Глухая стена - читать онлайн книгу. Автор: Хеннинг Манкелль cтр.№ 24

Валландер зашел в винный магазин, купил бутылку виски. А оттуда двинул прямо домой, выдернул телефон из розетки и сел за кухонный стол. Откупорил бутылку, отхлебнул несколько щедрых глотков. Мерзкий вкус. Но он считал, что выпить необходимо. Единственное, перед чем он всегда чувствовал себя беззащитным, - это несправедливые обвинения. Лиза Хольгерссон прямо ничего не сказала, однако явно подозревала его, он же не слепой, видел. Наверно, Ханссон все-таки прав, сердито думал он, под началом бабы работать нельзя. Опять глотнул виски. Вроде бы полегчало. Он уже пожалел, что ушел домой. Ведь это могут истолковать как признание вины. Включил телефон в розетку и сразу же по-детски разозлился, что никто не звонит. Набрал номер управления. Ответила Ирена.

- Я только хотел сказать, что ушел домой. Простуда у меня.

- Ханссон тебя спрашивал. И Нюберг. И газетчики.

- Чего они хотели?

- Кто? Газетчики?

- Ханссон и Нюберг.

- Не знаю, не сказали.

Наверняка она видела газету, думал Валландер. И она, и все остальные. В управлении небось только об этом и судачат. И кое-кто явно злорадствует, что этот треклятый Валландер схлопотал по шапке.

Он попросил соединить его с Ханссоном. Тот ответил не сразу. Не иначе как корпит над своими хитроумными игорными системами, от которых неизменно ждет громадного выигрыша, но, увы, в лучшем случае остается при своих. Наконец Ханссон отозвался.

- Как там с лошадьми? - спросил Валландер.

Спросил, чтобы обезоружить. Чтобы показать: газетная писанина не выбила его из колеи.

- С какими лошадьми?

- Разве ты не играешь на бегах?

- Не в данный момент. А что?

- Да так, пошутил, но неудачно. Ты что звонил-то?

- Ты в кабинете?

- Дома. Я простужен.

- Я хотел доложить, что тщательно проверил, в котором часу наши патрули проезжали по той дороге. И с ребятами поговорил. Соню Хёкберг никто из них не видел. Они четыре раза проехали туда и обратно.

- Значит, она точно не шла пешком. Ее наверняка отвезли туда. Выйдя из управления, она первым делом отыскала телефон. Или зашла к кому-то. Надеюсь, Анн-Бритт догадалась расспросить об этом Эву Перссон.

- О чем?

- О других приятелях Сони Хёкберг. Кто из них мог ее подвезти.

- Ты говорил с Анн-Бритт?

- Еще не успел.

Возникла пауза. Валландер решил сам покончить с щекотливым вопросом:

- Фотография в газете весьма неприглядная.

- Это верно.

- Любопытно, как фотограф сумел прошмыгнуть в наши коридоры? На пресс-конференции их всегда запускают группой.

- Странно, что ты не заметил вспышки.

- Современные камеры в ней не нуждаются.

- А что, собственно, произошло?

Валландер рассказал. В тех же словах, что и Лизе Хольгерссон. Ничего не прибавил и не убавил.

- Никого из посторонних при этом не было? - спросил Ханссон.

- Только фотограф. А он, понятно, будет врать. Иначе-то снимку грош цена.

- Наверно, тебе надо рассказать, как все было.

- Так я и рассказываю.

- Газетчикам надо рассказать.

- И как, по-твоему, это будет выглядеть? Старый полицейский против мамаши с дочкой? Такая затея обречена на провал.

- Не забывай: девчонка, между прочим, соучастница убийства.

Интересно, поможет ли? - подумал Валландер. Превышение служебных полномочий со стороны полицейского - проступок серьезный. Он и сам так считал. И наличие особых обстоятельств вряд ли что меняет.

- Я подумаю, - сказал он и попросил Ханссона соединить его с Нюбергом.

Нюберг взял трубку лишь через несколько минут. За это время Валландер успел еще раз-другой хлебнуть из бутылки и почувствовал, что слегка захмелел. Но напряжение отпустило.

- Нюберг.

- Газету видел? - спросил комиссар.

- Какую еще газету?

- Как - какую? С фотографией Эвы Перссон.

- Я вечерние газеты не читаю, но про эту историю слыхал. Как я понял, она напала на свою мать.

- По фотографии этого не видно.

- Ну и что?

- Неприятности у меня. Лиза хочет назначить внутреннее расследование.

- Вот и хорошо. Значит, правда восторжествует.

- Вопрос в том, примут ли ее газеты. Кому интересен старый полицейский, если рядом есть молоденькая убийца?

- Ты же, по-моему, никогда не обращал внимания на газетную писанину? - удивленно сказал Нюберг.

- Пожалуй. Но до сих пор они не печатали фотографий, из которых явствует, что я ударил девчонку-подростка.

- Она, между прочим, убийца.

- Все это до крайности неприятно.

- Ничего, обойдется. Кстати, могу подтвердить: один из следов на месте происшествия оставил автомобиль Муберга. Иными словами, мы идентифицировали все отпечатки, кроме одного. Только вот протектор у неизвестной машины, увы, стандартного образца.

- Зато мы точно знаем, что Соню туда кто-то привез. А потом уехал.

- И еще одно, - продолжал Нюберг. - Ее сумка.

- Что с ней не так?

- Я пытался понять, почему она лежала именно там. Возле ограждения.

- Наверно, этот кто-то бросил ее туда?

- Но почему? Он что же, рассчитывал, что мы ее найдем?

А ведь Нюберг прав, подумал Валландер. Очень важное соображение.

- Ты имеешь в виду, почему он не забрал сумку с собой? Если надеялся, что опознать тело будет невозможно?

- Да, примерно так.

- И каков же ответ?

- Делать выводы - твоя работа. Моя задача - собрать факты. Сумка лежала в пятнадцати метрах от входа в трансформаторную.

- Еще что?

- Всё. Других следов обнаружить не удалось.

Они закончили разговор. Валландер взялся было за бутылку. Но тотчас отставил ее в сторону. Хватит. Иначе будет перебор. А это ни к чему. Он прошел в гостиную. Странное ощущение - находиться дома средь бела дня. Вот так же будет, когда он выйдет на пенсию? При мысли об этом он поежился. Стал у окна, устремил взгляд на Мариягатан. Вечереет уже. Ему вспомнился врач, заходивший в управление, и покойник, найденный у банкомата. Завтра надо обязательно позвонить судмедэксперту и рассказать о визите Энандера, о его отказе принять инфаркт миокарда как причину смерти Фалька. Это ничего не изменит. Но информировать медиков необходимо. И тянуть с этим незачем.

Затем он начал размышлять о том, что Нюберг сказал насчет сумки Сони Хёкберг. Вообще-то здесь напрашивался один-единственный вывод, который мгновенно разбудил все его сыщицкие инстинкты. Сумка лежала там, потому что кто-то хотел, чтобы ее нашли.