Кельтский круг - читать онлайн книгу. Автор: Карло Шефер cтр.№ 25

Она не хотела ни видеть, ни слышать ничего, не хотела ни о чем думать и даже не хотела, чтобы произошло что-то еще, — только бы подольше оставаться в объятиях сильных рук. Они сидели так, близко-преблизко. Ее губы легко касались его губ, пробуя их, нерешительно, на краткие мгновения. Словно кто-то стучался в дом — есть кто-нибудь? Это я, Ильдирим. Вообще-то я не очень опасная. Раздался тихий стон, она даже не заметила, что издала его.

Затем она, наконец, —

словно давно ждала,

сомневалась,

отказывалась от самой мысли об этом, тосковала, — все-таки решилась и поцеловала Тойера.

Самозабвенно, с чмоканьем, поцеловала, отпрянула и, сгорая от жажды, в отчаянии посмотрела на него. Тут настал его черед, и Ильдирим, оперируя остатками синтаксиса в своем затуманенном мозгу, невольно призналась себе, что Тойер целовался нежней, чем она. Так они целовали друг друга и смеялись. Потом она встала, надула непривычно раскрасневшиеся щеки. Проговорила, повернувшись к стене:

— У нас еще есть время. Я не сказала, когда вернусь на работу.

Не оборачиваясь, вышла из кухни, стягивая на ходу пуловер. Тойер, словно по рельсам, покатился вдогонку. Его мозг буравила мысль: «Мои проблемы от этого не уменьшатся», — совесть-комарик, слишком мелкий.

Опустив голову, он шел по ее следам: туфля, туфля, юбка, колготки. Напоследок, уже стоя у кровати, она сняла бюстгальтер. Больше на ней ничего не осталось. Тойер долго сражался со своей одеждой и казался себе апельсином, которому пришлось чистить самого себя. Потом стоял, раздевшись, в метре за ней и глядел через ее голову в окно, на внутренний двор. На чьем-то ржавом балконе висело белье. Зачем-то он стал пересчитывать это белье. Ильдирим шагнула назад, их тела соприкоснулись, чуть-чуть. Она наклонилась, сорвала покрывало со своей огромной кровати, взяла Тойера за руку.

— Иди сюда, — тихо сказала она. Ее голос звучал ниже обычного, но, поскольку Тойер молчал, говорить пришлось ей. Он забрался следом за ней под одеяло, она повернулась и обвила его руками и ногами, забарабанила пятками по его лодыжкам.

— Я тоже считаю, — прохрипел комиссар, — что нам пора перейти на «ты».

Нельзя сказать, что у них все получилось идеально. Сначала инициатива принадлежала ему, потом перешла к ней. В конце концов они лежали в постели обессилевшие, обняв друг друга, и то, что за стенами бушевало раннее лето, их не касалось. С таким же результатом на город могли бы наползать кучевые облака. Они еще составляли вместе некий отдельный мир, но первая же фраза его бы расколола. Тойер сонно размышлял — не для того ли люди женятся, чтобы фразы не раскалывали хрупкий общий мир мужчины и женщины. Вероятно, так оно и было, и плата за это оказывалась не слишком высокой.

— Мне симпатична твоя подруга, — с грустью проговорила Ильдирим. — Я не просто так говорю. Мне она в самом деле нравится.

— А мне нравишься ты, — услышал свой голос Тойер. — Не знаю, что будет с нами дальше, но ты мне нравишься.

Ильдирим улыбнулась ему, как девочка. Как тогда, когда они праздновали победу в деле Тернера.

— Ты мне тоже. Честно, ты мне тоже нравишься. Абсолютно. Я люблю тебя или типа того. Черт побери.

Она закрыла глаза, в демонстративном отчаянии покачала головой и что-то произнесла по-турецки.

— Что это значит? — поинтересовался комиссар, в глубине души опасаясь, что это имеет отношение к его животу.

— Что-то типа «проблемы», но гораздо некрасивей, — ответила она и решительным движением соскочила с кровати. — Вообще-то в переводе это значит «хлебать дерьмо». — Ей понадобилось в туалет.

Для нее не составило проблемы пройти голышом через комнату, но когда она увидела в зеркале свою грудь и обнаружила на ней след от засоса, ей стало стыдно. Еще ее рассердило то, что она стыдится. Рассердившись, она обрела свое нормальное состояние. Что приготовить для Бабетты? Нет, они сходят куда-нибудь в ресторан; в конце концов, должны же они отпраздновать победу. Ведь эта победа стала главным событием всего дня. Ильдирим пыталась убедить себя, что так оно и есть, и едва не забыла спустить воду в туалете.

Когда она вернулась в спальню, комиссар спал. Она взглянула на часы — только час дня, до трех еще оставалось время. Она поставила будильник на начало третьего, легла рядом с Тойером, завернулась в одеяло и закрыла глаза.

Обоим приснились медведи.

Иоганнесу Тойеру удалось задвинуть подальше свои смятенные чувства. Несмотря на краткий сон, он отдохнул и впервые выглядел, пожалуй, более свежим, чем его молодые сотрудники. Лейдиг, поспавший в кабинете и давно уже взявшийся за работу, показал на большой карте округа Рейн-Неккар, висевшей на стене, места, где поиски Плазмы уже завершились и где они еще велись. Звонки жителей и, не в последнюю очередь, наблюдения Тойера и Ильдирим заставляли предположить, что сумасшедший мог прятаться где-то в районе Нойенгеймского поля.

— Коллеги прочесывают там все садовые участки, но это не так просто. Часто приходится сначала выяснять, к какому городу они относятся. Домишки порой застрахованы не хуже, чем банки, а мы не можем объяснять людям все подробности операции.

Тойер кивнул.

— Между прочим, следует предостеречь владельцев участков. Сейчас многие пользуются прекрасной погодой и уходят куда-нибудь на природу, а ему, Плазме, терять нечего.

— Наши люди уже расклеивают плакаты. Помогает…

— Пора разобраться в истории с ключом, — размышлял вслух Тойер. — Как тот ключ оказался на горе Хейлигенберг?

— Я тоже себя спрашиваю… — Штерн нервно поигрывал карандашами. — Наш друг Зельтманн, вероятно, снова станет нас уверять, что это не имеет значения, но все же любопытно…

— В лесу тоже ведутся поиски? — спросил гаупткомиссар. Лейдиг заглянул в свои материалы:

— Полиция проехала по дорожкам, но масштабной операции там не проводится. Людей-то не так много.

— Хорошо, — сказал Тойер, — точней, плохо; когда они прочешут сады, пускай направляются в лес. Что там с Шерхардом?

Лейдиг взял другой листок:

— В Германии нет ни одного человека, чья фамилия писалась бы так. Сейчас проверяют Швейцарию и Австрию.

— Как там с ГДР? — спросил Хафнер, но тут же еле слышно добавил «сорри». Тойер не очень понял, шутил или нет отравленный алкоголем комиссар.

— Итак, подытожим, чем мы располагаем по Плазме. Только не надо говорить, что его знают все, но никто не знает его имени.

Штерн со смехом покачал головой и гордо продемонстрировал компьютерную распечатку:

— Его несколько раз забирали в полицию — за нарушение тишины, за нарушение неприкосновенности жилища, иногда он залезал в чужие сады. Но до приговора ни разу не доходило. Его зовут Вольдемар фон Гросройте, аристократ. Какое-то время он находился в психиатрической клинике в Вислохе, потом был выписан, вероятно, так и не вылечившись.