Конец ордена - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Сухачевский cтр.№ 53

— Ты оставила на них другое – отпечатки пальцев, — сухо сказал Серебряков. — Удивительная оплошность.

— И за любопытство ты меня убьешь, как Синяя Борода?

Оставив ее вопрос без ответа, Виктор Арнольдович спросил:

— В сейф ты тоже заглядывала из чистого любопытства?

— Но я туда…

— Не строй такие глаза, как отличница, которую поймали со шпаргалкой, — жестко сказал Серебряков. — На сейфе твоих отпечатков нет, а вот здесь есть. — С этими словами он показал ей таблицу логарифмов. — Но я бы все равно вряд ли обо всем догадался, — продолжал он, — если бы твоих пальцев не было еще и вот на этой штуковине. — Он достал из кармана раздавленный баллончик. — Надеюсь, догадываешься, где я мог это найти.

Они встретились взглядами, и Виктор Арнольдович поразился происшедшей в ней перемене. На него смотрели уже глаза не смущенной девушки, а сожалеющего о своей досадной оплошности противника.

— Да, не думала, что ты это заметишь в темноте, — сказала она. — Я уже сама засыпала, еле успела его подальше отшвырнуть. Протереть платком – и то не было времени.

— А Головчухина зачем убила? — спросил Серебряков.

— Он выследил меня по фотографии. Тогда я ему позвонила, сказала, что мне удалось бежать, и назначила встречу у тебя в квартире. Налила ему коньяка. С устройством твоих клювиков на бутылках разобраться, как понимаешь, было несложно. Ну а дальше знаешь сам.

— А Пчелку?

— Я снимала комнату на пару с одной из ее "бабочек". Той, оказывается, тоже показали мою фотокарточку, и она уже успела этой самой Пчелке сообщить. Так что просто не было другого выхода.

— Ну а Вьюна?

— Когда к Пчелке в дом влезла, то через дырку в стене услышала, как она Вьюну звонит. Так что он тоже обо мне знал, а это, как ты сам понимаешь, не способствует продолжительности жизни.

— Что ж, — сказал Серебряков, — кое-что мне понятно. Не все, конечно, — об этом еще, надеюсь, поговорим – но кое-какие действия…

— Какие же?

— Уже выходя от Коловратова, ты откуда-то знала, кто я такой.

— Ну, — усмехнулась она, — заочно знала я о тебе намного, намного раньше. И живьем увидела тебя чуть раньше – еще у метро "Белорусская". Сразу разгадала твою цепочку, перчатки поспешила надеть, прежде, чем тот, с золотыми зубами, не успел ко мне со своими розами сунуться… Ты думал, что прикончишь Коловратова моими руками, а оказалось, что наоборот: я – твоими.

— Потом при выходе ты ловко сломала каблук, — продолжил за нее Виктор Арнольдович. — У меня дома поняла, для чего я предлагаю тебе "Чинзано"…

— И когда ты на миг отвлекся, клювик успела в нужную сторону повернуть, — подхватила она. — Потом оставалось только прикинуться спящей…

— А "сквозь сон" увидеть, как я прячу в тайник ключи от комнаты "Синей Бороды". И дальше придумать сказку про какое-то привидение, на поиски которого я потом потратил целый день.

— Да, ты иногда оказывался доверчивее, чем, зная о тебе, я предполагала.

— И глупее, — согласился Серебряков. — Но откуда ты узнала, как я восприму "Шествие троллей"?

— Боюсь, тут несколькими словами не отделаться, — сказала она. — А это что, единственное, в чем ты не можешь разобраться?

— Разумеется, нет. Хотелось бы знать – зачем вообще это все. Но не думаю, что ты ответишь.

— А если все-таки?..

— Все-таки – что? — не понял Серебряков.

— Если все-таки отвечу? — спросила Наташа.

Виктор Арнольдович посмотрел на нее с некоторым недоверием.

— Да, да, если отвечу? — подтвердила она. — Но учти, история очень долгая, придется запастись терпением.

Серебряков сказал:

— По-моему, я терпел уже достаточно долго.

— Тогда слушай, — сказала Наташа. — Только начать придется со сказочки: "Жила-была…" Правда же, не такое страшное начало, как в твоей сказке о Синей Бороде. Просто жила-была девочка…

И жила она была в такой далекой степи, что сказки с хорошим концом дотуда как-то не добирались. Все, что она слышала, видела, ощущала – это матерщина, голод, грязь. И полная, полная безнадежность!

О том, что существует какой-то еще мир, эта девочка знала только со слов своей матери. Потому что мать была политссыльной из Москвы…

— Мать звали Ритой? — догадался Серебряков.

— Да, мать звали Ритой, — кивнула Наташа. — Но не волнуйся, ты не мой отец. Потому что мать девочки в ссылке вышла замуж за нелюбимого человека – просто чтоб не умереть с голода. И отцом девочки был колхозный тракторист, мужик в общем неплохой, когда трезв, только вот беда – трезвым его по вечерам редко когда доводилось видеть. А когда бывал пьян – то есть по сути каждый вечер – тогда жену свою, мать этой девочки, смертным боем бил. И иногда, лежа, избитая, мать рассказывала девочке одну и ту же свою сказку – об огромном городе с широкими улицами, театрами, высокими домами. Ах как девочке хотелось когда-нибудь живьем очутиться в этой сказке!..

Еще мать рассказывала, что в этом сказочном городе она когда-то любила одного человека. Его звали Виктор. А он ее предал…

Знал бы ты только, как девочка ненавидела этого самого Виктора!..

А у матери ненависти к нему не было. Она говорила, что у этого Виктора было несчастное, беспризорное детство, пока его не усыновил один врач. Но потом его приемного отца убили какие-то твари. Страшно убили. Под граммофонную музыку прибили гвоздями к стене. У этого сказочного города, оказывается, были и свои страшные сказки.

Кстати, в доме был патефон, но пластинку с этой музыкой, "Шествием троллей", мать просила не ставить никогда – боялась…

А про Виктора она говорила, что он, видимо, просто запуган с детства после той истории, и его в сущности можно даже понять. Нельзя слишком многого требовать от напуганных людей.

— Она ошибалась, — сказал Виктор Арнольдович. — Страх тут был ни при чем.

— Знаю, — ответила Наташа. — Но узнала гораздо позже. А тогда ненавидела его за этот страх.

Потом после очередных побоев мать умерла. А отца девочки посадили, и она осталась совсем одна.

Но все-таки школу она окончила с золотой медалью, да и времена уже изменились, и девочку, дочку политссыльной, послали учиться в институт. В тот самый город из ее детской сказки.

И вдруг в этом сказочном городе ее нашел один человек, круглый такой, улыбчивый человечек. Хотя, по его словам, он занимался наукой, но она сразу догадалась, где работает в действительности. Потому что он все про нее знал. И даже про того Виктора знал, и про то, как зверски когда-то убили его приемного отца.

— А фамилия кругленького человечка была Погремухин, — вставил Виктор Арнольдович.

— Фамилия была Погремухин, — подтвердила Наташа. — И девочка из степи, а теперь уже московская студентка, решила сперва, что этот Погремухин попытается сделать из нее обыкновенную стукачку. Она уже знала, что откажется, чем бы этот отказ ей ни грозил.