Штрафник, танкист, смертник - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 9

Механик снова полез в люк и стал выбрасывать тлеющие тряпки. Потом заливали их водой. Несколько фляг передали механику, он что-то заливал внутри. Вылез весь в копоти, держа в руке заостренную железку кумулятивного снаряда в фиолетовых разводах от сильного жара. Экипажу, можно сказать, повезло. Снаряд пробил броню, тело стрелка-радиста вместе с сиденьем, врезался в кучу старых шинелей, курток и прочего барахла. Теряя силу, снаряд разодрал, зажег тряпье и боком ударил в броневой лист, отделяющий боевое отделение от двигателя. Если бы снаряд шел острием вперед, то прошил бы лист и зажег двигатель.

Скариди трясло. На тело стрелка-радиста с вывернутой, почти напрочь оторванной ногой и страшной обожженной дырой в бедре было жутко смотреть. Парень лежал, разбросав руки, нижняя челюсть отвисла. Вместе с механиком мы сложили руки на груди, подвязали челюсть и завернули тело в плащпалатку. Удалов, переговорив с кем-то по рации, подозвал Скариди и меня:

— Немцы атакуют. Приказано быть наготове и открывать огонь с фланга. Все по местам. Скариди, ты что, контужен?

— Н-нет.

— Живее в машину. Собирайте экипажи, заряжать бронебойными.

Прибежал дозор. Леня сообщил, что немецкие танки идут из-за хутора. Штук семь, а может, больше. Их оказалось действительно больше. И повторять нашу ошибку — двигаться по открытому полю — они не торопились. Шли, прижимаясь к лесополосе. Впереди двигался громадный, незнакомый мне танк с длинноствольной пушкой. Я понял, что это знаменитый «тигр». Он напоминал глыбу, размером с наш тяжелый КВ-1, которых в войсках почти не осталось. Угловатая броня шла уступами, без наклонов. Судя по всему, она была настолько толстой и прочной, что не требовала скатов и закруглений.

Мы расползлись среди тополей. Я заметил, что Скариди держится позади. Прямое попадание раскаленной болванки, которая едва не угробила весь экипаж, страшная смерть стрелка-радиста, начавшийся в танке пожар крепко потрясли его. Понимая психологию новичков, я был уверен, что грек сейчас каждую минуту ожидает нового попадания снаряда. И боится… Ко мне подбежал заряжающий взводного и передал приказ взять под команду танк Скариди, осторожно двигаться вперед и быть готовым прийти на помощь. Сам товарищ Удалов ударит в борт «тигру».

— Ясно, — кивнул я. Коля Ламков недоверчиво покачал головой.

Но Удалов, командир взвода, с которым мы толком не успели познакомиться, знал свое дело и вполне оправдывал фамилию. Он дождался, когда «тигр» приблизится метров на сто пятьдесят, и ударил в борт. Снаряд пошел рикошетом. Второй снова ударил в борт, высек сноп искр. Третий снаряд все же пробил броню и попал в моторное отделение. Но башня с четырехметровым стволом уже поймала в прицел «тридцатьчетверку» взводного. Болванка ударила в маску пушки с такой силой, что пробила насквозь все слои брони и сорвала башню с креплений, отбросив ее на трансмиссию.

Все происходило на моих глазах. Я разглядел обрубок человеческого тела, вспышку, видел, как сиганул через открытый люк рыжий механик-водитель, а секунд через пять сдетонировавшие снаряды отбросили башню прочь и разворотили корпус танка. Груда железа, залитая горящей соляркой, превратилась в гигантский ревущий костер. С другой стороны поля в «тигр» летели снаряды из танка командира роты и оставшихся с ним машин. Экипаж «тигра» не заметил нас, выводя поврежденную машину с открытого места. Башня была развернута в сторону четырех танков старшего лейтенанта Таранца.

Я выстрелил, целясь в бортовую часть башни. Рикошет. Вторым снарядом я попал в колеса, идущие в два ряда, и, кажется, что-то пробил. Столбами взлетели взрывы гаубичных снарядов. Один рванул рядом с гусеницей, и «тигр» с неожиданной прытью пошел в сторону от нас. Но несколько попаданий сделали свое дело. «Тигр» наконец задымил, потом загорелся. У нас не было времени добивать его. Прямо через деревья шли другие немецкие танки, стреляя на ходу. Чудес не бывает. Вряд ли бы мы что-то сделали вдвоем против роты Т-3 и Т-4, но вместе с поднявшейся пехотой к нам спешили несколько «тридцатьчетверок» нашего батальона.

Понятие «собачья свалка» чаще употребляется в описании воздушных боев. Но сейчас такая свалка образовалась в неширокой лесополосе, сместившись с широкого поля, где продолжалось наступление. Стреляли, порой не видя друг друга. Попаданиям мешали стволы и ветви деревьев. Но уже в одном, другом месте дымили и горели машины. Все же меня спасал приобретенный опыт. Я до крови растер шею (почувствовал лишь позже), стремясь не пропустить нацеленные в машину орудия. Коля Ламков действовал, в общем, умело, хотя с некоторым запозданием.

Он не понимал, что после промаха, даже в сотне метров, надо срочно бросать машину в сторону, и ждал, когда я выстрелю второй раз. Со второго я бы наверняка попал, но поймал бы ответный снаряд. Пока я орал, толкая Ламкова в плечо, короткоствольный Т-4 врезал снаряд в правую часть корпуса над пулеметом. Болванка встряхнула машину и ушла рикошетом, задев башню. Ламков, опомнившись, рванул вперед, я выстрелил почти в упор, но танк подбросило на кочке, и снаряд прошел мимо.

— Гони! — кричал я, а Леня Кибалка загонял новый снаряд.

Я бы все равно не сумел опередить этот Т-4 с его толстой короткой пушкой, но из-за спины ударила догнавшая нас «тридцатьчетверка». Болванка, выпущенная с восьмидесяти метров, пробила лобовую часть немецкого танка между пулеметом и смотровой щелью механика-водителя. Этот снаряд спас нашу машину, не дав возможности немцам выстрелить. Зато выстрелили мы. Попали, хоть с запозданием, но удачно. Из боковой дверки вывалился танкист в черной куртке, а следом выплеснулся язык горящего бензина.

Нас было больше, и мы атаковали. В руках атакующих — инициатива. Я все же подбил в этом бою один Т-4, влепив снаряд в дверцу башни. Не удержавшись, закрепляя счет, ударил вторым снарядом в выломанный проем и понесся дальше, подгоняя Колю.

Мы прорвались почти до хутора, но сильный огонь противотанковых пушек заставил нас отступить, стреляя осколочными снарядами по вспышкам 75-миллиметровок. Наше командование понимало, что за ночь немцы укрепятся. На прямую наводку выкатили дивизион 122-миллиметровых гаубиц. С расстояния менее километра, под сильным минометным огнем, дивизион выпустил сотни три снарядов, заново перемешав кучи глины, кирпича, засыпая подвалы — доты. Только после этого мы взяли хутор.

Срочно окапывались, искали готовые убежища. Кидали в уцелевшие подвалы гранаты. Иногда вместе с взрывом раздавался крик обреченных немцев. Четверо фрицев, выставив палку с грязным полотенцем, сдались в плен. Их погнали в тыл. Ротные командиры, получив инструкции, расставляли танки. В нашей первой роте из десяти машин осталось пять. Шестой танк чинили ремонтники. Обещали к вечеру восстановить. Несмотря на потери, ротный Антон Таранец выглядел веселым.

— Алексей, принимай взвод. Вечером обмоем.

Так, через полтора года войны я принял свой первый взвод, состоявший из двух танков и уцелевшего механика-водителя погибшего взводного. В отношении его у меня уже были планы, и я сразу предложил ему:

— Пойдешь ко мне механиком?