– Ведь вы, генерал, будете исполнять любой приказ. И не забывайте, что я тоже – человек подневольный.
«Может, в этом весь смысл? Она чего-то хочет, но боится ослушаться. Значит, она собирается сделать что-то моими руками? И в то же время – теперь уже не знает, можно ли мне доверять? Головоломка! Только этого мне сейчас не хватало – сидеть и думать, что она прячет в рукаве! А! Ерунда! Будем действовать по плану. Пока вроде бы все ясно».
– Некрасов! – крикнул Севастьянов, и в следующую секунду капитан материализовался на пороге. – Собирай своих людей, мы едем к сгоревшему бензовозу. Поговори со связистами, нам нужен какой-нибудь прибор, регистрирующий электромагнитное излучение. Выдвигаемся через пятнадцать... Отставить! Десять минут.
Рука капитана снова загадочным образом преодолела пространство, по шву – у козырька – опять по шву, он развернулся и исчез за дверью.
– Вы зачем-то все усложнили, Залина Александровна, – укоризненно сказал генерал. – Я не понимаю, зачем вам это было нужно.
В ответ – легкая улыбка. Казалось, она говорила: «Значит, зачем-то нужно. Но зачем? Позвольте мне промолчать».
* * *
Двенадцать часов сорок пять минут. Шоссе Таруса – Калуга. Деревня Черкасова.
К сожалению, это случилось раньше, чем предполагал Джордж. Гораздо раньше. Может, виной тому поездки по лесу на второй передаче, может – долгое тарахтение на холостых оборотах, может – и то и другое вместе... Это уже было не важно.
Как только что-нибудь случается, причина автоматически отходит на второй план, приходится разбираться со следствием.
К счастью, до ближайшей деревни было уже недалеко, Джордж видел дома, мелькающие между деревьями.
Местность здесь очень напоминала пейзаж в Гурьеве: подъем – спуск, подъем – спуск. Поля по обе стороны дороги и редкие перелески, сменявшиеся густыми нехожеными лесами, которые, впрочем, тянулись совсем недолго, снова уступая место широким полям.
Они летели в ритме вальса: «Раз, два, три, четыре... Раз, два, три, четыре...», подставив ветру немножко побитые («Это я ее ударил... О боже, что за сволочь!»), но – счастливые и улыбающиеся лица.
Двигатель ровно стрекотал на четыре такта, как самый лучший в мире учитель танцев, серый в мелких трещинах асфальт послушно стелился под колесо, и вдруг... Все стихло.
Джордж успел выжать сцепление и выключить передачу, чтобы как можно дольше катиться по инерции, тогда, может быть, им удастся преодолеть последнюю горку, а там, на горке – и деревня.
Он сощурился, разглядывая знак вдали – «Черкасове».
Сейчас дорога шла под уклон, и, наверное, можно было попытаться включить сцепление, глядишь, двигатель, раскрученный колесом, заработал бы, зачихал, вытянул из бака остатки бензина... Но, с другой стороны, это неминуемо замедлило бы мотоцикл, и тогда инерции движения на подъем точно бы, не хватило. А толкать в горку «Урал»... В общем, ради интереса можно попробовать, но вряд ли кто-нибудь осмелится повторить эту попытку. Джордж однажды уже пробовал. Ничего хорошего, кроме паховой грыжи, это не сулило.
Он похолодел. Немой мотоцикл стремительно несся под уклон, и Джордж контролировал его телом: «Нельзя прикасаться к тормозам. Ни в коем случае»
Рита, заметив неладное, что-то прокричала в ухо. Что? Он не расслышал, просто кивнул в ответ, сейчас любой ответ годился
Они миновали распадок, и тяжелый байк начал забираться в горку. Кустики, мелькавшие по обочинам, стали замедляться. Теперь они не пробегали, а проходили мимо... Потом уже проползали... Джордж обернулся и крикнул «Слезай! Прыгай быстрее!»
Рита его поняла. На такой скорости спрыгнуть с мотоцикла оказалось делом нехитрым, он увидел в зеркало, как она коснулась ногами асфальта и, чтобы не упасть, пробежала немного вперед.
«С ней все в порядке», – отметил Джордж и привстал на левой подножке. Так когда-то в детстве он тормозил большой велосипед «Украина». Высокая рама не позволяла быстро спрыгнуть, он перекидывал ногу через седло и некоторое время катился, стоя на левой педали, пока велосипед не останавливался.
Так же и сейчас. До вершины подъема оставалось не так уж много – метров тридцать. Байк еще катился, но уже еле-еле. Джордж спрыгнул и побежал рядом, изо всех сил налегая на руль. Он помогал верному другу преодолеть последний подъем.
Но, как он ни старался, «Урал» все же замедлял ход. «Еще, еще немного...» Он почувствовал, что байк израсходовал всю свою инерцию, теперь он забирался только за счет Джорджа. «Ну, когда-нибудь это должно было произойти, но почему именно сейчас?»
Джордж впечатывал в асфальт подошву левого сапога, мелкий, невидимый песок противно скрипел и скользил под ногой (босая правая стояла устойчиво), но Джордж знал, что главное – это не останавливаться. Если он остановится, то потом сдвинуть байк с места будет значительно труднее.
Он сжал зубы и попер вперед из последних сил. Спина угрожающе захрустела, но до вершины оставались уже считанные метры...
Внезапно он почувствовал, что толкать стало немного легче. Не очень ощутимо, но все же легче. Оглядываться не было ни времени, ни сил, Джордж скосил глаза на зеркальце заднего вида и увидел, что Рита, пригнув голову (прямые крашеные волосы так смешно и трогательно свисали с обеих сторон), уперлась в багажник и старается ему помочь.
Ее помощь была скорее символической, нежели реальной, но в Джордже неожиданно проснулась какая-то сила, он налег, положив тело почти горизонтально, параллельно дороге, и байк медленно, как альпинист, навьюченный огромным рюкзаком, полез на эти последние метры подъема.
Боль в сломанных ребрах, вспыхнувшая было, также быстро и погасла, главное было – дотолкать байк до конца подъема... И им это удалось.
Джордж затормозил и поставил мотоцикл на подножку. Сел на сиденье и похлопал себя по карманам. Да... Он и забыл, что выбросил куртку. Идиот! В куртке остались сигареты, зажигалка, мобильный... Даже деньги – небольшая заначка в двести долларов. И – он похолодел – документы.
Видимо, ему придется вернуться в Гурьево... На обдумывание этой мысли Джордж потратил не более секунды – «Ни за что!» Как-нибудь обойдется без куртки.
Рита подошла и устало села рядом.
– Что будем делать?
– Что? – Джордж пожал плечами. – Дотолкаем его до деревни, – он махнул рукой в сторону близких домов, – попросим немного бензина... Понимаешь, у меня в куртке было все – документы, деньги, телефон... А я ее зачем-то выбросил... Оххх... – Он тяжело вздохнул. – Поступок, совершенный в состоянии аффекта. У меня, видимо, голова в тот момент не работала.
Рита посмотрела на него долгим взглядом, который, наверное, должен был означать: «Да она и до этого не больно-то хорошо варила».
– У меня есть немного денег. – Она похлопала по рюкзачку.