Семейная тайна - читать онлайн книгу. Автор: Тери Дж. Браун cтр.№ 37

Пруденс видела в старшей сослуживице загадку и непонятную угрозу. Сплошная экзотика — особенная прическа; строгие, но дорогие наряды и даже само французское происхождение.

— Другое занятие?

— Я могла выйти замуж, — пожала плечами Гортензия. — Открыть магазин одежды. Много чего. Но зачем? Здесь хорошо платят, ценят мои услуги, и мне не нужно отчитываться перед мужчиной. Мы с леди Саммерсет отлично ладим, даже когда она не в духе. И я, поверь, умею напомнить графине, когда ей вздумается обращаться со мной дурно, насколько она зависит от меня. Я не всегда выполняю ее указания от и до. Иногда вообще поступаю наоборот, а после делаю вид, что ничего не знаю. Многие дамы дали понять, что с восторгом примут мои услуги и готовы щедро за них платить. Я… как бы сказать? Сама себе профсоюз. — Камеристка самодовольно усмехнулась.

Пруденс не сразу решилась спросить, но ей необходимо было получить ответ.

— А вас не страшит… не отпугивает одиночество?

— Non! — поразилась та. — Я мечтаю об одиночестве! Но ты молода и должна быть сейчас осторожной. Остальные слуги будут ставить тебе палки в колеса. Если возникнут неприятности — обращайся ко мне, договорились?

— Благодарю, — настороженно кивнула Пруденс.

Она доверяла Гортензии немногим больше, чем самой леди Саммерсет.

— И знаешь, Пруденс? Оденься иначе. Посмотри на меня. Пусть твои девочки решают, как тебе выглядеть, а не миссис Харпер. Ведь у тебя есть свои платья? А что на тебе сейчас?

Издав шипящий звук, Гортензия удалилась.

И вот Пруденс стояла перед разложенным платьем, воплощавшим серьезный шаг с ее стороны. Права Гортензия или нет? Что скажут миссис Харпер и мистер Кэрнс? С другой стороны, если верить камеристке, какое у них право возражать? Она вдруг поняла эту простую истину, и ее сердце радостно забилось. Она прислуживает Ровене и Виктории и не имеет никакого отношения к штату слуг в Саммерсете. Как она раньше не додумалась? Когда в лондонском доме останавливались гости, они порой привозили слуг, которые не подчинялись никому, кроме своих господ. Она испытала великое облегчение, надев свое изящное траурное платье. Она, конечно, будет соблюдать правила, принятые в Саммерсете, но они не имеют над ней никакой власти. Только Ровена и Вик!

Пруденс легко сбежала по лестнице, окрыленная новым знанием. Итак, слуги ее не жаловали, беднягам предстояло корячиться под сводной железной пятой мистера Кэрнса и миссис Харпер. Но только, слава богу, не ей.

Молодые джентльмены уехали накануне, и пусть они пробыли здесь всего несколько дней, а Пруденс редко их видела, из дома с отъездом честной компании словно выкачали воздух. Виктория довольно живо сообщила, что они вернутся на праздники. К сожалению, она не уточнила, приедет ли лорд Биллингсли. Сердце Пруденс замирало при одной мысли о нем. Она раздраженно повела плечами. Что в нем такого, если всякий раз в его присутствии она начинает таять? Может, дело в чуть неровной улыбке? Или в смехе, заполнявшем комнату? Или в том, как он смотрит на нее, будто хочет угадать ее чувства и мысли обо всем на свете? С каждой встречей ее все сильнее тянуло к нему, и это лишь укрепляло решимость избегать его, надумай он вернуться. Пруденс отлично знала, что бывает с молодыми служанками, ступившими на скользкий путь. Ее мать имела на этот счет самое строгое мнение, а помощь Пруденс обездоленным добавила мрачных впечатлений. Конечно, девушки путались с кем угодно, но развлечения с представителями высшего светя лишь гарантировали, что счастливому концу навертка не бывать. Она прекрасно понимала, что с лордом Биллингсли ей не быть. Романтические истории о служанках, вышедших замуж за герцогов, фигурировали только в дешевых романах. В действительности столь скандальный брак похоронил бы для обоих всякие надежды на счастье.

Пруденс сбежала по ступенькам в пропахшую кофе теплую кухню. Стряпуха что-то проворчала в качестве приветствия и сунула ей чашку чая. Должно быть, это означало расположение, так как остальные наливали себе сами. Пруденс не знала, чем приглянулась этой старой брюзге — возможно, тем, что никогда не отказывалась помочь Сюзи. Стряпуха постоянно шипела на посудомойку, но про запас всегда держала кусочек пудинга с господского стола, который и подсовывала украдкой.

Пруденс благодарно улыбнулась и уже повязывала фартук, чтобы помочь Сюзи с посудой, когда звякнул колокольчик.

— Кто-то рано проснулся, — зевнула Гортензия.

Все автоматически взглянули на доску. Обычно в такую рань вызывали только личных слуг, то есть Гортензию, Пруденс и Каца, графского камердинера. Да еще конюхи вставали пораньше на случай, если кому-то из господ захочется прокатиться верхом до завтрака.

Эндрю кивнул в сторону Пруденс; его лицо просияло дружеской улыбкой.

— Боюсь, это по твою душу.

Сверившись с доской, она поняла, что звонила Ровена. Почему так рано? И зачем колокольчик? Хорошее настроение улетучилось — Ровена вызывала ее к себе.

Пруденс свернула фартук, отложила и взяла серебряный поднос. Стряпуха успела нагрузить его чайником, чашками и сливками, без которых Ровена не могла обойтись. Пруденс устремилась по лестнице тем же путем, каким только что пришла.

Ровена, все еще в ночном одеянии, возбужденно ходила по комнате и поджимала губы. Густые пряди длинных темных волос разметались по спине. Она вскинулась, едва Пруденс переступила порог.

— Съезди в город, у меня там дело.

Пруденс молча поставила поднос на маленький позолоченный столик возле кровати. Ей не понравился тон Ровены, та едва ли не требовала.

— Я принесла тебе чая, — лаконично сказала Пруденс.

— Боюсь, что я повела себя кое с кем непозволительно грубо. Тебе нужно срочно доставить записку. Может быть, уже поздно.

Пруденс в недоумении подняла брови. Она так и не услышала «пожалуйста». Сестры начали привыкать к новой жизни: Пруденс, как и дома, помогала им одеваться, убирала комнаты, но делала это, как ей казалось, для того, чтобы меньше времени проводить с другими слугами. Но сейчас Ровена опасно близко подошла к той грани, за которой Пруденс превращалась в настоящую камеристку.

Ровена проигнорировала чай и не потрудилась поблагодарить. Она протянула Пруденс конверт:

— Вот, возьми. Отвези в больницу и убедись, что это передадут Джонатону Уэллсу. Он еще наверняка там. Но если нет, то узнай, где он, а если уехал из города, раздобудь адрес, тогда я отправлю почтой.

Пруденс посмотрела на конверт:

— Ты хоть знаешь, который час?

— Да-да, еще рано. Пусть тебя отвезет кто-нибудь из слуг.

Пруденс нахмурилась. Гладкая кожа Ровены пожелтела, лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Если Виктория как будто окрепла в Саммерсете, то Ровена стала вялой и безразличной к делам сестры и Пруденс. Она много спала и, разговаривая с ней, почти на нее не смотрела. Что бы нынче ни стряслось, было ясно, что для Ровены крайне важно передать письмо. Пруденс давно не видела ее такой, а потому, вопреки обиде на хозяйское обращение, беспрекословно взяла конверт.