Придав походке неспешность, а осанке — величавость, Рюмин прошествовал мимо охранников, едва удостоив их небрежным кивком.
Он ступил на дорожку, посыпанную гранитной крошкой, и в этот момент струнный квинтет грянул что-то бравурное. Лениво извергавшийся фонтан ударил в небо; серебряные брызги засверкали, подсвеченные разноцветными софитами.
Огромное белое полотнище, от которого начинался подиум, озарилось оранжевым светом, затем — голубым, потом — бледно-зеленым. Из-за него вышел высокий плотный человек в напудренном парике. Пышные букли не позволяли разобрать черты лица, но Рюмин хорошо видел короткую рыжую эспаньолку. Мужчина был одет в белую свободную рубашку с длинными манжетами и расшитый золотом жилет из алого бархата. Он поклонился, приветствуя собравшихся, и трижды хлопнул в ладоши, после чего направился к столам, за которыми сидели гости.
Камерный оркестр заиграл новую мелодию. Из-за полотнища появилась девушка в голубом платье с глубоким декольте и пышным кринолином. На талии, чуть сбоку, красовалась табличка с номером «1».
Рюмин заметил, как один из гостей (здесь почему-то были одни мужчины, и все, как на подбор, немолодые, но отчаянно молодившиеся) поднял лежавшую перед ним табличку с «единицей» и бросил на стол несколько фишек, как в казино. Человек в бархатном жилете (Рюмин мысленно окрестил его «распорядителем»), прохаживавшийся за спинами гостей, удовлетворенно кивнул.
Девушка дошла до конца подиума и развернулась. Капитан с удивлением увидел, что задняя часть платья отсутствует напрочь; одни лишь тонкие тесемки, перекрещивающиеся на спине, и голубая атласная лента, стягивающая талию. На модели не было даже белья. Негромкий вздох одобрения, пробежавший над столом, свидетельствовал, что гости по достоинству оценили длинные стройные ноги и упругие ягодицы девушки. Еще один мужчина поднял табличку с «единицей» и бросил фишки, и его кучка была ощутимо больше, чем у первого.
«Черт возьми! — подумал Рюмин. — Как приятно оказаться в компании истинных ценителей!».
Первую модель сменила другая, в алом платье. Точнее, в полуплатье — все повторилось, только ставки на сей раз были больше.
Девушки восхищали идеальными фигурами и нежной кожей; платья поражали изысканностью силуэтов, отменно подобранными тканями и роскошью отдельных деталей… Но Рюмина не покидало чувство гадливости, словно он наступил на тухлую жабу. Негромкий стук фишек вызывал тошноту.
Впрочем, у капитана не было времени размышлять о происходящем. Гораздо больше его занимала буква «М», выведенная на полотнище. «Знакомый узорчик! Я уже видел подобное — над кроватью убитой!».
Ему нужно было срочно поговорить с Этель. Рюмин догадывался, что означают ее слова, сказанные по телефону: «У нас сегодня показ, а потом…». Капитан медленно пошел вдоль стены в сторону полотнища.
Он искал девушку, похожую на Жанну Фриске.
* * *
Появление за кулисами незнакомца в маске и плаще никого не испугало и даже не удивило. Здесь царила деловитая суета.
Некто неопределенного пола с выбеленными прядями и кокетливым чубчиком помогал моделям одеваться. Обнаженные девушки стояли перед ним в ряд, с платьями в руках, терпеливо дожидаясь своей очереди.
Бесполое существо не церемонилось. Оно щипало девушек за соски, хлопало по ягодицам, ругалось, называя всех «коровами» и «толстухами». Модели покорно сносили издевательства: то ли потому, что уже привыкли, то ли — потому, что существо при этом ухитрялось быстро и здорово делать свою работу.
Перед ним стоял столик, заваленный различными тенями, гильзами помады, тюбиками туши и прочими штучками, о названиях и предназначении которых Рюмин даже не догадывался.
Два-три взмаха кисточкой, уверенное движение помадой, короткая струйка лака с блестками, — и девушка преображалась. По мнению Рюмина, не всегда в лучшую сторону, но он подумал, что может чего-то и не понимать. Затем модель продевала руки в рукава платья; бесполый, шлепая и щипая ее, затягивал на спине тесемки и напутствовал тягучим: «Иди уж, уродина!».
Увидев Рюмина, существо завопило от восторга:
— Девочки, к нам гость! Ах, как бедному мальчику не терпится! Ты такой страстный, красавчик? Девочки, не стесняйтесь! Покажите ему свое оборудование!
Пораженный обилием прекрасных женских тел, Рюмин долго не мог понять, кто же из моделей похож на Жанну Фриске, — взгляд упорно отказывался фокусироваться на лицах.
— Ну что? Тебе нравится? — тараторил «чубчик». — Одни коровы! Я гораздо лучше, правда? — он задрал блузку, покрытую блестками, и показал гладкий безволосый живот. В пупок было продето золотое колечко. — Я — Владик, а ты кто, красавчик?
Если бы среди гомофобов проводились соревнования, то Рюмин, может быть, и не занял первое место, но уж «бронзу» точно бы заслужил. Добровольный отказ и глумление над мужским началом, которое мало получить от рождения, но и нужно постоянно доказывать своими поступками, приводили его в бешенство. Пресловутая «толерантность», превозносимая как одно из главных завоеваний демократии, имела у капитана очень узкие рамки. Настолько узкие, что Владик туда никак не вписывался.
— А я — Рюмин, дитя мое, — ответил опер. — Капитан королевских мушкетеров.
Он снял маску, и Владик заныл от умиления.
— Какой брутальный типаж! Эти рассеченные бровки! Этот сломанный носик! А уж щетинка-то какова! Мачо, настоящий мачо!
— Замолчи, педик! — сказал Рюмин, подходя ближе. — Мне нужна Этель.
Владик взмахнул кисточкой, обдав капитана облаком розоватой пудры.
— Этель — вон та жирная сучка, — Владик сложил в трубочку надутые силиконом губы. — Скажи еще что-нибудь, грубиян, я люблю, когда меня обижают.
Стилист говорил, но руки его не останавливались ни на секунду. Надо было отдать ему должное — работал он профессионально, а Рюмин умел ценить профессионализм. Хорошее качество.
— В другой раз, — сказал капитан.
Владик, не отрываясь от работы, достал визитку и сунул Рюмину. Откуда он ее взял — это осталось для капитана загадкой; обтягивающие брючки стилиста не имели карманов.
Опер подошел к модели, стоявшей предпоследней. Она действительно была похожа на Жанну Фриске. Умело наложенный макияж всячески подчеркивал сходство, однако не мог полностью скрыть красные заплаканные глаза и немного припухший нос.
— Здравствуйте, Этель! Капитан Рюмин. Это я вам звонил.
— Да, я поняла, — нервно озираясь, ответила девушка. — Как вам удалось пройти?
— Я просто вошел, и все. Давайте лучше о деле. Это вы нашли тело Оксаны Лапиной?
Девушка взмахнула длинными густыми ресницами. На глазах ее появились слезы.
— Ингрид? — спросила она. — Да… Я… Сейчас, одну минуточку, а то тушь потечет, — она подняла голову, уставившись в небо.
Рюмин тем временем разглядывал ее тело. Рельефно очерченные мышцы проступали на тонкой шее. Небольшая аккуратная грудь имела совершенную форму. Волосы на лобке были выбриты в виде стрелочки, направленной острием вниз. На бедре красовалась причудливая бабочка с разноцветными крыльями.