Легкий привкус измены - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Исхаков cтр.№ 20

Наверное, его бы вполне удовлетворило, если бы она сама ему позвонила или даже пришла к нему домой - знает ведь, что можно, родители на юге, дома только сестренка, которая уже видела К. и которой К. понравилась... Да, этого доброго жеста с ее стороны было бы вполне достаточно - будет вполне достаточно, решил Виктор, но если его не будет, значит, не будет ничего. А первым подходить и просить прощения я точно не стану.

4

Вечером он, как и планировал, поджидал ее в машине неподалеку от книжного магазина, но когда она появилась, не открыл перед ней дверцу, а стал ждать, предчувствуя, что ничего хорошего не дождется, - и притом почти желая, чтобы предчувствия наконец превратились в уверенность. С уверенностью ему при его характере было бы проще. Ожидания его оправдались: К. не села в автобус, как обычно, чтобы ехать домой, а неторопливой и какой-то ужасно довольной, развратной, как ему показалось, походкой двинулась вдоль проспекта. Он дал ей отойти достаточно далеко и медленно двинулся следом. Вскоре он нагнал ее, и ему пришлось приткнуться к тротуару и дать ей возможность отойти подальше. Потом он снова нагнал ее - и снова встал. Так они добрались до небольшой боковой улочки, куда она и свернула. Он въехал в улочку, проехал за ней несколько десятков метров, и когда увидел, как она входит во двор, оставил машину у обочины и осторожно пошел следом. Въехать во двор он не решился - она хорошо знала его машину и могла опознать. Все, что он увидел, войдя во двор: ее фигуру в знакомом клетчатом платье, исчезающую в одном и подъездов бесконечно длинного девятиэтажного дома.

5

Из милосердия сократим рассказ.

Виктор дождался, когда К. выйдет из подъезда - это произошло без малого три часа спустя.

Виктор снова выдержал характер: не нагнал К., не признался в том, что видел ее, но поехал домой и там в одиночестве напился - не до беспамятства на сей раз, но основательно.

Виктор еще несколько раз проследил путь К. от книжного магазина до подъезда любовника (в этом у него уже не было сомнений). Он не пользовался машиной - К. предпочитала ходить к любовнику пешком, следить за нею пешим было значительно удобнее. Два или три раза в эти две неприятные для Виктора недели К. пропускала свидания, шла прямо на остановку и ехала домой, и Виктор чувствовал себя так, словно получил отсрочку от смертной казни. Дни же, когда она встречалась с любовником, он воспринимал именно как казнь, очередную, ставшую уже почти привычной, но от того не менее болезненной Голгофу.

Теперь, решил он, уже поздно, а значит - глупо с его стороны было бы вмешаться, дать понять К., что знает об ее свиданиях с неизвестным (из подъезда К. всегда выходила одна) любовником, попытаться убедить ее прекратить пытку. Он уже и не хотел вмешиваться. И даже находил какое-то мазохистское удовольствие, в очередной раз собственными глазами убеждаясь в ее неверности. И с каким-то странным чувством мужской солидарности думал в такие вечера о муже К., который, возможно, тоже прошел через все это, - К. говорила, что прежде муж сильно ревновал, но потом смирился и предпочел раз и навсегда закрыть глаза на все ее прошлые и будущие, подозреваемые или действительные неверности, - и с которым они могли бы посидеть на пару в ставшей уже привычной беседке в чужом дворе, откуда можно наблюдать за подъездом, оставаясь практически невидимым; они могли бы по-приятельски покурить, а то и пивка выпить, неспешно рассуждая о сволочной женской природе, которую невозможно переделать и которую остается только терпеть.

Что ж, думал он, закуривая очередную сигарету, может быть, когда-нибудь мы с ним и потолкуем... Нам бы еще того, третьего, который живет в этом подъезде, для полноты компании. Рано или поздно ему все равно придется так же несладко, как и нам двоим. Кинет и его она, ох как кинет! Узнает тогда бедняга почем фунт лиха...

И представлялась ему этакая современная Голгофа, три креста и трое распятых мучеников: он сам слева, муж по центру и неведомый третий - справа от мужа. И висят они бог знает какой день, и нет вокруг никого - ни стражников, ни любопытных, - никого, все давно разошлись, наскучив ставшей уже привычной картиной, а они висят и висят, и при этом покуривают потихоньку (не очень понятно, правда, кто вставляет в рот сигарету и зажигает спичку, - наверное, дух святой) и мирно беседуют каждый о своем, не слыша один другого, потому как беспощадное солнце припекает головы и буквально сводит с ума.

И каждый раз, когда К. выходила из дома, где жил ее любовник, Виктор наводил на нее свой "Зенит" с недавно купленным телеобъективом и делал несколько снимков. Он сам не знал, зачем это делает. Может, просто для того, чтобы остались наглядные доказательства ее неверности, которые не дадут ему в будущем притвориться перед самим собой, что никакой Голгофы не было. А может, просто хотел иметь на память еще несколько снимков К., зная, что другого случая сфотографировать ее у него уже не будет.

6

Виктор не был бы Виктором, если бы только следил за К., напивался и фотографировал. Слежка занимала у него каких-нибудь три часа в день, а пить без продыху уже надоело. К тому же он был самолюбив - и если женщина, с которой он был близок, предпочла ему другого, что ж, он тоже найдет себе другую. И пусть ей будет хуже!

Другая не заставила себя ждать. Та самая малютка, о которой он и думать забыл, увлеченный своим новым занятием, вновь возникла на горизонте, и Виктор подумал: а почему бы и нет? Будет неплохо довести начатое до конца. Он, правда, по-прежнему старался быть осторожным, не заходить слишком далеко, но кое-какие вольности стал себе позволять - и чувствовал, что вот-вот они перейдут последнюю границу.

Все шло к тому. И был намечен пеший поход на природу с ночевкой: собран рюкзак с продуктами, взяты напрокат палатка и двухместный спальный мешок, в котором должно было совершиться то, ради чего затевалось приключение.

Но и тут Виктору неожиданно не повезло. Или, напротив, повезло, хотя сам он так и не думал.

Нагрузившись тяжелым рюкзаком, двинулся он пешей тропой вслед за малюткой, с удовольствием наблюдая, как она переставляет точеные загорелые ноги, как переваливаются в такт небольшие арбузики, обтянутые шортиками... как вдруг удовольствие словно просочилось куда-то, вытекло из него, и что-то неладное произошло с его позвоночником. Похоже, межпозвоночный диск сдвинулся и ущемил нерв. Нечего было прыгать с вышки, попенял он себе запоздало, вспомнив, как после неудачного прыжка у него занесло вперед ноги и что-то хрустнуло в спине. Допрыгался... В результате Виктор почувствовал странную слабость во всем теле и еле донес ноги до места ночлега. И всю ночь, вместо того, чтобы забавляться с юной подружкой, он неподвижно лежал на спине, гадая, пройдет ли его неожиданная слабость к утру, сможет ли он добраться до дому своими силами или его унесут отсюда на носилках.

Надо отдать должное малютке: она всячески утешала его, сама, как умелая туристка, разожгла костер и приготовила ужин, налила ему полный стакан вина, а на рассвете, когда он очнулся не то от сна, не от какого-то поверхностного забытья, скормила ему с ладошки полную горсть мокрой от росы земляники.