Дьявольский рай. Почти невинна - читать онлайн книгу. Автор: Ада Самарка cтр.№ 59

Когда papan вернулся, я уже встала и даже прибрала постель. Сложив руки на груди, бодрая и непроницаемая, смотрела, как он снимает вьетнамки, облепленные влажным гравием и сбитым с одуванчиков пухом.

– Ты знаешь, когда она вчера пришла? – спросил он.

– Нет.

– После двенадцати ночи.

– Все мы по-своему счастливы, – вырвалось у меня.

Позавтракав, мы в волшебном единении двинулись на пляж.

Там сестричке по-крупному досталось (хотя уже не в первый раз), а я краем глаза посматривала на нее со своего скелета-пирса. Нашла очень лаконичное и точное определение ее угнетенному, посеревшему виду – «огорчена». Муки совести, растерянность и боль желания терзали ее, похоже, еще круче, чем папашины словесные рулады. Огорчена. Хе-хе.

Из-за своей душевной правильности она не могла просто так, без оглядки, пройтись по огненному мостику между папашей и предметом его лютой ненависти. О, как же ей хотелось быть незаметным ночным мотыльком и никоим образом не задевать мановениями своих прозрачных крылышек нашу хрупкую семейную идиллию! Но новая параллель, с горячими зелеными глазами, уже мешает ей жить, мешает ей любить и тащит за собой новый фон, новые декорации, новый сценарий ее нового существования. Ведь познав Беса, ах… мы же все становимся немножко другими….

Две спины снова маячили в знойной дымке в конце пляжей. От мук гепардинского ожидания меня приятно отвлекали резкие движения папашиной руки, немного сгорбленные плечи и ее тяжелая, плетущаяся походка, будто прогибающаяся под весом его слов. Сестра была ругаема. Приятное свойство правильных, хороших людей, где искренность, раскаяние и признание всего-всего ни капли не наиграны (вы б на меня потом посмотрели…).

Siesta – Он сказал: «Кто мог удержать?»

В сиесту мы с ней отправились на пляж.

– Этот человек… он маг… он волшебник. Мастер… он Мастер во всем: речь, манеры, ум, – Боже мой… все. Идеальный человек во всех отношениях! Я ведь даже не знала, что такое бывает…

– И что было вчера?

– Ох… мы, ах, мы… я оставила дочку на пляже. Да, прямо там. Сбегала за ужином, и мы сидели там, внизу, все вместе, до двенадцати ночи. А потом пошли с Верой купаться на камни без купальников, под луной. Это было… Господи, Адочка, как же хорошо мне тогда было!

– Нам вчера тоже хорошо было… Приди ты хоть на час раньше – papan тебе бы такое харакири сделал!

– Да я уже получила… Машка совсем засыпала, так Саша нес ее домой на руках. Я потом уже пошла к нему. Эта нежность… мамочки… какая нежность… какой мужчина… Вот ведь жаль, что тебе вряд ли удастся испытать ту легкость, тот кайф… Ты просто вступила в это слишком рано.

– А что, интересно, он сказал по этому поводу?

– По поводу тебя?

– Ну да.

На пляже нас встретила только Вера. Альхен с ребенком солнечными силуэтами маячили в конце первого пирса, под «собориком». Мирослава щедро угостила всех нас мороженым. И меня, не задумываясь, послали с гостинцами к монстру. Оказалось, что у Рыжей остались дома плавки, и она купалась нагишом, а Гепард ее сторожил. На вопрос ревнивой подошедшей Миры, где Саша, я ответила, что он удалился сбрасывать температуру тела. И все время, пока я и вынырнувший Гепард были в поле обоюдного зрения, она обиженно жалась к своему Мастеру, загораживая его взгляд, поворачивая ко мне спиной до тех пор, пока мне Их Святейшеством, по причине моей, так сказать, ненадобности, не было предложено удалиться к папаше.

Я примчалась к ним, протягивая мороженое и улыбаясь до ушей:

– Ну что, вы…ал мою сестричку?

– О да!

Я отвернулась, мое сердце ёкнуло.

Одним ловким движением он вытянул из моря голую Таньку, и она тут же прижалась ко мне всем телом, взяла мороженое, и мы вдвоем косо поглядывали на притихшую стражу.

Полюбовавшись на нас, Альхен с несколько лирическим выражением лица пристроился к моему колену, и легкие, сглаженные синтетикой плавок фрикции ему ничуть не мешали продолжать свое умиленное и умиротворенное созерцание двух рыжих малолеток. У меня перехватило дыхание и била крупная дрожь, реальность таяла. Я хотела и не могла ее оттолкнуть, это было страшно, противно, неожиданно и жутко возбуждающе. Ну, прямо как во сне.

Когда мы, наконец, все съели, Альхен, будто через стеклянную стену, в непонятной истоме смотрел на меня и отвечал на мое хриплое «идем куда-нибудь на камни!» полным мучения взглядом и таким же тихим, ласковым: «увы, малыш, тут же полно народу…» Какое-то жаркое мгновение он сомневался, медленно наклонился ко мне, и в эту же секунду захваченный арканом взгляд метнулся на бетонную набережную, на желтую болонковую голову, напряженно высунувшуюся из-под тента. Так ничего и не сказав, он круто развернулся, хрустя отчаянием и досадой, и удрал от меня в приветливое похлюпывание моря, обдав напоследок богатым всплеском.

Всякие горести кончаются, и мое настроение выдалось на редкость хорошим – ведь сегодня ее последний день.

План возмездия как-то не созрел. Помнится, на днях мой самоотравленный мозг выплевывал сюжеты, достойные лучших детективных романов.

Еще я соображала, как можно расположить к мерзавцу моего недружелюбного папу.

Вариант первый: каскадерство и только.

Пирс. На пирсе сверху, на бетонной балке, сидит Адора. Внизу, на скользком бетоне, Объект. О, львенок оступился, о, не успел упасть, повиснув на одной руке. Рука слабеет (слишком много работала этими ночами), и, огласив отчаянным воплем все окрестности, я падаю на подселившегося Альхена, и спираль этих сильных рук закручивается вокруг меня, я теряю сознание, а руки все оплетают… как эти бесконечные досужие сны.

Вариант второй: реалистичный.

Место действия – тот же пирс. Адора в воде. Материалы и инструменты – мой азиатский смуглый лобик (не путать с лобком) и разломанное пополам лезвие между двумя дрожащими перстами (моими). Волна резко бросает меня на рыльце волнореза. Пена, шум, мои спутавшиеся конечности. Я тихонько делаю порезик и, демонстративно ударившись о бетонный край, поросший мидиями, окрашиваю воду вокруг в розовый цвет. Орудие бесславно идет ко дну, а я – в объятия вовремя подоспевшего Альхена. Соленым поцелуем он вдыхает в меня жизнь и – конец войне. Мы идем со светлыми лицами и смотрим на торжествующий мир вокруг. Все мы счастливы и оправданы, и живем единой веселой семьей, где монстр тирану – товарищ, а оскверненные с растлителями – братья. Эта лирическая и наивная сказка… Господи… какая плоскость фантазий!

Nach Mittag На evening walk, имевший место впервые в этом сезоне (в честь нашего устоявшегося перемирия), мы с папашей решили снова спуститься к морю, и я зачем-то пошла вперед. Там, на одном из изгибов лестницы-серпантина я встретила его . Шла в темных очках (несмотря на вечер) и в наушниках и буквально врезалась в него. Ойкнув, ошарашенно смотрела в это знакомое до слез лицо. Сжав мою руку, он безмолвно пошел дальше, а я весь вечер так и жила с ощущением этой душевной теплоты и приветливой ладони, приласкавшей мою озябшую лапку.