Неугомонный - читать онлайн книгу. Автор: Хеннинг Манкелль cтр.№ 86

— Все в порядке, — успокоил его Валландер. — Мне нужна запасная канистра бензина. Возможно, я верну лодку уже завтра, а возможно, через несколько дней. Но вы записали номер моей кредитной карты. И знаете, что получите плату.

— Полиция пожаловала в гости, — сказал прокатчик. — Что-то стряслось?

— Нет. Просто хочу нагрянуть к другу, которому исполняется пятьдесят.

Валландер не заготовил ложь заранее. Привык сочинять отговорки на ходу. И теперь они приходили сами собой.

Лодка была зачалена между двух моторок побольше, одна из них марки «Стурё». Стартер оказался не электрический, а механический, но, едва Валландер дернул шнур, мотор тотчас заработал. Прокатчик, говоривший с финским акцентом, заверил, что мотор надежный.

— Я сам хожу рыбачить на этой лодке, — сказал он. — Жаль только, рыбы стало совсем мало. Но я все ж таки рыбачу.

Было четыре часа дня. В Вальдемарсвик Валландер приехал часом раньше. Пообедал в ресторане, похоже единственном на весь поселок, потом разыскал станцию проката лодок, которая обнаружилась совсем рядом, на той же стороне длинного и узкого залива. С собой он взял рюкзак, куда положил фонарик и сверток с едой, а также теплую одежду, хотя сейчас было вполне тепло.

По дороге в Эстеръётланд он неоднократно попадал под дождь. А неподалеку от Роннебю хлынуло так, что пришлось заехать на парковку и переждать самый ливень. Слушая громкий стук капель по крыше и глядя на потоки воды, струящиеся по ветровому стеклу, Валландер спрашивал себя, в самом ли деле рассуждал верно. Изменило ли ему чутье или, как столько раз прежде, окажется, что он истолковал ситуацию правильно?

Почти полчаса он просидел на парковке в размышлениях, затем дождь вдруг перестал. Он продолжил путь и потихоньку добрался до Вальдемарсвика. Прояснилось, даже ветер утих. Вода в заливе лишь чуть рябила от дуновений легкого бриза.

Пахло водорослями и глиной. Он помнил этот запах с прошлого приезда сюда.

Запустив мотор, Валландер направил лодку прочь от берега. Прокатчик долго стоял, глядя ему вслед, потом вернулся в контору. Валландер решил при свете дня выбраться из длиннущего залива. А затем где-нибудь причалить, дождаться вечера и летних сумерек. Он безуспешно попробовал вычислить, в какой фазе сейчас луна. Можно бы позвонить Линде. Но, поскольку он не хотел ей говорить, куда направляется и зачем, звонить не стал. Вот выберется из залива и позвонит Мартинссону. Если вообще станет звонить. Задача, которую он поставил перед собой, не зависела от того, будет ли светить луна или все погрузится в кромешную тьму. Просто лучше бы знать, что его ждет.

Завидев между островами впереди открытое море, он переключил мотор на холостые обороты и стал изучать закатанную в пластик морскую карту. Когда сориентировался и установил свое точное местоположение, выбрал неподалеку от конечной цели место, где можно дождаться вечера. Но оно оказалось занято. У прибрежных камней было зачалено несколько лодок. Он двинул дальше и в конце концов нашел скалистый островок, маленький, с двумя-тремя деревьями, поднял мотор в лодку и на веслах подошел к берегу. Сел на свою куртку, прислонился к дереву, выпил кофе из термоса. Потом позвонил Мартинссону. Ответил опять кто-то из малышей, может, та же девчушка, что и прошлый раз. Мартинссон взял трубку.

— Везет тебе, — сказал он. — Моя внучка работает у тебя секретаршей.

— Луна, — сказал Валландер.

— А что с ней не так?

— Не спеши с вопросами. Я еще не закончил.

— Извини. Но за малышней постоянно нужен глаз да глаз.

— Я понимаю и не стал бы беспокоить тебя без нужды. У тебя есть календарь? В какой фазе сейчас луна?

— Луна? Ты из-за этого звонишь? Пустился в астрономическую авантюру?

— Возможно. Так как там насчет луны?

— Погоди минутку.

Мартинссон отложил телефон. По голосу Валландера понял, что объяснения не получит.

— Почти что новолуние, — сказал он, вернувшись к телефону. — Тоненький серпик. Если, конечно, ты в Швеции.

— В Швеции я, в Швеции. Спасибо за помощь, — сказал Валландер. — Когда-нибудь объясню.

— Я привык ждать.

— Чего?

— Объяснений. В том числе от моих детей, когда они не делают, как я сказал. Впрочем, так большей частью бывало, когда они были помоложе.

— С Линдой обстояло так же, — сказал Валландер, стараясь выказать интерес.

Потом он еще раз поблагодарил за помощь с луной и попрощался. Съел несколько бутербродов и прилег, подложив под голову камень.

Боль пришла неизвестно откуда. Он лежал, смотрел в небо, поодаль кричали чайки, как вдруг левую руку пронзила боль, распространившаяся к груди и желудку. Сперва он подумал, что задел острый камень. Потом сообразил, что боль идет изнутри, и решил, что случилось то, чего он всегда боялся. Сердечный приступ.

Он лежал совершенно неподвижно, скованный страхом, стараясь не дышать, из опасения, что дыхание отнимет у сердца остатки способности биться.

Вдруг он отчетливо увидел смерть матери. Будто ее последние минуты разыгрывались сейчас и здесь. Ей было всего-навсего пятьдесят. Она никогда не работала, вела домашнее хозяйство, пыталась сохранить брак с норовистым мужем, при всегда ненадежных доходах и двух детях — Курте и Кристине. Жили они тогда в Лимхамне, делили дом с еще одной семьей, которую отец Валландера терпеть не мог. Ее глава, поездной машинист, в жизни мухи не обидел, просто однажды, из чистого дружелюбия, заметил, не стоит ли развлечения ради иногда писать другие сюжеты, а не вечный пейзаж с глухарем. Валландер случайно слышал этот разговор, машинист — его звали Нильс Перссон — привел в пример собственную жизнь. После долгих периодов постоянных рейсов между Мальмё и Альвестой он радовался, когда его вдруг переводили на паровой экспресс, курсировавший до Гётеборга, а то и до Осло. Отец Валландера, понятно, взбеленился и немедля прекратил знакомство. Впоследствии Валландерова мать постаралась уладить конфликт и установить с соседями более-менее терпимые отношения.

Смерть настигла ее внезапно, однажды вечером ранней осенью 1962 года. Она развешивала в садике белье. Валландер только что пришел из школы, сидел за кухонным столом и ел бутерброды. Глянул в окно, увидел мать с прищепками и наволочками в руках и вернулся к бутербродам. А когда снова обернулся к окну, увидел, что она стоит на коленях, прижав руки к груди. Сперва ему показалось, она что-то уронила, но в следующую секунду она упала на бок, медленно, словно сопротивлялась до последнего. Он выбежал из дома, позвал ее по имени, но спасти ее было уже невозможно. Патологоанатом, делавший вскрытие, констатировал обширный инфаркт. Даже если бы она в эту минуту лежала в больнице, спасти ей жизнь никак бы не удалось.

И сейчас он видел все это как мерцающие, дерганые кадры, одновременно пытаясь отогнать собственную боль. Не хотел умереть раньше срока, как мать, и менее всего именно сейчас, один на островке среди Балтийского моря.