Ожерелье казненной королевы - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 27

На этом мои поиски не прекратились.

Я нашла сайт, посвященный Казначейской улице, где были перечислены наиболее интересные дома, находящиеся на ней, и вскоре узнала, что дом номер девять, построенный в начале девятнадцатого века архитектором Косолаповым, долгое время принадлежал вдове генерала от инфантерии Ванюшина. В настоящее время в этом доме располагается музей писателя Скабичевского.

– Вот он, собственный дом генеральши Ванюшиной! – воскликнула я, вызвав неодобрительный взгляд молодого человека в очках, типичного ботаника, который за соседним столиком то ли готовился к экзамену, то ли скачивал готовый курсовик.

Прежде чем выйти из Интернета, я решила по максимуму воспользоваться его безграничными возможностями. Я прочитала все что можно про ожерелье королевы, выяснила, что это ожерелье и связанный с ним скандал сыграли большую роль в судьбе Марии-Антуанетты и были среди обвинений, которые предъявил ей революционный трибунал и из-за которых она лишилась головы в день святого Бонифация, 16 октября 1793 года…

День святого Бонифация!

Я заглянула в открытку и убедилась, что именно этот день там упомянут. «Милая вещица, которую дядя подарил тебе на день святого Бонифация…»

Теперь я не сомневалась: наверняка речь идет об ожерелье королевы, казненной в день этого святого!

Я выключила компьютер, поблагодарила Дашку и отправилась на Казначейскую улицу.

Девятый дом по Казначейской улице оказался очаровательным бело-розовым особнячком, густо украшенным лепниной, барельефами и прочими архитектурными излишествами. Два балкона поддерживали грудастые кариатиды, над входной дверью красовался герб первого владельца, а рядом с дверью висела табличка с названием:

«Мемориальный музей писателя-демократа А. М. Скабичевского».

Честно говоря, я никогда прежде не слышала о таком писателе и решила, что настало время заполнить этот досадный пробел в моем образовании.

Войдя внутрь, я оказалась в вестибюле, где за окошечком кассы скучала интеллигентная старушка с круто завитыми седыми волосами, в темно-зеленом пиджаке.

– Я хочу осмотреть музей, – чистосердечно призналась я, подойдя к кассе.

– Похвально, – проговорила старушка, пристально осмотрев меня, как будто подозревала в том, что я связана с «Аль-Каидой» или с Ирландской революционной армией. – Современная молодежь мало интересуется родной литературой. Но вам придется подождать, ближайшая экскурсия начнется через час.

– А без экскурсии нельзя осмотреть музей?

– Что?! – старушка взглянула на меня с ужасом, словно ее подозрения о связях с «Аль-Каидой» подтвердились. – Без экскурсии? Ни в коем случае! В нашей экспозиции имеются ценнейшие экспонаты! Включая личные вещи писателя Скабичевского! Мы не можем рисковать их сохранностью, пуская в музей случайных людей без сопровождения опытного экскурсовода!

Делать нечего, мне пришлось дожидаться целый час. За это время я несколько раз обошла вестибюль, изучив его лучше, чем свои пять пальцев, прочитала вывешенный на стене план мероприятий, включавший лекции о творчестве писателя Скабичевского, демонстрацию документального фильма о его жизни и литературоведческую конференцию, а также разглядела табличку с именем кассирши. Оказалось, что ее зовут А. М. Скабичевская, из чего нетрудно было сделать вывод, что она приходится родственницей писателю-демократу.

Наконец из глубины музея показалась еще одна старушка, удивительно похожая на кассиршу. Бейдж на лацкане ее синего пиджака извещал, что ее также зовут А. М. Скабичевская.

«Видимо, у них здесь чисто семейное предприятие, – подумала я. – А эти две женщины похожи, как родные сестры. Может быть, даже близнецы…»

Несколько удивило полное совпадение их инициалов, и я подумала было, что у меня двоится в глазах, но тут же это недоразумение разъяснилось.

Старушка в синем пиджаке подошла к своей зеленой однофамилице и осведомилась с некоторым беспокойством в голосе:

– Агния Михайловна, экскурсанты собрались?

– Не беспокойтесь, Аглая Максимовна, собрались.

Поскольку отчества у этих женщин оказались разными, я поняла, что они не родные сестры. Может, двоюродные, хотя вряд ли бывают двоюродные сестры-близнецы.

Одновременно с появлением экскурсовода в вестибюле показалось несколько посетителей, жаждущих приобщиться к творчеству писателя-демократа. В основном это были старушки приличного вида, чем-то отдаленно напоминающие Агнию Михайловну и Аглаю Максимовну, но среди них затесался один внушительный пожилой господин в старомодных очках с толстыми стеклами, тяжело опиравшийся на массивную трость черного дерева.

В этом обществе престарелых любителей литературы я почувствовала себя белой вороной, тем более что старушки оглядели меня весьма неодобрительно. Я приняла независимый вид и держалась поближе к экскурсоводу.

Аглая Максимовна оглядела нас, удовлетворенно кивнула, отперла своим ключом дверь справа от кассы и объявила, что экскурсия начинается с комнаты, в которой, собственно, и жил выдающийся писатель-демократ Скабичевский.

Комнатка была так себе – тесная, бедно обставленная, полутемная, с единственным маленьким окошком.

– В этой комнате, – сообщила экскурсовод интригующим тоном, – вы можете видеть бесценные экспонаты, связанные с жизнью и творчеством Александра Михайловича. Это подлинная чернильница, которой он пользовался при написании своих гениальных критических статей, подлинный стул, на котором он сидел, а также подлинная подушечка, которую он подкладывал…

– У меня к вам вопрос, – перебил экскурсовода пожилой мужчина с тростью.

– Вообще-то, вопросы положено задавать в конце экскурсии, – строго заметила Аглая Максимовна, – но я, так и быть, пойду вам навстречу. Что вас интересует?

– Меня интересует, почему писатель Скабичевский, при своих якобы сугубо демократических взглядах, проживал в таком богатом особняке? По моим самым скромным подсчетам, жилая площадь этого особняка не менее тысячи квадратных метров! Я уже не говорю о бьющей в глаза роскоши обстановки! Как-то это, извините, не вяжется с демократическими взглядами! Как-то это не согласуется с его состраданием трудовому народу!

Лицо Аглаи Максимовны покрылось красными пятнами, она возмущенно запыхтела, но взяла себя в руки и проговорила язвительным тоном:

– Я охотно отвечу на ваш вопрос, хотя в нем и чувствуется скрытое неодобрение моего великого предка, более того – скрытое желание очернить его светлую память! – Аглая окинула недоброжелателя пылающим взором, который был призван испепелить его на месте, и продолжила с трагической интонацией: – Александр Михайлович действительно проживал, как вы выразились, в этом особняке, но этот особняк принадлежал не ему, а вдове генерала Ванюшина, Скабичевский же служил в доме генеральши учителем и воспитателем ее малолетнего сына. И вы можете обратить внимание, что обстановка его комнаты отличается простотой и скромностью, характерными для писателя-демократа!