Если только сверху не потребуют вернуть контрабанду получателю, – уныло подумал Одинцов. – И такое ведь было год назад… И вернули ведь! И как тут не спиться, блин!»

Он вдруг почувствовал себя в этой сегодняшней – хитрой, подлой и жестокой жизни подобно доживающему свой век черно-белому телевизору, не способному отразить все радостные краски такого пестрого и феерического бытия, захлестывающего страну и мир.

На практике процедура с покупкой «линкольнов» оказалась куда более хлопотной, нежели предполагавшаяся в теории.

Большинство из обнаруженных на рынке машин отличались поникшей внешностью от перенесенных нагрузок, и на их доведение до псевдодевственного блеска требовались дорогостоящие непредвиденные расходы. К тому же мы напоролись на нежданную проблему скручивания электронных счетчиков пробега.

Освоение каждого прибора обходилось в пять сотен долларов, за меньшую цену специалист-электронщик не соглашался и пальцем пошевелить, утверждая, что данный акт – федеральное преступление, грозящее тремя годами тюряги, а кроме того, любая ошибка в манипуляциях с подключением дополнительных микросхем, позволяющим влезть в бортовой компьютер, чревата выбросом на табло специального значка «S», увидев который, полиция и таможня машину за пределы страны без проведения расследования не выпустят.

Может, набивал себе электронщик цену, но гарантии давал твердые, а потому пришлось на такого рода траты пойти.

Платили мы и за охраняемую стоянку, и за номерные знаки давно ушедших в небытие автомобилей, ибо гнать машины без номеров в порт Элизабет, располагавшийся за мостом Веррезано, означало залет в полицию и далее – в ту же тюрягу за езду без обязательной страховки и опознавательных аксессуаров.

С другой стороны, риск попасться с фальшивыми номерами предусматривал ответственность еще более суровую, однако платить четыреста долларов за грузовик-перевозчик с платформой было по меньшей мере глупо. Тем более Мопс сумел договориться с каким-то знакомым ему русскоязычным полицейским, вызвавшимся сопроводить нас в порт на своей бело-черной телеге со светомузыкой за куда более скромный гонорар.

Угрюмый Аслан, отвечавший за инспекцию автотовара, не отличался той дотошной привередливостью и капризами, которых мы первоначально опасались. Машины осматривал поверхностно, а деньги на их приобретение выдавал исправно, небрежно кидая на капот своего «кэдди» из наручной сумочки увесистые пачки наличных и забирая себе автомобильные паспорта.

Через две недели ударного труда я доложил Соломоше, что парк «линкольнов» укомплектован, его доля у меня на счету и подошло время перегона машин в порт.

В ответ партнер поведал мне неутешительные московские новости: сорвались один за другим три контракта, мы ушли в финансовый минус, проклятая редакция повышает аренду, ибо намеревается заняться изданием поэтических сборников, которыми беден рынок – по причине, как полагает Соломон, их объективной невостребованности, однако, что докажешь этим упертым литературным долдонам? То есть поводов для головокружения от успехов у нас нет, тем более что портфель конструктивных коммерческих идей абсолютно пуст.

Приехав на стоянку, я застал там Аслана, блуждающего возле машин в компании какого-то латина с разбойничьей, в затейливых шрамах рожей, одетого в джинсы, простеганную куртку на гагачьем пуху и чепчик с длинным козырьком.