Перед заморозками - читать онлайн книгу. Автор: Хеннинг Манкелль cтр.№ 90

Он повернулся к Анн-Бритт:

— Что говорят датчане о человеке по имени Вигстен?

— Учитель фортепиано. Раньше работал концертмейстером в Королевской опере, был очень популярен. А сейчас совершенно не в себе, и ему все труднее себя обслуживать. Но никому не известно, чтобы кто-то у него жил, и в первую очередь ему самому.

— А Ларсен?

— Продолжает настаивать на своей версии с наркотиками.

Курт быстро глянул на дочь.

— Задержимся на минутку в Дании, — продолжил он. — Что удалось узнать об этой женщине, Сильви Расмуссен?

Мартинссон покопался в папке и выудил нужную бумагу.

— Она беженка, приехала в Данию после обвала Восточного блока. Тогда ее звали по-другому. Обычная история — наркотики, улица, проституция. Ее, похоже, любили — и подруги, и клиенты. Никто ничего плохого о ней не говорит. Ничего примечательного в ее жизни нет, если, конечно, не считать, что вся ее жизнь — это трагедия.

Мартинссон, прежде чем отложить лист, еще раз пробежал его глазами.

— Никто не знает, кто был ее последним клиентом. Но можем исходить из того, что именно он ее и убил.

— Ежедневника у нее не было?

— Нет. В квартире нашли отпечатки пальцев двенадцати человек. С ними сейчас разбираются. Если что найдут интересное, сообщат.

Линда обратила внимание, как работает отец — он все время пытается понять значение тех или иных появляющихся данных, ничто не принимает пассивно, а ищет в фактах и высказываниях скрытый смысл.

— Женщина в церкви, — сказал он. — На нее поступила еще куча данных — все бы так работали, как эти ребята в Штатах! Мистер Ричардсон просто превзошел самого себя — факсы и письма идут пачками. Жаль только, что все это никуда не ведет. Почему и как она оказалась в шведской церкви, где ее задушили, остается загадкой.

Он попросил всех высказаться. Все поделились своими соображениями. Кроме Линды. Через полчаса они сделали перерыв — проветрить помещение и выпить кофе. Линда осталась в комнате присмотреть за открытым окном. Внезапно порывом ветра со стола сбросило датские бумаги Мартинссона. Собирая их, она наткнулась на фотографию Сильви Расмуссен. Линда внимательно рассматривала лицо — в глазах молодой женщины было что-то настолько жалкое и запуганное, что Линда вздрогнула, подумав о ее страшной судьбе.

Она уже хотела положить бумаги на стол и прижать их чем-то, как вдруг ее внимание привлек один из листов. По данным судебного медика, Сильви Расмуссен сделала три аборта. Линда уставилась на бумагу. Она вспомнила двух датских яхтсменов за угловым столиком, малыша на полу и Зебру, вдруг начавшую рассказывать про свой, сделанный почти что в детстве аборт. Она вспомнила и резкую реакцию Анны. Линда замерла у стола, уставившись на фотографию.

В комнату вошел отец.

— Мне кажется, я поняла, — сказала она.

— Что ты поняла?

— Сначала ответь мне на вопрос. Насчет этой женщины из Талсы.

— Какой вопрос?

Она покачала головой и показала на дверь:

— Закрой дверь, пожалуйста.

— Вообще-то у нас совещание!

— Я ничего не соображаю, когда все здесь. А мне кажется, что то, что я хочу сказать, очень важно.

Он посмотрел на нее, увидел, насколько она взволнована, и молча закрыл дверь.

Может быть, в первый раз, не сомневаясь, не делая скидок на ее неопытность, он принял ее всерьез. По крайней мере впервые за тот период, когда она стала считать себя взрослой. В детстве, в самые тяжелые периоды жизни, когда неумолимо разрушался брак родителей, она, пусть подсознательно, по-детски, но понимала, что отец принимает ее всерьез. Позже он стал напоминать ей задиристого старшего брата — которого у нее никогда не было и по которому в глубине души она, видимо, тосковала. Потом было еще много разных, но всегда непростых отношений. Она все еще с дрожью вспоминала моменты, когда он по-настоящему ревновал ее к ее приятелям.

Дважды он в буквальном смысле вышвыривал из дома ее ни в чем не повинных поклонников, еще как-то она обнаружила, что он шпионит за ней в лодочной гавани в Истаде.

Сейчас она была совершенно вне себя от пришедшей ей в голову догадки. Отец высунул голову в коридор и крикнул, что совещание откладывается. Кто-то запротестовал, но он уже не тратил время на возражения, просто захлопнул дверь.

Они сидели за столом друг напротив друга.

— Что ты хотела спросить?

— Мне нужно знать, делала ли аборты женщина по имени Харриет Болсон. А Биргитта Медберг? И, если моя догадка верна, в первом случае ответ будет «да», а во втором — «нет».

Он нахмурился, сначала непонимающе, потом нетерпеливо. Вытащил пачку бумаг и начал их быстро просматривать.

— Ни слова про аборты.

— Там все про нее?

— Разумеется, нет. Описание человеческой жизни, как бы на первый взгляд незначительна и неинтересна она ни была, потребует куда больше бумаги, чем может поместиться в этой папке. Жизнь Харриет Болсон, по всем данным, была далеко не самой загадочной и интересной. Но делала ли она аборты или нет — из бумаг, присланных мне Кларком Ричардсоном, понять невозможно.

— А Биргитта Медберг?

— Не знаю. Но это, думаю, легко узнать. Взять да позвонить ее противной дочке. Впрочем, может быть, детям про такие дела не рассказывают? Мона, насколько мне известно, никогда никаких абортов не делала. Может быть, ты что-нибудь знаешь?

— Нет.

— Не знаешь или не делала?

— Мама не делала абортов. Я бы знала.

— Я ничего не понимаю. Не понимаю, почему это так важно.

Линда задумалась. Конечно, она может ошибаться, но она почему-то была твердо убеждена, что права.

— Можно попытаться навести справки, делали они аборты или нет?

— Я наведу все необходимые справки, как только ты объяснишь, почему это так важно.

Линда почувствовала, как в ней словно что-то оборвалось. Она ударила обоими кулаками по столу и зарыдала. Она терпеть не могла плакать на глазах у отца. Да и не только у него — у кого бы то ни было. Единственным человеком, перед кем она не стеснялась плакать, был дед.

— Я, конечно, попрошу их все выяснить, — сказал он и встал. — Но, когда я вернусь, ты должна объяснить, почему все это настолько важно, что мне пришлось перенести совещание. Здесь речь идет об убитых людях. Это не упражнения в школе полиции.

Линда схватила стоявшую на столе стеклянное блюдо и запустила в отца. Он не успел увернуться — блюдо угодило ему в лоб и рассекло бровь. По лбу тут же заструилась кровь и начала капать на папку с надписью «Харриет Болсон».

— Я не хотела.