Без срока давности - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бобренев cтр.№ 89

— Есть! — лихо щелкнул каблуками набиравший очки фаворит.

Подполковник Рюмин проявил завидное чутье. Он понял, кто играет первую скрипку, кто дирижирует, и на Абакумова уже не ставил. Правда, халифом Рюмин окажется всего на час. Позднее за фальсификацию «дела врачей» ему придется расплачиваться собственной жизнью.

Да, Абакумов знал многое и про многих. Но оказалось, не все и не про всех, хотя за полтора десятка лет прошел выдающуюся школу. Много было у него единомышленников и проверенных людей в репрессивном аппарате, однако, как выяснилось, его собственную безопасность это не гарантировало. Сталинская система функционировала таким образом, что в любой момент могла смести с лица земли любого человека, независимо от его прошлых и нынешних заслуг, популярности и влияния.

Страховался Абакумов как мог от всех неожиданностей. Перестраховкой объяснялось и его негативное отношение к токсикологической лаборатории. Он опасался вовсе не самого ее существования (в конечном счете она все же обеспечивала потребности контрразведки), беспокоили его проводившиеся в ней эксперименты по испытанию действия ядов на людях. Такая практика была признана преступной международными судебными процессами. И как знать, во что могла вылиться утечка сведений о деятельности в его министерстве подобного заведения. В любом случае крайним оказался бы министр госбезопасности. Такое бывало, и не раз.

Именно этими опасениями объясняется и то, что не кто иной, как сам Абакумов, став министром госбезопасности, сразу же постарался избавиться от лаборатории «X». Он приказал коменданту внутренней тюрьмы Блохину ликвидировать таившее в себе опасность подразделение, а двоим другим генералам — Эйтингону и Судоплатову — поручил сдать все ее документы в спецхран МГБ. С этого, как мы помним, и началась опала начальника названного учреждения. Григорий Моисеевич попал в немилость и выкарабкаться из замкнутого круга уже не сумел.

А что же Берия? Почему он, опекавший и поддерживавший Абакумова на протяжении почти пятнадцати лет, в самый критический момент не поддержал его, оставив в одиночестве? Ведь их так много связывало…

Личностные взаимоотношения в больших политических играх или не значат ничего вовсе, или значат очень мало. Известно, что Лаврентий Павлович Берия оставил пост руководителя ведомства внутренних дел сразу же после войны. К тому времени уже существовали два самостоятельных, независимых друг от друга министерства — внутренних дел и государственной безопасности. Способствуя назначению Абакумова на пост главы МГБ, Берия рассчитывал иметь в его лице своего человека в органах.

Но вскоре он почувствовал, что его надежды не оправдались. Былая прочность его позиций стала явно слабеть. Он еще не сознавал, что это было связано не столько с утратой им былого влияния в карательных ведомствах, сколько со все растущей подозрительностью Сталина и все более проявлявшейся его неприязнью.

Сам Берия по-прежнему видел только себя единственным преемником вождя и продолжателем его дела. Глядя, как слабеет истощенный болезнями организм Сталина, он полагал, что заветная мечта его жизни все более приближается к реальности. Почему-то Абакумов никак не хотел или не мог понять этого. Больше того, он стал представлять его мечте даже некую преграду. Обязанный по долгу службы верно служить вождю и не допускать никаких посягательств на высший пост в государстве при жизни его обладателя, он так и делал. Как человек здравого ума, Абакумов не мог не догадываться о намерениях своего бывшего хозяина и покровителя. Однако вольно или невольно создавал определенные препятствия на его пути, используя свое положение, возможности, связи. Этим, пожалуй, и объясняется то, что, разворачивая интригу с «делом врачей», первой своей целью Берия поставил компрометацию и устранение профессионала Абакумова, его замену на обычного партийного функционера Игнатьева. При определенном раскладе сил Лаврентий Павлович рассчитывал сосредоточить в своих руках или хотя бы под своим непосредственным влиянием силы как МВД, так и МГБ.

Только искал свою выгоду из «дела врачей» не один Берия. Целый ряд странных обстоятельств в разворачивавшемся грандиозном действе наводит на далеко идущие выводы. Начнем хотя бы с того, что столь заурядное дело — о недостаче ядовитых препаратов в лаборатории «X» — поручают вести Рюмину, возглавлявшему следственную часть по особо важным делам Министерства госбезопасности. Разве сопоставимо оно со столь громким, чреватым международными осложнениями делом Рауля Валленберга?

Получается, что все это, вместе взятое, — устранение Абакумова, разрешение тупиковой ситуации со шведом, разработка ядов для воздействия на людей и их устранения, деятельность врачей, обслуживавших самого Сталина и его ближайшее окружение, — звенья одной цепи, то есть должно было по замыслу какого-то могущественного режиссера составить единое целое. Иными словами, стать олицетворением организованного на высшем уровне вредительства, а именно причинение вреда здоровью, сокращение продолжительности жизни крупных политических деятелей партии и государства. Несколько позднее в официальном сообщении ТАСС об аресте группы врачей будут названы их жертвы: А. А. Жданов, В. С. Щербаков. Сам Сталин в беседе с тогдашним министром здравоохранения Ефимом Смирновым добавлял к ним еще и болгарского лидера Георгия Димитрова. Насколько все это обоснованно, одному Сталину, наверное, и было известно.

В то же время каждый из упомянутой троицы при жизни, так или иначе, являлся для Сталина персоной нежелательной. Первые двое — известные политики. Они всегда могли рассматриваться в качестве замены дряхлевшему на глазах вождю. Что же касается Димитрова, то на исходе своей жизни он глубоко переживал личную причастность к чистке Коминтерна, вылившейся в невиданную по своим масштабам расправу НКВД над ведущими деятелями мирового коммунистического движения. Смерть Димитрова удивительным образом совпадает с намерением покаяться, обнародовать правду как о своей неприглядной роли в истреблении элиты мирового коммунистического движения, так и раскрыть зловещую режиссуру Сталина в разыгранной им трагической драме. Сделать это он не успел — помешала смерть, которую он встретил, находясь в окружении советских спецов и светил медицины.

Если ход такого рода рассуждений не лишен смысла, тогда первый акт разворачивавшегося по замыслу Сталина фарса состоял в уничтожении непосредственных организаторов и исполнителей акции в лице Абакумова, Могилевского и кого-то еще с присоединением к ним группы кремлевских медиков. Этим «кем-то еще» мог оказаться, к примеру, хотя бы консультант кремлевской больницы профессор Яков Этингер. Его арестовали одним из первых по обвинению в причастности к смерти Жданова. После того как все тот же Рюмин добился от него признательных показаний, профессор неожиданно умер в тюремных застенках. Ну а дальше? Дальше должен был последовать выход на более крупную фигуру, в чем мы вскоре будем иметь возможность убедиться.

Такой вот расклад сил вырисовывался, когда Рюмин приступил к раскручиванию «дела врачей». Вслед за Этингером на очередном допросе он добился от профессора Виноградова — лечащего врача Сталина — показаний о сотрудничестве кремлевских медиков с американской разведкой и Еврейским антифашистским центром. Дальше посыпались «признания» от остальных кремлевских светил медицины. Усилиями Рюмина «вскрылись» неблаговидные дела медиков, информация о которых, оказывается, давно уже была известна в МГБ, руководство которого не давало ей хода. Участь Абакумова была предрешена.