Жить, чтобы любить - читать онлайн книгу. Автор: Ребекка Донован cтр.№ 112

И тогда весь душивший меня гнев выплеснулся наружу. Я подняла сжатую в кулак руку.

– Ты что, собираешься меня ударить?! – оскалилась она. – Ну давай, попробуй. Поглядим, что у тебя получится.

И я мгновенно опомнилась. Посмотрела на свою судорожно сжатую руку и, ужаснувшись, обуздала свою ярость.

– Да не дергайся ты так, я ведь не ты, – отрезала я. – Меня от тебя тошнит.

Кэрол уставилась на меня с неприкрытой злобой. У меня внутри сразу все оборвалось, я пожалела, что не сдержалась. На смену гневу пришел страх, и я задрожала.

Она вцепилась в мое предплечье, но я с силой стряхнула ее руку.

– Ах ты, сука поганая! – взревела Кэрол, налетев на меня с неожиданной для такой маленькой женщины силой.

Она схватила меня за плечи, чтобы отшвырнуть в сторону двери, но я споткнулась о лежавшую на полу швабру. А затем раздался звон разбитого стекла: мой локоть прошел сквозь стеклянную панель, и руку сразу обожгло невыносимой болью.

Я прямо взвыла, когда множество острых осколков впились в руку. Прижав к себе раненый локоть, я смотрела, как между пальцев, капая на пол, струится кровь. И когда стекло еще глубже вонзилось в плоть, слабо застонала.

– Какого черта здесь происходит?! – воскликнул прибежавший со стороны веранды Джордж.

И замер от ужаса, увидев, что я лежу на полу в луже крови среди битого стекла. Потом перевел взгляд на Кэрол, лицо его передернулось от отвращения.

– Джордж, – всхлипнула она. – Это был несчастный случай. Клянусь, она поскользнулась.

– Не стой столбом! – заорал он. – Неси полотенце!

И Кэрол послушно кинулась в ванную.

Джордж с трудом приоткрыл дверь – ему мешало мое лежащее на пороге тело. Потом протиснулся в образовавшуюся щель и склонился надо мной, чтобы оценить тяжесть травм.

– Тебе срочно надо в больницу, – сказал он. – В порезах застряло стекло. Возможно, потребуется наложить швы.

Я молчала, по лицу струились горячие слезы. Когда Кэрол вернулась с полотенцем, он помог мне подняться. Кэрол умоляюще смотрела на мужа, но он молча вырвал у нее полотенце и осторожно перевязал мне руку, чтобы остановить кровь.

– Джордж, прости меня, – заскулила Кэрол.

– Все. После поговорим. Когда я вернусь, – по-прежнему не глядя на нее, бросил он.

Он открыл мне дверь, и я поплелась за ним к его грузовичку. Ни слова не говоря, он показал на переднее сиденье, и я, чувствуя, что при каждом движении осколки все глубже впиваются в тело, с тяжелым вздохом забралась в машину.

До больницы мы ехали в напряженном молчании. В приемном покое врач осмотрел меня и сделал обезболивание, чтобы вынуть осколки и наложить швы.

Я сидела на больничной кровати и безразлично слушала, как звякают осколки вынутого стекла о дно металлического тазика. По щекам по-прежнему текли слезы, которые я молча глотала. Я невольно поежилась, когда доктор расковырял рану, чтобы исследовать ткани на наличие оставшихся осколков. А затем, когда он начал накладывать швы, постепенно впала в состояние ступора.

Врач попросил меня объяснить, как такое могло случиться, и Джордж сразу напрягся. Но за последние несколько месяцев я настолько навострилась врать, что легко и непринужденно выдала историю о том, как поскользнулась на мокром полу. Меня не волновало, поверит мне доктор или нет, но, похоже, причин сомневаться у него не было. И вот, проведя несколько часов в больнице, мы наконец отправились домой.

– Я постараюсь все утрясти, – проворчал Джордж, когда мы ехали назад. – Отправляйся в свою комнату и предоставь остальное мне. Хорошо?

– Хорошо, – прошептала я.

– Но ведь должен же быть хоть какой-нибудь способ вам двоим ужиться под одной крышей, – пробурчал Джордж, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне.

И, судя по его тону, он явно считал, будто здесь есть доля и моей вины, причем даже больше, чем ее. Я бессильно сжала зубы. Выходит, он всегда будет на ее стороне, а значит, она на этом не остановится.

Я рассчитывала, что, когда мы приедем домой, не увижу машины Кэрол. Даже не знаю почему. Может, просто надеялась, что она уедет. Но ее синий «джип» неподвижно стоял на подъездной дорожке. Джордж остановился за ним, и я, оберегая перевязанную руку, соскользнула с сиденья и неохотно побрела к дому.

Кэрол уже успела убрать осколки и даже заделать дыру прозрачным пластиком. Но поблизости ее пока не было видно. Я прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Анестезия еще не отошла, но рука уже начала потихоньку болезненно пульсировать. Я легла на кровать и уставилась в потолок, не чувствуя ни печали, ни гнева, а только какую-то странную опустошенность. Я позволила себе ни о чем не думать, впала в привычное оцепенение, укрывшись им, словно старым одеялом.

Сверху доносились сердитые голоса и рыдания детей. Я закрыла глаза и от всего отключилась. Мне показалось, что она умоляет Джорджа плачущим голосом. Затем все стихло. Кажется, Джордж спустился по лестнице и прошел на кухню. Но потом усталость взяла свое, и я потихоньку уснула.

И проспала до самого утра. А когда проснулась, то обнаружила, что спала не раздеваясь, прямо поверх одеяла. Испуганно посмотрела на часы, но будильник должен был прозвенеть только через десять минут.

Потом я с трудом села на кровати. Руку сразу же пронзила острая боль. Я выпрямилась, со свистом выдохнув сквозь стиснутые зубы. Доктор не велел мне целые сутки мочить швы, и теперь было совершенно непонятно, как принимать душ. Я подумала о том, как в таком виде покажусь на глаза Саре и Эвану, и застонала. Боже, а нельзя ли вообще сегодня не ходить в школу?

Поскольку принимать душ с одной рукой было невозможно, я обтерлась влажной губкой и затянула волосы в конский хвост, чтобы не слишком бросалось в глаза, что они немытые. Когда я вышла из ванной, в доме стояла мертвая тишина. Остановившись в коридоре, я прислушалась, но не услышала ничего, кроме гудения холодильника.

Тогда я осторожно пробралась на кухню и снова прислушалась. Но ни на кухне, ни в гостиной не было никаких признаков жизни. На барной стойке лежал небольшой бумажный пакет с прикрепленной к нему запиской, а рядом – ключ.

«Это мазь, которую ты должна дважды в день прикладывать к швам. Кэрол поживет пока у своей матери. Ей надо прийти в себя. Теперь все будет по-другому. Когда будешь уходить, запри дверь на ключ».

Я несколько раз перечитала записку, удивленно качая головой. Неужели он и впрямь верит, что все будет по-другому? У меня на глаза навернулись слезы и тоненьким ручейком потекли по лицу. Я вытерла щеки и проглотила ком в горле.

Затем положила пакет с бинтами и мазью на письменный стол и стала собирать книги. За мной вот-вот должен был заехать Эван. Повернула ключ в замке кухонной двери и удивленно прислушалась к лязганью собачки, поскольку еще ни разу не запирала за собой дверь. И, отчаянно борясь со слезами, побрела по лестнице вниз.