Братишка, оставь покурить! - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стародымов cтр.№ 56

— Ну и что? Люблю я ее, женюсь. А ребенка за своего признаю.

Так и случилось. Расписались они. Родился ребенок, тот парень без вопросов-разговоров записал его как своего… А она, молодая жена, едва ли не на следующий день после оформления в загсе всех необходимых бумаг, на развод подала и уехала с ребеночком. И потом еще и алименты заставила того тюфяка платить.

…Если и тут такая же история, то тогда все на удивление четко в общую мозаику укладывается. У мусульман законы на этот счет жесткие. Особенно если учесть нынешнее военное время — случись что, даже разбираться глубоко никто не станет. Нагуляла Мириам ребенка — от того же француза, например. Об официальном, законном, аборте по шариату не может идти и речи. Никого родных не осталось, к кому можно было куда-то поехать, у кого-то остановиться. Ехать в какое-нибудь Сараево и ходить по улицам, спрашивая, где тут аборты делают…

К тому же сроки поджимают. До бесконечности ведь такое скрывать невозможно… Если кто-то из сослуживцев узнает о случившемся — на девушке надолго, если не на всю жизнь, клеймо. Да и братьям могут попенять, что сестру не уберегли. Выход один: срочно выдать замуж и отправить куда-нибудь подальше, где про нее никто ничего знать не будет.

Очень стройно и логично. Вот только за кого ее срочно замуж отдать? Тому французу она, конечно, в родном Льеже, Нанте, Страсбурге или в деревне Средиземноморовке близ Марселя, не нужна. Выдать за мусульманина? Так ведь законы суровые не только в нашем городе, здесь они куда суровее — так ославит… Муж жену за такой свадебный подарок даже убить может, и мулла за это оправдает. Или до самосожжения доведет — у мусликов такая форма самоубийства довольно распространена…

— Ну что же ты? — в голосе Мириам сквозило робкое нетерпение.

И я… Конечно, выстроив в голове всю эту цепочку, нужно было бы встать и гордо удалиться из комнаты. Но… Но слаб человек. В конце концов, что такого уж страшного произойдет, если сейчас откликнуться на ее зов? Ну а что делать дальше, будет видно, потом подумаю. В конце концов, она ведь не девочка, значит, и морального долга перед ней у меня от этого не появится…

Первое, что я сделал утром, это подозвал к себе Ромку Хопёра и Семена Шерстяного.

— Чего тебе, капитан? — у обоих лица лучились понимающими мужскими ухмылками.

— Передайте ребятам, что ее не трогать, — сказал я как можно тверже.

Хотя, что там говорить, чувствовал себя в эти минуты не слишком уютно.

— Какие разговоры, конечно, — великодушно слукавил Семен.

— А она как, постоянно будет тут у нас жить? — в лоб спросил есаул. — Или только наведываться к тебе станет?

Я сразу понял, что он имел в виду. Он полностью, на сто процентов, прав: в воинском коллективе подобные вещи и в самом деле допускать опасно. Еще попервости какое-то время как-то можно рассчитывать на джентльменство сослуживцев. Ну а потом, особенно если вдруг кто-то переберет ракии, да разбуянится… Тут ведь все мы в одинаковом положении, а мужчину длительное, особенно вынужденное, пребывание без женщины делает раздражительным, неуправляемым.

— Какое-то время поживет тут, а потом я что-нибудь соображу, куда ее от нас переселить, — заверил я.

— Вот это хорошо, — одобрил Ромка.

На том все и закончилось. Его-то я заверил. А вот как мне и в самом деле быть?

Оставаться здесь, в Югославии, или и в самом деле увозить Мириам в Россию?

При этом моральный долг перед сербами, ведущими неравную борьбу против мирового империализма, отставим в сторону. Статистика, как верно подметили Ильф и Петров, знает все. И она, эта статистика, свидетельствует, что русские добровольцы в среднем находятся здесь до года. Кто-то остается навсегда, как, например, парень, известный под именем Олег Валецкий, другие уезжают едва ли не через месяц, успев за это досыта хлебнуть романтики. По большому счету, я прекрасно понимал, что мы может только немного помочь сербам воевать, в то время как решать свою судьбу они должны сами.

Так что, повторюсь, эту сторону проблемы я решил пока оставить, так сказать, за скобками. Проблема сейчас лежала в звене «я — Мириам».

Если я решу оставаться здесь, нужно сегодня же отправить девушку к ее братьям. Старший расстроится — потому что он старший остался и с него спрос, средний поймет, младший меня возненавидит еще больше. Ну да это их проблемы, в конце концов, они мне не родственники, чтобы я помогал им покрывать грехи их сестренки. Пока, во всяком случае. Вопрос, что тогда будет с Мириам? Трудно, просто невозможно предугадать ее дальнейшую судьбу…

Ладно, и это оставим на потом. Предположим следующий вариант: просто оставить ее здесь, в расположении и под защитой Русского добровольческого отряда, у себя… Нет, не здесь, разумеется, не в казарме, а, скажем, поселить ее в ближайшей деревне или даже в Нижеграде… Так ведь очень скоро выяснится, что она мусульманка, установят, что она воевала против сербов, что у нее братья по-прежнему по ту сторону… Я не знаю официальных сербских законов на подобный случай, хотя и предполагаю, что они основываются на общегуманитарных принципах «сестра за братьев не в ответе; человек раскаявшийся достоин прощения; кто старое помянет…», ну и так далее. Все это так. Однако я знаю психологию человека, особенно на войне. Даже если допустить, что официальная милиция, военная полиция или контрразведка не станут ее беспокоить, соседи, у которых погибли или замучены мусульманами родные и близкие, могут что-нибудь ей и сделать.

К тому же, я нахожусь на войне. А здесь всякое может случиться. И что тогда будет с ней? Правда, тогда она сможет вернуться к братьям, на ту сторону. Ребенок, который у нее родится, будет официально оформлен как мой… Вот именно, как мой. И как на этот ее вояж поглядят на той стороне? Как на «контакт» с неверным отреагирует их контрразведка, мулла и фанатичная толпа? Не будет ли ей уготована участь библейской Магдалины?

…Другими словами, я должен для себя сделать четкий выбор: если я хочу помочь Мириам, я ОБЯЗАН увезти ее отсюда. Если я остаюсь здесь, значит, я должен либо вернуть ее братьям, либо обречь на полную неожиданностей жизнь своей любовницы.

И снова я в нерешительности оставил первый вариант на будущее додумывание. Зато по второму у меня опять столкнулись первое и второе «я».

Я старался быть перед собой объективным. Влюбиться в меня, как говорится, вдруг и по уши Мириам, конечно же, не могла. Значит, она сейчас попросту использует извечную женскую уловку: приручить мужчину лаской, постелью и покорностью, чтобы при помощи своего природного и столь притягательного для мужиков предмета добиться некой своей цели. Какой может быть эта цель? Связать свою жизнь со мной? Я, как таковой, не представляю для женщины из себя особо привлекательной фигуры. Ни денег у меня больших, ни престижной профессии, ни блестящей перспективы… Значит, цель у нее иная. Например, и в самом деле, просто «слинять» отсюда. Это вполне логично, а потому просто остановимся на этой версии.

Но если принять ее, вернуть Мириам братьям было бы для нее чревато тем, что она опять столкнется со всеми теми проблемами, от которых она пыталась бежать с моей помощью. Честно ли это по отношению к ней? Непростой вопрос. С одной стороны, мужчина, претендующий на порядочность, всегда должен чувствовать ответственность перед женщиной, с которой у нее были, как это стыдливо именуют ОТНОШЕНИЯ. Но в то же время, ни она, ни ее братья, не были со мной до конца честными, когда предлагали этот альянс!