Сверх отпущенного срока - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Островская cтр.№ 6

— Как вы себя чувствуете, Алексей? — спрашивала она, когда пристраивалась рядом.

Так происходило много раз на дню, и каждый раз Дальский отвечал, что пока Нина рядом, у него ничего не болит. Медсестра была высокой, тоненькой и глядела на него восторженными глазами — только что на экраны вышел фильм, в котором Дальский сыграл выпускника военного училища, попавшего служить на опасный участок границы и полюбившего гордую красавицу из авторитетной семьи местных наркоторговцев и контрабандистов. Медсестра смотрела фильм и плакала. По крайней мере так она уверяла. Нина приносила сигареты, которыми Дальский щедро делился с другими ранеными.

Два раза к Алексею приходили армейские дознаватели, выводили в ординаторскую и там задавали вопросы о том, как вели себя старшие офицеры, какие отдавали приказания и где находились во время боя. Сначала с ним беседовал капитан с вкрадчивым голосом. Капитан наклонялся близко-близко и шептал, спрашивая, а затем улыбался, ожидая ответа. Разве что по коленке не гладил. Дальский отстранялся и отвечал, что он и себя-то в бою помнит плохо, а приказания получал только от своих непосредственных начальников, причем команда была всегда одна и та же — «Ни шагу назад!».

— Прямо как при Сталине, — кивнул капитан и при этом не улыбнулся.

Потом Алексея посетил подполковник. Тот был деловым и вопросы задавал коротко и резко — так, как будто отрубал часть фразы.

— Где, когда и при каких обстоятельствах… вы в последний раз видели начальника штаба бригады… полковника Белова?

Дальский старался казаться заинтересованным в разговоре и отвечал, словно докладывал:

— Видел его раненым в бывшем зале ожидания, точнее, там, где были автоматические камеры хранения. Туда всех раненых приносили.

— Вы имели с ними беседу в момент вашей последней встречи? Характер ранения позволял полковнику Белову… руководить боевыми действиями бригады?

Алексей чеканил слова ответа:

— Полковник Белов был ранен двумя пулями в живот. Говорил с трудом, передвигаться самостоятельно не мог.

В какой-то момент дознаватель-подполковник удивленно посмотрел на Дальского: ему вдруг показалось, что допрашиваемый отвечает знакомым голосом. То есть голосом, похожим на его собственный, дознавательский. И тогда он попытался сказать что-нибудь более мягкое:

— Рядовой Дальский, вы представлены к высокой правительственной награде, возможно, станете даже Героем России. Но окончательное решение данного вопроса зависит от прямоты ваших ответов сегодня.

— Вот я и говорю прямо! — не выдержал Алексей. — Отслужил в армии два месяца и попал на войну. Ну, ладно, мне-то двадцать два года, но там было полно восемнадцатилетних мальчишек, которые за два месяца службы даже строем ходить не научились и автомата в руках не держали, до этого шестьдесят дней только плац подметали да толчки драили… Но они держали вокзал, потому что так командир приказал, и умирали, надеясь, что подмога вот-вот подойдет. А вокзал-то и не нужен был никому! Мы просто отвлекали противника. Всю нашу технику и тех, кто на броне в город въезжал, сразу сожгли. А на вокзале и двух батальонов не осталось. И в основном там зеленые все были. Полковник думал, что только так им жизнь сохранит. А они лежали и тихо плакали, когда их, раненых, добивали. Вы этого не видели, а я вот насмотрелся…

Дознаватель не дослушал, встал и ушел.

После полутора месяцев пребывания в госпитале Дальский понял, что еще неделя-другая и его отправят в часть — в свою или какую другую, но снова на войну. И относился к этому спокойно. Домой матери Алексей отправил из Ростова несколько писем, в которых красочно описывал свою службу в гарнизонном доме офицеров, где якобы ведет драмкружок и готовит к постановке спектакль по пьесе Александра Вампилова «Утиная охота».

Двадцать третьего февраля по палатам ходило руководство госпиталя, поздравляя раненых с Днем защитника Отечества. Перед обедом, когда Дальский играл в шашки с соседом, в палату заскочила Ниночка. Она села рядом, обняла Алексея и шепнула ему на ухо:

— Выйди через пять минут на лестничную площадку.

Дальский вышел.

Нина ждала его, прижимая к груди большой полиэтиленовый пакет. И тут же начала доставать из пакета одежду.

— Вот джинсы, свитер, рубашка, пуховик. Это мне бывший одноклассник дал. Сейчас поедем ко мне, отметим праздник, посидим по-человечески. Ведь ты, наверное, домашней пищи давно не ел.

Алексей прямо на площадке переоделся, и Нина провела его через проходную. На улице в старенькой «копейке» их ждал тот самый одноклассник, любезно предоставивший свою одежду. Парень молчал всю дорогу, только изредка наблюдал в зеркало заднего вида, как Нина прижимается к известному актеру. Наконец не выдержал и спросил:

— Как там? А то меня весной должны призвать.

— Нормально, — ответил Дальский. — К весне все закончится.

А весна в Ростове уже началась. Светило солнце, и чирикали возле сверкающих луж воробьи.

Медсестра жила в Аксае, поселке за окраиной Ростова, состоявшем из грязных одноэтажных домишек, над крышами которых возвышались, как метлы, голые ветки зимних яблонь и вишен. Тот, в котором обитала семья Нины, был с виду малюсенький, но когда Алексей оказался внутри, он удивился, как там смогли уместиться четыре комнаты. На пороге его встретили родители девушки: высокая полная мать и сухонький отец, надевший по поводу появления в доме артиста белую рубашку и галстук. Рубашка стояла пузырем и спереди, и сзади, а галстук был повязан кривым узлом, отчего ярко-зеленая «селедка» упиралась мужчине в подбородок.

— Проходьте в дом, не надо обув сымать, — приветливо замахала руками мать. — Нина потом усе подметет, она у нас страсть какая трудолюбивая. И готовит к тому же хорошо. В холл прямо и проходьте.

Посреди двенадцатиметровой комнаты стоял большой круглый стол, уставленный закусками и бутылками.

— Усе Ниночка приготовила, — продолжала суетиться мать медсестры, — я только немножко подмогла ей.

Гостя усадили на диван, а рядом присела Нина. Причем очень рядом присела. Мать сделала вид, что не заметила этой близости.

— Ну, шо, по одной за праздник? — предложил глава семьи и посмотрел внимательно на гостя. — Тебе, то есть вам, можно? Или нет никакой возможности?

— В каком смысле? — не понял Дальский.

— Просто Ниночка нас предупредила, что вы придете к нам с раной, — объяснила хозяйка дома.

Алексей едва сдержался, чтобы не расхохотаться, но ответил спокойно:

— Как раз наоборот: я пришел сюда очень даже свежим и намытым.

Нина погладила Алексея по плечу и прижалась к нему еще теснее.

— Леша получил сильную контузию, — вздохнула девушка, — даже речь была нарушена. А еще у него сквозная рана левого предплечья и касательное ранение правого бедра.

— И что врачи говорят? — участливо поинтересовался отец Нины.