Доктор Ф. и другие - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Сухачевский cтр.№ 11

— Да уж, — согласился дядя, — с совестью у ихнего брата… Слава Богу, — он украдкой подмигнул мне, — племянник мой им не чета.

— Этот, что ли? — Корней Корнеевич наконец удосужился на меня взглянуть. — М-да, ничего… Ты говоришь – моряк?

— Североморец! — подтвердил дядя.

— В каком звании?

Я непроизвольно вытянулся перед маршалом:

— Старший матрос!

Тот кивнул:

— Добро. По-нашему, по-сухопутному, значит, ефрейтор. Служить, стало быть, умеешь… Тут уж до тебя поработали работнички, прости Господи. Вон, понаписали, — он кивнул на толстенную кипу бумаг. — Покамест прогляди… Ох, писаки!.. — И, возможно, выражая так свое возмущение всей пишущей братии, Корней Корнеевич оглушительно чихнул, отчего один лист слетел со стола и, кружась, упал на ковер.

Беря пример с дяди, я не стал нагибаться. Так мы стояли втроем и молча глядели на пол. Наконец Снегатырев нажал кнопку на столе. Где-то прозвенел звонок, и тут же, чеканя шаг, в кабинет вошел красавец-майор и замер по стойке «смирно».

Снегатырев кивком указал ему на бумагу и после того, как тот поднял ее, проговорил:

— А я думал, сегодня Бузюк дежурный.

— Никак нет! — отчеканил майор. — Гвардии капитан Бузюк вчера во время плановых испытаний аннигилировал при попадании шаровой молнии!

Маршал недовольно проворчал, глядя почему-то не на майора, а на дядю:

— Все испытываем…

Орест Северьянович только развел руками: никуда не денешься, мол.

— Ох, когда-нибудь доиспытываемся… — покачал головой Корней Корнеевич. Затем кивком указал майору на меня: – Оформи: харч, постель. Чтоб ни в чем нужды.

…Мы с дядей спустились с крыльца. Афанасий все еще потел на заднем сидении «Мерседеса». Собаки сидели возле машины и недобро поглядывали на него.

— Поздравляю, малыш, — сказал мне дядя, шагая к машине, — понравился ты Корнею. Дорожи!.. Теперь с тобой по соседству служим. Вон, видишь, наш Центр. — Он указал на высокое белое здание неподалеку. — Время придет – глядишь, и тебя туда приберу.

— А чем там занимаются? — робко поинтересовался я.

— Так ему все и выложи! — усмехнулся дядя, обращаясь к одноногому, подковылявшему сзади.

Тот с пониманием крякнул в кулак.

— Узнаешь, всему свой черед, — посерьезнев, сказал Орест Северьянович. — А пока – бывай, малыш. Скучать тебе тут не придется, уж это я тебе обещаю.

Инвалид отогнал собак и открыл дверцу машины. Однако сесть в нее дядя не успел. В эту самую секунду одно из окон загадочного Центра вдруг разлетелось вдребезги, и оттуда с шипением и свистом хлынул огненный фейерверк. Дядя, нахмурившись, посмотрел туда.

— У шестой лаболатории, — пояснил Афанасий. — Хсперементируют.

— Деятели… — поморщился дядя. — Видишь, вот так и живем, малыш. Как на Везувии.

Где-то выла сирена.

Дядя махнул мне рукой, сел рядом с водителем, и машина выехала со двора.

Сразу псы поднялись и, грозно рыча, двинулись на меня. С завидной быстротой я вспорхнул на крыльцо, где меня уже поджидал однорукий.

— Не боись, днем они смирные, — с нехорошей какой-то ухмылкой сказал ветеран. — Пошли: обед…

Я вошел в дом. Дверь за моей спиной закрылась, отгородив былую жизнь.

Нерешительное кружение на месте.

Благоприятно пребывать в стойкости.

Из китайской «Книги Перемен»

Комната, в которой я сидел за столиком и дожевывал свой бифштекс, походила на зал небольшого кафе. Здесь было немноголюдно – человек десять обедавших. За соседним столиком трапезничали два офицера, один – уже знакомый мне по недавней встрече майор, маршальский адъютант, другой – совсем юный розовощекий лейтенантик с отроческим пушком на ланитах. Их обслуживала благоухавшая дорогими духами, восхитительно, даже невсамделишно как-то красивая белокурая официантка. Ее накрахмаленная белая юбочка была вызывающе коротка и стройные ноги невольно приковывали взгляд.

Майор было украдкой коснулся пальцами ее рукава и тут же получил по руке основательный шлепок. Лейтенантик еще более порозовел и уронил глаза в тарелку. Официантка игриво погрозила пальчиком майору, затем грациозно подошла ко мне.

— Вы новенький? — спросила она с сильным прибалтийским акцентом, ставя мне на стол компот.

— Да… — Я вскочил, едва не задев ее поднос и представился: – Сережа…

— А меня – Лайма, — сказала она. — Только, пожалуйста, Сережа, не надо так резко, а то вы все тут перевернете, — и с этими словами так же грациозно удалилась.

Майор едва заметно кивнул в мою сторону, и я расслышал его тихий шепот:

— Племянник Погремухина… — в ответ на что лейтенантик лишь слабо присвистнул.

Мне стало немного неловко. Офицеры же, проводив Лайму масляными взорами, возобновили разговор, прерванный ее появлением.

— И как же теперь будут с Бузюком, Евгень Евгеньич? — спросил лейтенант.

— А как? — пожал плечами майор. — Никак. Ты хоть, Пашуня, представляешь себе, что сие такое – аннигиляция?

— Ну, в общих чертах…

— В общих… А в частности – это вот что: фють – и ни шиша! Даже пепла!

— Семье бы сообщить…

— Какой, к шутам, семье! Много ты, Пашуня, тут, при Центре, семейных видел? Ну, может, Погремухин, — так то особ статья. А остальные… Разве кто на здешних же приженился, если сильно повезло; а так – Дунька Кулакова [2] — и вся тебе семья… Вот ты тут, Пашунь, уже сколько?

— С сентября.

— Второй, стало быть, месяц. А в увольнительную много раз ходил?.. То-то, ни разу. А вот я – уже пятый годочек, и Москву, хоть она и рядом, только раза три видел, когда с Корней Корнеичем выбирался по делу. О какой семье речь? Тут, брат, полная автономия. Можно сказать, государство в государстве. Отсюда, брат, если уйдешь – то только как Бузюк, не иначе.

Я вспомнил волкодавов, охранявших двор, и мне после услышанного стало настолько не по себе, что я даже про очаровательную Лайму на время забыл. Пашуня, смятенный, видимо, не меньше, чем я, встрял все-таки:

— А устав?..

— Да…… ты своим уставом, — отмахнулся майор. — Говорю тебе – тут полная автономия. Свои уставы, свои законы. Как все равно отдельная страна! И всегда так было, даже в самые что ни есть крутые времена. Мне вот Касьяныч рассказывал – знаешь его?

— Однорукий?

— Во-во. Он тут, при Корней Корнеиче, Бог знает сколько лет, чего только не помнит. Как-нибудь порасспроси – такого наслушаешься!.. Вот тебе одна история… Время-то было не то что нынче. Еще при Самом… И вот, стало быть, шепнули Корней Корнеичу верные люди: все, Корней, нынче ночью приедут тебя забирать. Вот с этой вот самой виллы… А у Корней Корнеича тут своя гвардия – двадцать ветеранов. Ну, товарищ маршал, не будь дурак, на чердаке четыре пулемета крестом установил, противовоздушные прожектора поставил, ветеранов там же, на чердаке, кого за пулемет, кого с винтовочкой, рассадил… Сидят, значит, ждут… Среди ночи те подъезжают. Чуть не целая рота – знают, чай, кого брать приехали. Сторожа без шума сняли, перелезли через забор… Тут-то их и приветили! Прожекторами ослепили – и давай со всех стволов жарить! Всех положили в пять минут. С тутошней стороны все потери – один ветеран, когда на чердак лез, лоб себе поцарапал о гвоздь. Ну а тех погрузили по-быстрому в грузовичок, отвезли к балке верст за десять… Только морока была потом закапывать… А ты говоришь – Бузюк!