Братишка, оставь покурить! - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стародымов cтр.№ 77

Слышать это было очень неприятно. Но в этом виделась своя правда. И все же… Все же я уже закусил удила.

— Если бы люди при создании крупных империй или даже самого мелкого государства знали, что со временем их потомки исчезнут, они не стали бы заниматься осуществлением своих гигантских проектов, — высказался я.

— Это поза страуса! — оратор уже поднялся со своего места, засунул левую руку в карман брюк, а правой отчаянно жестикулировал. — Знать, что тебя ждет завтра и быть готовым к этому — это позиция человека. Причем, человека настоящего, подлинного, настоящего. Если бы люди рассуждали подобным образом, как вы, мы и в самом деле до сих пор сидели по пещерам или бродили по джунглям, как в Амазонии.

Сравнение со страусом меня опять задело. И в то же время чувствовал я в его словах некую правоту. Все услышанное еще предстояло осмыслить. А потому я решил сдержаться, чуть сбавить тон.

— Насколько я знаю, путь исторического прогресса всегда имеет несколько вариантов развития. Во всяком случае, складывается такое впечатление, когда анализируешь события того или иного исторического периода. С точки зрения истории, кто победит в Столетней войне, значения не имеет, но только один человек, Жанна д'Арк, сумел повернуть ее ход в сторону, благоприятную для Франции… Так не может ли получиться так, что и сейчас возродится на свет какой-то пра-Словен, который сумеет повернуть историю в нужное русло и спасет славянство?

Мой собеседник уже взял себя в руки, опять глядел спокойно и чуть грустно.

— Вы задаете вопрос из области абстракции, — попытался он уйти от ответа.

Пасуешь, парень! Не надо пытаться выкручиваться! Коль назвался груздем…

— Но ведь вы же сами говорили, что любая схема достаточно абстрактна, — додавливал я. — Значит, в нее теоретически можно привнести дополнительный, более или менее вероятный, фактор, который в принципе может повлиять на теоретическую модель развития ситуации в ту или иную сторону. Я не прав?

Он пожал плечами.

— Теоретически рождение пра-словена, вернее, его возрождение, конечно, можно допустить. Только сама по себе самая благая идея не имеет конструктивной силы. Сила должна обладать силой материальной, хотя я и понимаю, что это звучит сродни «масло должно быть масленым», а «экономика должна быть экономной»… Чем плохи были идеи Христа? Разве он проповедовал насилие? А сколько войн прошло под его именем, сколько людей уничтожено? А разве Магомет проповедовал, что мусульмане между собой отношения должны выяснять силой? Но откуда тогда войны между шиитами и суннитами?.. Нет, уважаемый Константин, сама по себе идея мало что стоит, а сам по себе человек с самыми благими намерениями ничего не сможет сделать против исторических закономерностей.

— Значит, мы все обречены на то, что от нас ничего не останется, и от нашего мира останутся одни только развалины культуры, как от царства хеттов или шумеров?

Этот вопрос задал не я, а один из присутствовавших молодых людей. Однако вполне мог бы то спросить и я, правда, без упоминания этих экзотических народов.

Оратор опять слегка пожал плечами:

— Не знаю. Этого никто не знает, потому что пророчествовать человеку не дано. Если история будет за нас, она обязательно даст нам шанс. Как в тринадцатом веке дала такой шанс Новгородской республике, послав им князя Александра Ярославича, а потом неведомо по каким причинам в ста километрах от города повернувшая татарскую орду обратно в степь. Тогда наши предки шансом воспользовались должным образом. Ну а кто может сказать, сумеем ли мы воспользоваться таковым же? Найдется ли в нужный момент у нас новый Александр, новая Жанна, новый Гарибальди?.. Не знаю. Знаю другое, — вдруг патетически возвысил он голос. — Во что я верю, так это в то, что если появится такой исторический шанс, всегда должны найтись патриоты, которые смогли бы им воспользоваться. Потому что только патриоты, любящие свое отечество и свой народ, смогут его возродить. Так было всегда! И так будет!

Это звучало красиво. Молодежи это понравилось. Они аплодировали.

А мне такой финал не понравился. Потому что сидеть и ждать, пока тебе и твоему народу судьба пошлет некий шанс — это не по мне. Это молодежь может думать, что у нее все в будущем. Человеку зрелому, которому осталось жить меньше, чем он уже прожил, пассивное сидение в кресле и ожидание светлого будущего непозволительно.

…О том, что именно в Сербии сейчас проходит передовой фронт борьбы славянства с силами, которые пытаются нас доразбить, доразвалить, доподкупить, дораздробить, духовно дообесславянить, на сходке не было сказано ни слова. Однако именно там и тогда я решил для себя окончательно: поеду.

Да, я понимал, что тот оратор во многом прав. Действительно, славянский мир сейчас переживает кризис. Выберется ли он из пропасти, в которую сползает, и в самом деле никто сказать не может. Более того, я вполне отдавал себе отчет, что там, в Югославии, решается не нечто вселенски глобальное, а более чем частная, с точки зрения всего славянского мира, задача. Было очевидно, что погрязший в быту славянин-мещанин ни в одной стране не поднимется на защиту своего брата — такого же православного славянина, только живущего за тридевять земель, на далеких неведомых Балканах. Я не был настолько наивен, чтобы мечтать, что крохотная Сербская Краина может стать неким детонатором, способным всколыхнуть нашу закисшую славянскую гордость и поднять все народы с колен. Я не верил, что обнищавшая православная церковь, сама раздираемая внутренними противоречиями и скандалами, сможет стать объединяющей силой, которая повела бы нас на Поле Куликово…

Все это я понимал. И в то же время во всей очевидности мне стало ясно иное. Именно там, на Балканах, я смогу сделать хоть какую-то малость, которая — вдруг! — сможет предотвратить превращение Ярослава и его будущих детей в рабов неких будущих пришельцев. Моего Ярослава, детей запавшей мне в душу Ларисы-«администрации», всех тех малышей, которых великовозрастные государственные дяди лицемерно именуют «нашим будущим».

Мне стало ясно, что и наши, внутрироссийские, беды проистекают оттуда же, из той же диалектики, о которой вещал оратор. Чтобы обескровить оплот славянства, русскую нацию, а точнее сказать, российский народ (он же советский), на протяжении двадцатого века именно против нас развязывались гигантские войны. И в ходе каждой из них решалась единственная задача: уничтожить как можно больше славян. Какие народы понесли самые большие потери в годы второй мировой? Русские, белорусы, поляки… Какие задачи мы решали в Афганистане? Ради чего я там проливал кровь подчиненных? Только для того, чтобы как можно больше смелых и активных людей сложили головы, а по им, по этим головам и за нашими спинами политики разваливали страну, которой мы служили, нувориши сколачивали свои капиталы, наверх продирались самые бессовестные. Чтобы продолжить преступление против славянского мира, штамповались «агенты влияния», которые подталкивали большие и малые народы России к максимальной дестабилизации внутриполитической ситуации. Для того, чтобы расшатать экономику страны, потоком утекали в западные банки заработанные страной денежки, за бесценок распродано достояние государства в руки богатым манкуртам. В угоду фарисейски проливающим крокодиловы слезы международным банкам и фондам, мечтающим окончательно прибрать к рукам богатства нашей страны и превратить ее необъятные просторы в всеземную свалку опасных отходов, подолгу задерживается выплата зарплаты — чтобы курильчане просились в Японию, Дальний Восток прибрали к рукам китайцы — и так далее по кругу.